Библия Раджниша. Том 4. Книга 1 - Бхагван Шри Раджниш
В моем городе только я единственный был не мусульманин, который одевался как мусульманин. Мой отец говорил: «Ты можешь делать все, но, по крайней мере, не делай этого, ведь я должен жить в обществе, я должен думать и о других детях. И откуда у тебя эта идея?»
Мусульмане в моем городе вместо дхоти, которое носят индийцы, носили определенный тип пижамы, которая называется салвар. Их носят пуштуны в Афганистане и в Пуштунистане — это отдаленные местности около Гималаев, по ту сторону Гималаев. Но это очень красивая пижама, она выполнена не так бедно, как простая пижама; у нее очень много складок. Если взять один настоящий салвар, то можно сделать из него по крайней мере десять пижам; так много у него складок. Когда все складки собраны вместе, они делают салвар очень красивым. А я носил длинную пуштунскую куртху — не индийскую куртху. Индийская куртха короткая, и рукава ее не очень просторные. Рукава пуштунской куртхи очень просторные, а сама куртха очень длинная; она ниже колен. Кроме того, у меня была турецкая шапка.
Мой отец часто говорил мне: «Ты входишь в магазин с закрытыми глазами и с закрытыми глазами выходишь. Почему ты не пользуешься задней дверью?» Он говорил: «Ты можешь входить через заднюю дверь, ты можешь выходить через заднюю дверь; можешь иметь свой собственный ключ, так как задней дверью никто не пользуется. По крайней мере, нам не придется отвечать каждому покупателю на его вопрос: “Кто этот мусульманин, входящий с закрытыми глазами?” И у тебя странные идеи. У нас магазин одежды — там есть любая одежда, там есть готовая одежда, — ты можешь носить одежду любого стиля, но мусульманскую?»
В Индии мусульманин — это самое худшее. Я сказал: «Все это оттого, что вы все думаете, что мусульманин — это самое худшее. Я протестую против всех вас, одежда мусульманина — самая лучшая. И вы можете заметить: куда бы я ни пошел, только на меня обращают внимание, никого другого не замечают. Когда бы я ни зашел в класс, замечают только меня; куда бы я ни пошел, сразу же меня замечают».
А манера, с которой я носил эту одежду… Одежда была действительно элегантна, да еще с турецкой шапкой. Турецкая шапка большая, и на ней есть волосяная кисточка, свисающая сбоку; ее носят очень богатые турки. Я был очень маленький, и эта одежда во многом выручала меня.
Я мог встретить контролера или полицейского, охраняющего ворота, который только бросал на меня взгляд и говорил: «Давай». Видя эту одежду… Он не разрешил бы мне, маленькому мальчику, войти, но: «В такой одежде он, должно быть, шейх или кто-то очень важный». И даже контролер вставал, видя мою одежду. Обращение «шейх» применялось к очень уважаемым людям, и он говорил: «Шейхджи, бетье — Шейхджи, пожалуйста, садитесь».
Я сказал своему отцу: «Эта одежда часто выручает меня. Однажды я пошел посмотреть на министра, и он тоже подумал, что я — шейх, принадлежащий какой-то богатой арабской или персидской семье. А вы хотите, чтобы я выкинул эту одежду и носил дхоти и куртху, на которые никто не обратит внимания?» Я продолжал носить эту одежду до моего зачисления в высшее учебное заведение.
Меня усиленно пытались отговорить, но чем больше они старались, тем больше… Я сказал: «Если вы прекратите ваши старания, возможно, я выкину ее; но пока вы будете продолжать, я буду самым последним человеком, который выкинет эту одежду».
Однажды мой отец сложил в кучу мои салвары, куртхи и три турецкие шапки и пошел на склад товаров, в подвал; там он положил их куда-то, где лежало много разных вещей — сломанных, бесполезных. Я ничего не мог найти, поэтому, когда я вышел из ванной комнаты, я прямо голый с закрытыми глазами вошел в магазин. Когда я выходил, мой отец сказал: «Подожди! Заходи. Забирай свою одежду».
Я сказал: «Принесите ее, где бы она ни находилась».
Он сказал: «Я никогда не думал, что ты так сделаешь. Я думал, ты будешь оглядываться кругом и искать одежду; и ты не нашел бы ее, так как я положил ее в такое место, где ты не нашел бы ее. Тогда ты, естественно, стал бы носить обычную одежду, которую и должен был бы носить. Я никогда не думал, что ты так поступишь».
Я сказал: «Я начинаю действовать непосредственно. Я не верю в бесполезные разговоры; я даже никого не спрашивал, где моя одежда. Почему я должен спрашивать? Моя обнаженность будет иметь ту же цель».
Он сказал: «Бери свою одежду, и никто не будет беспокоить тебя относительно ее, но, пожалуйста, не начинай ходить обнаженным, ведь это создаст еще больше неприятностей — люди подумают, что сыну торговца одеждой нечего носить. Ты пользуешься дурной славой, и из-за тебя мы тоже будем пользоваться дурной славой: “Посмотрите на бедного ребенка!” Все будут думать, что мы не даем тебе одежду».
Я не стал носить эту одежду с тех пор, как меня перестали беспокоить, и до того, пока я не сдал вступительные экзамены в высшее учебное заведение. Как только я покинул город, я сменил свою одежду на более подходящую для моей студенческой жизни. Я обнаружил, что в первом колледже, в который я поступил, шапка являлась обязательным атрибутом — колледж нельзя было посещать без шапки. Это была великая идея. Колледж надо было посещать в соответствующей одежде: ботинки, застегнутые пуговицы, шапка. А я пошел туда без пуговиц, без шапки и в деревянных сандалиях — и сразу же стал знаменитостью.
Меня немедленно вызвал директор. Он сказал: «Что это?»
Я сказал: «Это просто способ, чтобы быть представленным вам, иначе на это могут уйти годы. Кого волнует первокурсник?»
Он сказал: «Твоя идея не лишена смысла, но это не разрешается; ты должен носить шапку, а пуговицы должны быть застегнутыми».
Я сказал: «Вы должны доказать мне, в чем заключается научное обоснование для ношения шапки. Она как-то помогает в увеличении силы разума? Тогда я могу носить даже тюрбан — почему шапку? — если это увеличивает силу мозгов. Но известно, что самые большие идиоты в Индии находятся в Пенджабе и они носят крепко завязанный тюрбан. Возможно, они единственные люди в мире,
