Георгий Сидоров - Книга 3. Пути. Дороги. Встречи
С этими мыслями я «с божьей помощью» кое-как заснул. Когда я открыл глаза, дядя Ёша из квартиры уже испарился. На кухонном столе лежала записка: «Умывайся, приводи себя в порядок, я скоро приду. Пошёл что-нибудь купить к чаю». Не успел я почистить зубы, как услышал скрип открывшейся двери и голос хозяина:
— Вот и я! Видишь, одна нога у меня в магазине, а другая дома.
Когда я зашёл на кухню, дядя Ёша резал здоровенный торт.
— Его-то зачем ты купил? — растерялся я.
— Как зачем? Сегодня у нас с тобой прощальный день. Завтра ты подашься на «Большую землю». Сегодня с утра начнём праздновать твой отъезд… Всё по-русски: торт, купеческий чай, — кивнул он на закипающий чайник.
— А что значит купеческий? — поинтересовался я.
— Это когда заварку насыпают себе в стакан каждый и ещё — капает по нескольку капель коньяка, — хитро прищурился историк.
— Насколько я помню, русские купцы коньяками не баловались.
— Разве я тебе говорил о русских купцах? — развеселился дядя Ёша. — Я тебе сказал о традиции еврейского купечества.
— Ну а я-то причём?
— Эко, какой ты сегодня серьёзный, — покачал головой хозяин. — Тебе что, хабадники ночью приснились? Наверное, до тебя домогаться стали?
— Хабадники мне в своих чёрных шляпах и своими поползновениями не приснились, — засмеялся я. — Но тоску они на меня нагнали. Неужели евреи не понимают, что их используют? Неужели среди них совсем не осталось умных людей? Тайн-то ведь никаких нет. Всё на поверхности.
— Этнос ослеплён своей религией, Гера, — посерьёзнел учёный. — Ты видел когда-нибудь фанатиков христиан?
— Только в кино, — признался я.
— Твоё счастье, — вздохнул дядя Ёша. — В Югославии мне один раз на таких повезло, чуть не убили за одно моё слово. Так вот, религиозные евреи относительно фанатизма ещё хуже христиан. А потом не забывай: у очень многих из них сознание полностью материализовано. Деньги и всё, что с ними связано, для ортодоксального иудея являются вторым богом. «Пастухи» же их им твердят, что все богатства планеты должны принадлежать иудеям. Остальные народы — их рабы. Всё просто.
— Просто-то просто, но от этого не легче, — сказал я, усаживаясь за стол.
Дядя Ёша молча налил чай, а потом, посмотрев на меня, спросил:
— Ты что парень? Неужели жалеешь хабадников?
— Если честно, то мне их жаль… Я бы ни за какую идею не согласился добровольно сойти с ума!
— А они на это идут. Намеренно становятся извращенцами и психопатами. Так за что же их жалеть? Надо жалеть тех, кого они мордуют. Кого отправляют на тот свет, кого предают… — отчеканивая каждое слово, сказал учёный.
— Да мне их жаль чисто по-человечески, просто как запутавшихся людей.
— Гитлер тоже запутался, тоже ошибся адресом, не понял, что славяне такие же арии, как и германцы. Так его что, тоже пожалеть надо?
Антрополог был прав, и я это осознавал. Но в душе к хабадникам было какое-то двойственное чувство. С одной стороны как к врагам, с другой, как к глупым обманутым людям.
— Хабад — это разветвлённая сеть финансовых потоков, юноша. Тех потоков, которые устремлены на подкуп должностных лиц. Мы с тобой уже об этом говорили. Вот почему хабадники такие уважаемые.
— Уважаемые в среде кого? В среде таких же, как они, умалишённых? — пробурчал я.
— А других у нас у власти и нет. Был один. Но его за неподкупность и честность ухлопали…
— Ты кого имеешь в виду? — налил я ещё один стакан чаю.
— Моего тёзку — грузина Джугашвили.
— А что Сталина хабад тоже хотел приручить? — спросил я.
— Хотеть-то хотел, только у хабада со Сталиным ничего не получилось. По слухам обещали миллиарды долларов! Неслыханную сумму. Он же их за такие дела всех взашей из СССР и выпер…
— Скажи мне, дядя Ёша, — перевёл я разговор на тему Сталина. — Ты веришь, что Иосиф Виссарионович получил высшее ведическое посвящение?
— Конечно! — невозмутимо сказал историк.
Он смотрел на меня, запивая торт чаем, и глаза его улыбались.
— Я вижу, тебе нужны веские доказательства, так?
Я кивнул.
— Хранитель в этом вопросе тебе не авторитет? Ты интересуешься и моим мнением? Ну что же, отвечу, постараюсь доказать очевидное. Ты когда-нибудь задумывался, почему Иосиф Виссарионович запретил в Советском Союзе генетику?
— Нет, не задумывался, — честно признался я.
— Вот оно доказательство. Возьми и подумай. Ты же ведь биолог по образованию.
— Ты допускаешь, что он знал о возможности генетики? Знал, что может натворить генная инженерия? Что с её помощью будут выведены ужасной силы болезнетворные вирусы и бактерии, а генно-модифицированные продукты питания превратятся в отраву для человечества? — спросил я.
— А ты не допускаешь? — усмехнулся историк.
— Но тогда, на заре становления генетики, о таких последствиях никто и не догадывался…
— Вот-вот. А Сталин догадывался. А точнее, точно знал, что может натворить эта богоборческая наука. Поэтому не пожалел ни Вавилова, ни его коллег. Однако, полностью сохранил мировой семенной фонд, собранный Вавиловым! Вопрос — для чего? Для того, чтобы с семенами могли работать такие как Мичурин и академик Лысенко. Не генетики, а селекционеры.
— Так ты считаешь Лысенко не шарлатаном?
— Он являлся великим учёным. И будущее биологической науки за ним, а не за Вавиловым.
То, что мне сказал дядя Ёша, ошарашило!
— Так в чём же заслуга Лысенко? — взъерошился я.
— В том, что он был непревзойдённым специалистом по стрессам, юноша. Он считал, что движущей силой эволюции является стресс. Стресс либо убивает, либо рождает и в животном, и в растении новые нужные качества. Как говорил Ницше: «Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее». Лысенко признавал только естественные процессы изменения генофонда, а не искусственные. Искусственные могут рождать только химер, монстров без будущего, и Сталин с ним был вполне согласен. Согласен потому, что владел древним знанием, Гера. Наверняка, в прошлую цивилизацию атлантов и ориан, генетика была людям Земли известна. И не зря древние мифы рассказывают о кетоврасах-кентаврах и других монстрах, вспомни ту же ехидну или Пифона…
— Да…а! — почесал я затылок, вставая из-за стола. — Ну и лекцию ты мне прочёл, дядя Ёша! Прямо скажем — убойную! И насчёт Сталина — убедил. Хотя я старому и так поверил, просто хотелось услышать и твои аргументы.
— Какой же хитрый ты, русич! Даже еврея сумел обвести вокруг пальца! — засмеялся дядя Ёша, обнимая меня за плечи. — Пойдём, я познакомлю тебя с одним современным мифом, который ты должен знать.
Когда мы вошли в кабинет учёного и уселись напротив друг друга в кресла, историк несколько минут, собираясь с мыслями, молчал. Потом, внимательно посмотрев на меня, вдруг сказал:
— Я право не знаю, с чего и начать? Знаешь, давай нашу беседу построим следующим образом. У тебя наверняка есть ко мне вопросы. Давай начнём с них, а потом перейдём к той теме, которую я для тебя приготовил?
Может, дядя Ёша угадал мои мысли, а может, он их прочёл, но именно так мне и хотелось начать сегодняшний разговор. В знак согласия я кивнул ему головой и, усевшись поудобнее, сказал:
— У меня всего три вопроса. Так что мы с ними скоро закончим. Вопрос первый: ты вчера мне подробно рассказал о хабаде.
— Дался же тебе этот хабад, — улыбнулся историк. — Живой, спаенный, генерирующий ложь механизм, созданный для разрушения социума…
— Это я понимаю, — остановил я его. — Но до меня никак не доходит, какое место занимает хабад в системе иудейского термитника?
— А ты что, сам не можешь догадаться? У термитов кроме царицы прослеживается слой воинов — её окружение. Это своего рода ретрансляторы. Они не активны. Все стоят на месте и усиливают телепатические волны, идущие от матки. Их можно сравнить с нашими человеческими жрецами Амона. С той лишь разницей, что термиты окружения царицы понимают от кого идут телепатические сигналы, кроме того, через них построена и обратная связь на госпожу… Наши же гуманоидные «ретрансляторы», или высокопосвящённые, не понимают, что управляемы. Они уверены, что на Земле выше их никого нет. Их величества — самые главные! Их ватага пребывает в искусственно созданной для неё иллюзии. И ещё: они не пассивные, этим и отличаются от насекомых. В термитнике кроме ретрансляторов пассивных имеются и активные ретрансляторы. Но они связаны не с царицей, а с её пассивным окружением. С теми, кого мы отождествили с нашими жрецами Амона. Активные передатчики чужой воли и чужих мыслеформ в обществе термитов являются настоящими командирами. У каждого из них имеется своя команда исполнителей. Они ими и распоряжаются. Теперь сам подумай, какую группу термитов напоминают хабадники? Активных или пассивных?
