Игорь Шумейко - Апокалипсис в мировой истории. Календарь майя и судьба России
На Земле
Как там у нашего национального гения — «…на всех стихиях». Вот именно, на всех стихиях, я, действительно, чем-то напоминая «Пиарщика у врат зари», вижу те же досадные приметы глупости, доедавшей СССР. И если от эфира, стихии, несущей музыку, радиоволны (я по-прежнему настаиваю на важности и показательности этого примера), перейти к стихии самой насущной — Земле, то и тут увидим…
«Земля» — появилась, словно решение другого уравнения, которое я озвучил в книге «Русская водка. 500 лет неразбавленной истории». Цепочка получалась следующая: я рассматривал ход и гибельные последствия горбачевского «сухого закона», сравнивал его с другими, вполне успешными российскими (1914) и советскими (по 1924 год) «сухими законами», вчитывался в аргументацию авторов.
Итак, Михаил Сергеич Соломенцев (незаслуженно забытый соавтор и двойной тезка Горбачева): «Пока водка будет стоять на прилавках магазинов, ее будут пить!»
И дело не только в угрюмой ограниченности, в этом феерическом ползущем «полете» политбюрошной мысли. А в том, что себе-то они в итоге выбрали самую простую часть работы! Действительно, в тогдашнем плановом государстве, стоя на верху лестницы — освободить «прилавки магазинов» от водки, от чего угодно, — да это же пустяк, «пара звонков» и директивных писем. Наполнить те же «прилавки магазинов» — потруднее. И еще труднее — наполнить чем-то головы подчиненных граждан.
Возражение тут легко просчитывается. Запас доверия и воодушевления общества к 1985 году был проеден, растрачен. Направить внимание на какое-то культурное потребление? Потребление чего? Страна небогатая, рубль не конвертируемый, чем его отоварить населению кроме водки — большой вопрос!
Вроде легко подметить, что Политбюро образца мая 1985 года не смогло придумать ничего взамен водки. Но… Гораздо труднее (и важнее!) припомнить другое, что они, практически, придумали! Ну… почти придумали, ну, может, слишком поздно придумали, но придумали же! Правда «думающий орган» тогда уже назывался не Политбюро, но сохранял преемственность.
И этот «думающий орган» — возможно, вы удивитесь — был… ГКЧП августа 1991 года. Вы помните их «Обращение к народу» (или как там называлось)? Удивительный коктейль. Вроде бы в том документе чувствовалось, безошибочно определялось: «наполнитель» — старый. Все те же «Призывы ЦК КПСС» к… 1 мая 1965 года, или к… 7 ноября 1981 года, или к 70 годовщине Второго съезда Партии, или…
Плюс там были, конечно: реальные страх и растерянность. (Я не о кистях рук Гены Янаева, а именно о программном документе, читавшемся всеми дикторами страны на следующий день). Обещания там были — тоже вполне бумажнокартонные, в духе тех 70-летних призывов к датам. Но одно слово, фактурное — все же пробилось. Одна цифра пробилась— из настоящего мира.
Я и сейчас, завершая эту книгу, то есть 20 лет спустя — принципиально не заглядываю в тот документ, не еду в химкинский филиал Государственной библиотеки за старыми подшивками газет. Эту цифру, единственную, я и так вряд ли когда забуду. Цифра эта — 15 (пятнадцать). И просто уникально она, та «пятнашка», смотрелась среди всех тех «исторических задач», «мобилизаций всех сил», «дальнейшем продвижении вперед по пути…», «обращения ко всем здоровым силам общества…и прочего тусклого картона. Та цифра 15 означала — 15 соток. Земли.
15 соток земли — на каждую семью пообещали нам раздать 20 августа 1991года, под массовое дачное строительство…
Этот «гениальный ход», могли — нет — должны, обязаны были придумать в мае 1985 года. То самое — для чего не пить? Куда направить вместо водки энергию, время и рубли своих соотечественников. (Это что, альтернатива была: собираться в кружки и вслух читать брошюрки о вреде пьянства?)
И уж тут «отоварить рубль» было бы несложно. Просто раздать бесхозную землю горожанам, составлявшим тогда 70 % населения страны, а через несколько лет составившим и 99 % массовки тогдашних гигантских протестных демонстраций. Конечно, к выданным (и не во Всесоюзный день Жаренного петуха, случившийся 20 августа 1991 года, а в 1985-м, день в день с тем своим «сухим» постановлением!) 15 соткам земли надо было бы приложить — пустить в продажу стройматериалы. Но это опять же: доступные, дешевые лес, гвозди, кирпич. А кто тогда (поднимите руки!) — хотя бы слышал такие слова: «евровагонка», «ламинат», «джакузи»?! («Ну может «каррарский мрамор» знали — из классической литературы. Это нынче он — в любой строительной номенклатуре). А ведь тогда вырвавших по цепочкам блатных связей тот жуткий «дефицит», стройматериалы, людей, сколотивших свои «хижины дяди Тома», — различные комиссии ограничивали по площади домика, заставляли сносить.
Знаю, что сейчас я почти смешон со своими подробностями, но должен, тем не менее, занудно напомнить: кирпича и пиломатериалов в тогдашних магазинах — не было. А комиссии, перемерявшие и сносившие домики — были.
Но главное все же — земля. Лучший и единственный — «заземлитель» нервных напряжений общества, искрящих конфликтов, блуждающих токов подозрения и ненависти. И все эти токи и напряжения, в отсутствие земли, укорененности, принимала на себя водка.
В следующем далее фрагменте, некоем встроенном эссе — не встретится ни разу ни слово «водка», ни «самогон», ни «алкоголь». А из цифр царит только 6, шестерка. Шесть отмеренных гражданам соток земли.
0,06 страны
В 80-е годы мой тесть руководил одним крупным НИИ. И когда стали раздавать садово-дачные участки, жалобы сотрудников к нему потекли в основном земельные. Случай изумивший его (и меня), был следующий. Двое коллег делили землю особенно рьяно и долго. Одна граница — общая всего товарищества (сетка), вторая — дорога. Третья, меж их участков и была причиной войны. Комиссии устанавливали вешки, уходили, но к утру новохозяйствующие субъектыдемаркационную линию не признавали. (Можно представить, как ночью они… поочередно, туда-сюда… Или: кто-то сам удержался, не переставил вешки, но в честность соседа — не верил). Соломоново решение тестя: в очередной раз разграничительная комиссия вбила не вешки, а столбы будущего забора. Мощные, диаметром 20 сантиметров. (Но никто не угадает, каким боком скоро проявится важность сего параметра!)
«Дело» тесть посчитал закрытым. Превращение столбов в — Забор, Великую стену — вопрос уже фантазии, возможностей спорщиков. Пусть их…
Но на следующий день… они опять были в его кабинете. Пожар конфликта перекинулся на вопрос: с чьей стороны прибивать горизонтальные лаги?! Их, лаг толщина 2–3 см. К ним далее — штакетник (1,5 см), и вместе с 20 см столба… это дает… сантиметров 25 разницы. Меньше на 25 см будет у того, на чью сторону прибьют лаги…
Моя реакция на последующие пересказы тестем того случая прошла все стадии: от искреннего солидарного смеха до тяжелой задумчивости — по причине (и по мере) подхода некоторых последующих сюжетов, а именно:
1) Бежецкое шоссе в глухом углу Тверской губернии проходит мимо бывших торфоразработок. Надо сказать, земная поверхность после соскребания с нее почвы и торфа, долгие годы в смысле плодородия не очень отличается от лунной. В 80-х — видно и там разрешили дачи, нарезали участки.
И вот, на очередном дорожном вираже мне открылась картина… Огромная, бескрайняя гладь, посреди — островок скученных строеньиц. Издали, как дачные туалеты, подъедешь ближе — сами дачи. Вид на 20 километров… одно слово: запоминающийся. Мою «лунную» аналогию верно подкрепили картинки популярных тогда научных журналов: «лунные поселки будущего». Тоже несколько строений, и голая гладь до горизонта.
Выходит, и ту пустыню, лунный грунт, нарезали строго по 6 соток. Со временем хозяева тех коробок как-то обиходили свои уделы, построились, завезли по возможностям чернозем, навоз. Но… при всем старании и даже последующем послаблении государственной политики, расшириться во внешнее пространство (остававшееся по-прежнему — лунным) могли только крайние (и то, уподобляя свои участки очертаниям республики Чили).
2) Сумма двух-трех рассказов очевидцев. Когда дачный домик, сколоченный из… (когда б вы знали, из какого сора! — Ахматова)загорался, соседи едва успевали, поливая ведрами стены ближних домов, отстоять их. И то — не при всяком ветре! 6 соток! — дальше дома было не разнести. Эта знаменитая цифра: 6 (шесть), по сути — загадочна! Откуда? Почему именно? Ранее я представлял некий спор в Политбюро. «Либералы»: «Надо им дать по 7».«Консерваторы» (типа Суслова): «Нет, 5 хватит». Считали, наверно, выводили среднеарифметическую величину. Ведь, правда, обсуждали же, прикидывали! Референты листали, наверно «Капитал», ленинский «Рабкрин». Сошлись. Результатом каких-то расчетов, компромиссов эта «шестерка» явилась же!
