Виктор Меньшов - Русские провидцы и предсказатели
Из этих показаний следует, что пьянство в семье Распутиных было наследственным – долгое время беспробудно пил отец Григория. Самого его частенько заставали с девицами и поколачивали, нередко он возвращался домой без лошадей, пьяный, избитый. Позже он подтвердит это в беседе с журналистом Меньшиковым: «Неудовлетворен я был, на многое ответа не находил, и начал я попивать».
В доме, где пьют оба главных кормильца, достатка быть не может. А где пьянка, там и другие неприятности. Односельчанин Распутина Картавцев утверждал, что поймал Григория на воровстве.
«Я поймал Григория на краже у меня остожья…[4] Разрубив остожье, он сложил все на телегу и хотел увезти. Но я поймал его и хотел заставить везти краденое в волость. Он хотел бежать и желал было ударить меня топором. Но я в свою очередь ударил его колом и так сильно, что у него из носа и рта потекла кровь ручьем. Сначала я думал, что убил его, но он стал шевелиться. И я повез его в волостное правление. После побоев сделался он каким-то странным и глуповатым».
Тот же Картавцев утверждает, что Распутин с товарищами украл у него коней, откуда и возникли позже слухи о Распутине-конокраде. Но прямых доказательств кражи коней именно Распутиным не было, о чем свидетельствует и решение сельского схода: «по приговору общества выслали товарищей, а он уцелел».
Вскоре Григорий женился на Параскеве Федоровне, девушке из соседнего села. Жена была старше на два года, родила ему сына Дмитрия и двух дочерей – Марию и Варвару.
Примерно со времени рождения первенца Григорий начинает паломничества. Странно не то, что он вдруг стал паломником, странно, что исследователи постоянно удивляются этим, произошедшим «вдруг», переменам в Григории. Удивляться же, собственно, нечему. И паломником он стал не «вдруг», и пить-курить бросил уже после того, как стал паломником.
Что подвигло его на странствия по монастырям? Что он искал? Думаю, причина весьма банальна – здоровье. Общеизвестно, что Григорий с рождения был болезненным, об этом говорят все его односельчане и родня, да и сам он подтверждал это: «Вся жизнь моя была болезни. Всякую весну я по сорок ночей не спал. Сон будто как забытье, так и проводил все время с 15 лет до 28 лет. Вот что тем более толкнуло меня на новую жизнь. Медицина мне не помогала, со мною ночами бывало как с маленьким, мочился в постели. Киевские сродники исцелили, и Симеон Праведный Верхотурский дал силы познать путь истины и уврачевал болезнь бессонницы. Очень трудно это было все перенесть, а делать нужно было, но все-таки Господь помогал работать, и никого не нанимал, трудился сам, ночи с пашней мало спал. Когда я стал ходить по святым местам, то стал чувствовать наслаждение в другом мире».
Как видно из признаний самого Григория, болезни у него были, судя по весеннему обострению, – хроническими, а, судя по тому, что приступы носили затяжной характер, – заболевание было серьезным. В селе, в котором даже школы нет, о каком лечении может быть речь? Крестьяне, когда беда брала за горло, когда не могли справиться с болезнями, с другими напастями, когда уже ни поп, ни местный колдун или ворожея помочь не могли, волей-неволей обращались в последнюю инстанцию – в небесную канцелярию. Собирали котомку и отправлялись в путь – в ближайший монастырь, грехи замаливать, у святых угодников исцеление выпрашивать.
Множество странников брели тогда по бесконечным дорогам российским. Кормились по дороге подаянием, ночевали, где придется. Многие странники ходили по монастырям много лет, в пути, на ночлегах, коротали время в длинных беседах, в рассуждениях о жизненных неурядицах и об устройстве мироздания. Как правило, возвращались домой к началу сельскохозяйственных работ, потому путешествия их выпадали на самое суровое по погоде время. Распутин же жил в Сибири, где лето короче комариного носа. В нелегких путешествиях закалялся Григорий духом и телом, преодолевая «всякие беды и напасти». А их в дороге хватало.
«В паломничестве мне приходилось переносить нередко всякие беды и напасти, так приходилось, что убийцы предпринимали против меня, что разные были погони, но на все милость Божья! То скажут одежда неладна, то в чем-нибудь да забудутся клеветники неправды. С ночлега уходил с полуночи, а враг завистлив всяким добрым делам, пошлет какого-нибудь смутителя, он познакомится, чего-нибудь у хозяина возьмет, а за мной погоня, и все это пережито мною! А виновник тотчас же находится. Не один раз нападали волки, но они разбегались. Не один раз также нападали хищники, хотели обобрать, я им сказывал: «Это не мое, а все Божье, вы возьмите у меня, я вам помощник, с радостью отдаю», им что-то особенно скажет в сердцах их, они подумают и скажут: «Откуда ты и что такое с тобой?» «Я человек – посланный брат вам и преданный Богу». Теперь это сладко писать, а на деле-то пришлось пережить все. Я шел по 40–50 верст в день и не спрашивал ни бури, ни ветра, ни дождя. Мне редко приходилось кушать, по Тамбовской губернии на одних картошках, не имел с собой капитала и не собирал во век: придется Бог пошлет, с ночлегом пустят – тут и покушаю. Так не один раз приходил в Киев из Тобольска, не переменял белья по полугоду и не налагал руки до тела – это вериги тайные, то есть это делал для опыта и испытания. Нередко шел по три дня, вкушал только самую малость».
По природе своей Григорий любопытен, длительные беседы во время паломничества с опытными странниками не могли не повлиять на него. Он жадно ищет ответы на многие вечные вопросы. В это время он кое-как осваивает грамоту, самостоятельно читает понемногу Евангелие. С этого же времени он начинает сильно меняться: не ест мяса, сладкого, бросает курить, пить вино.
«Еще я нашел одну отраду из отрад всех: читал ежедневно Евангелие понемногу, читал немного, а думал более. Потом еще учился носить вериги три года, но враг меня смущал – «Это ты высок, тебе нет сверстников». Я много боролся, и пользы они мне не принесли, а нашел вериги любви. Любил без разбора: увижу странников из храма и от любви питаю чем Бог пошлет, у них немножко научился, понял, кто идущий за Господом. Много мне пришлось бороться и пережить. В одно прекрасное время, ходил, думал обо всем, вдруг проникла ко мне мысль, долго недоумевал, что вот Сам Господь не избрал царские чертоги, а выбрал Себе ясли убогие и тем прославил славу. Мне недостойному пришло в голову достигнуть, взял, выкопал в конюшне вроде могилы пещерку и туда уходил между обеднями и заутренями молиться. Когда днем свободное время, то я удалялся туда и так мне было вкусно, то есть приятно, что в тесном месте не разбегается мысль, нередко и ночи все там проводил.»
Особенно полюбился Григорию Верхотурский Николаевский монастырь, в котором покоились мощи праведного Симеона Верхотурского. На могиле его происходили чудесные исцеления. По словам Распутина здесь и он нашел излечение: «Симеон Праведный Верхотурский уврачевал мою болезнь бессонницы».
Ко времени духовного прозрения относятся и первые пророчества Григория. Односельчане заметили странности в его поведении – он ходил, размахивая руками, бубнил что-то под нос, грозил кому-то кулаками. Вскоре на него стало «накатывать»: «Как посетил меня Господь… накатило на меня. и начал я по морозу в одной рубахе по селу бегать и к покаянию призывать. А после грохнулся у забора, так и пролежал сутки. Очнулся. ко мне со всех сторон идут мужики. «Ты, говорят, Гриша, правду сказал. давно бы нам покаяться, а то сегодня в ночь полсела сгорело»».
От природы любопытный и жадный до познания, Григорий ищет ответы на вечные вопросы в книгах, не находя их у необремененных мудростью сельских священников. Он почти наизусть знает Священное Писание, и сам же толкует его всем желающим, к нему начинают прислушиваться. Ходят слухи, что он излечивает многие болезни, к нему приходят и приезжают люди из ближних сел. К Григорию все чаще обращаются за исцелением, за помощью в трудные моменты жизни, за советом, за толкованием непонятных мест в Писании. Вокруг Григория складывается некий кружок его поклонников: «Собираются они в большом секрете и в подполе под конюшней поют и читают Евангелие, тайный смысл которого Распутин им объясняет». Естественно, местным священнослужителям это не нравится: толковать Священное Писание, не имея духовного сана, грех. Но пока они с Распутиным не связываются. Пока.
А Григорий ведет себя вызывающе, упрекает сельских священников в плохом отправлении церковных служб, «словно топором рубят», все активнее вмешивается в приходские дела. В 1903 году он задумывает строить новый храм в селе Покровском. Естественно, денег на постройку храма у него не было. Попробовал собрать сход, крестьяне идею постройки нового храма одобрили горячо. Но денег не дали. Сельские священники, лучше Григория знавшие скупость прихожан, посмеивались в кулаки, однако они еще плохо знали упрямого «старца», как уже стали называть его многие, хотя и незаслуженно. Старцами называли людей мудрых, живших по монашескому уставу, в отшельничестве, обретавших мудрость в отрешении от суеты мирской. Паломников же, даже совершавших частые паломничества, называли «Божьими людьми», так и Григорий сам себя называл, но не противился, когда к нему обращались «отец» и «старец». По мужичьи хитрый и лукавый, он старательно делал вид, что относит это обращение к своему возрасту. Вот откуда появилась путаница с датой его рождения. Распутин во всех сохранившихся протоколах его многочисленных допросов постоянно прибавляет себе годы, то четыре, то шесть, хотя во время появления в Петербурге ему было неполных 34 года. Он часто говорит о том, что ему пятьдесят, но не доживет даже до этого возраста – погибнет в 47 лет.
