Элифас Леви - История магии. Обряды, ритуалы и таинства
Зло существует, это неоспоримый факт, и мы можем творить либо добро, либо зло. Некоторые существа творят зло сознательно и добровольно. Дух, вселяющийся в этих существ и подстрекающий их ко злу, сам является сбитым с пути и отбрасывается добром с дороги, как помеха – именно таково точное значение греческого слова «диаболос». Соответственно, дьявол является духом ошибки, невежества, потери ориентации; под его началом находятся сущности, являющиеся его посланниками, эмиссарами, ангелами. Именно поэтому в Евангелии сказано о вечном огне, как о предопределении для дьявола и его ангелов. Сами по себе эти слова являются откровением, так что давайте выясним точно их смысл, в первую очередь четко определив для себя, что такое зло. Зло – это потеря существом правильности. Душевное зло – это ложь в действии, а ложь – это преступление на словах. Суть лжи – несправедливость. Если мы произносим справедливое суждение, оно не может оказаться ложным. Если наш поступок справедлив, он не может оказаться греховным. Несправедливость – это смерть души, так же как ложь – это отрава ума. Таким образом, дух лжи – это дух смерти. Те, кто прислушивается к нему, становятся его жертвами и отравляются. Но если отнестись к его абсолютной персонификации всерьез, то следует сделать вывод, что сам он абсолютно мертв и абсолютно обманут, а значит, утверждение о его существовании несет в себе внутреннее противоречие. Иисус утверждал, что дьявол – такой же лжец, как и его отец. Кто же является в таком случае отцом дьявола? Любой, кто дает ему шанс на воплощенное существование, поступая в соответствии с его заветами; человек, дьяволизирующий сам себя, и есть отец дьявола. Но есть еще другое, необдуманное, нечестивое и чудовищное представление, традиционное, как гордыня фарисеев; это образ, поднятый на щит ничтожной философией XVIII столетия. Речь идет о лже-Люцифере из еретической легенды об ангеле, возгордившемся настолько, чтобы счесть себя Богом, осмелевшем настолько, чтобы купить независимость ценой вечных мучений, прекрасном настолько, чтобы обожествить себя в безграничном Божественном Свете; сильном настолько, чтобы до сих пор править среди тьмы и скорби, сидя на троне из негасимого огня. Это Сатана еретика и республиканца Мильтона, герой черной вечности, с рогами и когтями. Это дьявол – царь зла, как будто зло может быть отдельным царством; он умнее мудрецов, боящихся его козней. Он —
а) черный свет, зрячая тьма, та сила, которой не желал Господь, но которую не способно создать ни одно падшее существо;
б) князь хаоса, которому служит иерархия чистых духов[10]; в) сосланный Богом на Землю, однако столь же вездесущий, сколь и сам Господь, только присутствует он более ощутимо, зримо, и служат ему не в пример лучше; г) побежденный, которому победитель отдает на съедение своих детей; д) изобретатель плотских грехов, для которого плоть – это ничто и который сам не может служить ничем для плоти, кроме как быть ее создателем и господином, как Бог; е) безграничная, осознанная, олицетворенная и вечная ложь; ж) бессмертная смерть; з) хула на Бога, которую тот не в силах заставить замолчать; и) отравитель душ, которого Господь или терпит, несмотря на свое всевластие, или специально охраняет, как римские императоры охраняли Лукусту среди прочих трофеев своего царства; к) наказанный преступник, тем не менее живой, нераскаявшийся и продолжающий возводить хулу на Судью своего; л) чудовище, выбранное Высшей Властью на роль палача и, по выражению одного древнего католического автора, именующее Бога «Богом дьявола», а себя – «дьяволом Бога».
Таков антирелигиозный образ, кощунствующий на религию. Прочь от этого идола, скрывающего нашего Спасителя! Долой тирана лжи, черного бога манихеев, Аримана древних идолопоклонников! Да здравствует Господь, лицезревший падение Сатаны с небес, да здравствует Матерь Божья, сокрушившая голову змея!
Так в один голос вопиют все традиции святых, так вопиют преданные сердца. Приписывание падшему духу какого бы то ни было величия – хула на божественность; присвоение ему атрибутов царственности – подстрекательство на мятеж, к тому же думающий так уже виновен, по крайней мере в мыслях своих, в преступлении, которое в Cредние века именовали колдовством. Ведь все преступления, за которые казнили колдунов древности, действительно имели место и были страшны. Те крали, подобно Прометею, огонь с небес; летали, подобно Медее, на драконах и крылатых змеях; отравляли воздух, как тень дерева манцинелла; подвергали профанации святые вещи и даже использовали тело Господа нашего в разрушительных и злодейских целях.
Как же это оказалось возможным? Благодаря существованию сложного агента, естественного агента божественной природы, одновременно и телесного, и духовного, универсального посредника, всеобщего рецептора вибраций движения и образов формы, флюида, той силы, которую можно было бы назвать воображением Природы. Благодаря посредству этой силы все мыслящие системы находятся в тайной взаимосвязи друг с другом; отсюда происходят все симпатии и антипатии, сны, явления ясновидения и сверхъестественного зрения. Именно этот универсальный природный агент и есть Од иудеев и Райхенбаха и Астральный Свет мартинистов[11] – именно последним термином мы и будем пользоваться в дальнейшем, как более описательным.
Существование этой силы и возможности ее использования представляют собой великую тайну Практической Магии; это Магический Жезл и Ключ к Черной Магии. Это тот Змей из Эдема, который передал Еве соблазн падшего ангела. Астральный Свет согревает, освещает, притягивает, отталкивает, оживляет, разрушает, объединяет и разделяет все сущее, будучи побуждаем могучей волей. Именно его Господь создал в первый день, сказав «Да будет свет!». Сама по себе эта сила слепа, но ее направляют эгрегоры – то есть вожди душ, или, иными словами, энергичные и активные духи[12].
В рамках данной теории становятся объяснимыми все чудеса и пророчества. Как иначе могли бы добро и зло на равных соперничать за высвобождение скрытых сил Природы, как могли бы иметь место и божественные, и дьявольские чудеса, каким образом безнравственные и предательские духи могли бы в определенных случаях оказываться сильнее, чем дух честный, во всей силе его простоты и мудрости, если не предположить наличие слепого инструмента, который при должных условиях может использовать любой – один для великого добра, а другой для великого зла?
Маги фараона сперва творили те же чудеса, что и Моисей. Следовательно, они пользовались для этого тем же инструментом, отличался лишь источник их вдохновения. Признав себя наконец побежденными, они объявили, что достигли предела сил человеческих, а стало быть, в Моисее есть что-то сверхчеловеческое[13]. Так было в Египте, где зародились магические посвящения, как таковые, где все было пропитано оккультной наукой, иерархическим и священным учением. Но разве заставить появиться мух сложнее, чем жаб? Нет, конечно; просто маги знали, что проекция флюида, гипнотизирующая взгляды, не может заходить за некие границы, а Моисей сумел выйти за эти пределы[14].
Особого внимания заслуживает явление переполнения мозга Астральным Светом – при этом зрение обращается не вовне, а вовнутрь; внешний, реальный мир погружается во тьму, а мир снов начинает сиять с фантастической яркостью. Даже физически глаза при этом трепещут и двигаются под веками. Душа же получает в образном виде отражение своих впечатлений и мыслей. Можно сказать, что существующая между мыслью и формой аналогия привлекает в Астральном Свете отражение, представляющее данную форму; это универсальное воображение, и каждый из нас получает ту или иную его часть в зависимости от личной чувствительности и памяти. Это источник всех наших видений, всех случаев сверхъестественного зрения, всех интуитивных явлений, свойственных состояниям экстаза или безумия.
Приручение и использование Астрального Света ясновидящими – это один из величайших феноменов, заслуживающих изучения. Может быть, однажды окажется, что Видение – это на самом деле Говорение и что осознание сущностью света – это отблеск вечной жизни в этой сущности. Речь идет о слове самого Господа, создателя света, о слове, произносимом любым разумом, способным принять форму и жаждущим ее визуализации. «Да будет свет!» Яркий свет существует только для глядящих на него глаз, и душа, влюбленная в зрелище всеобщей красоты, сосредоточившая внимание на светоносной надписи в бесконечной книге, именуемой манифестом вещей, не может не выкрикнуть, подобно Богу на заре мира: «Fiat lux!»
Мы все видим мир по-разному, и творение имеет для каждого свою форму и свой цвет. Наш мозг – это книга, и от малейшего волнения буквы начинают расплываться, приходя в то состояние, в котором они пребывают при безумии или отравлении. И тогда иллюзии одерживают верх над реальностью, погружая разум в беспробудный сон. Такие галлюцинации можно разделить на уровни: все страсти есть продукт интоксикаций; все мании соответствуют различным стадиям помешательства. Так, влюбленный видит лишь бесконечное совершенство предмета своего обожания. Но влюбленность сладострастников несчастна – назавтра опьянение сменится жутким похмельем, и воспоминание о предмете любви будет вызывать лишь отвращение.
