Виталий Симонов - 2012. Большая энциклопедия Апокалипсиса. Будущее России и мира
В России произойдет новая революция и гражданская война. Будет много трупов на улицах, никто не будет их убирать. Русские снова уверуют в Бога и примут знак креста. Руководители совершат самоубийство, тем самым смоют свою кровавую вину. Вижу, как перемешиваются массы красных и желтых, возникнет бунт и страшные убийства. Тогда будут петь Рождественскую песнь и жечь свечи возле икон. Молитвой христиан чудовище ада погибнет, множество молодых людей поверят в заступничество Богородицы.
После победы император будет коронован папой. Как долго это все продлится, я не знаю. Вижу три девятки, третья приносит мир. Когда все закончится, часть людей умрет, а остальные будут бояться Бога. Законы, которые приносят детям смерть, будут упразднены. Тогда настанет мир. Вижу три светящиеся короны, худощавый пожилой человек будет нашим королем. На юге тоже появится «старая корона». Папа, который долгое время не мог убежать из‑за воды, вернется и будет сетовать из‑за его убитых братьев.
После этих событий придет долгий и счастливый период времени. Те, которые доживут, будут очень счастливы. Люди будут должны начать новую жизнь там, где начинали их предки».
Тургенев
Русский писатель И. С. Тургенев, жизнь которого сопровождалась различными мистическими событиями, написал в 1878 году стихотворение в прозе «Конец света», описывающее свое видение апокалипсиса: «Ах, как бы уйти отсюда! Как душно! Как темно! Как тяжело! Но уйти невозможно.
Это небо – точно саван. И ветра нет… Умер воздух, что ли?
Вдруг мальчик подскочил к окну и закричал тем же жалобным голосом:
– Гляньте! гляньте! земля провалилась!
– Как? Провалилась! Точно: прежде перед домом была равнина, а теперь он стоит на вершине страшной горы! Небосклон упал, ушел вниз, а от самого дома спускается почти отвесная, точно разрытая, черная круча.
Мы все столпились у окна… Ужас леденит наши сердца.
– Вот оно… вот оно! – шепчет мой сосед.
И вот вдоль всей далекой земной грани зашевелилось что‑то, стали подниматься и падать какие‑то небольшие, кругловатые бугорки.
«Это – море! – подумалось всем нам в одно и то же мгновение. – Оно сейчас всех нас затопит… Только, как же оно может расти и подниматься вверх? На эту кручу?»
И, однако, оно растет, растет громадно… Это уже не отдельные бугорки мечутся вдали… Одна сплошная чудовищная волна обхватывает весь круг небосклона.
Она летит, летит на нас! – Морозным вихрем несется она, крутится тьмой кромешной. Все задрожало вокруг – а там, в этой налетающей громаде, и треск, и гром, и тысячегортанный, железный лай…
Га! Какой рев и вой! Это земля завыла от страха…
Конец ей! Конец всему!
Мальчик пискнул еще раз… Я хотел было ухватиться за товарищей, но мы уже все раздавлены, погребены, потоплены, унесены той, как чернила, черной, льдистой, грохочущей волной!
Темнота… темнота вечная!»
Брюсов В. Я
Брюсов Валерий Яковлевич (1873–1924) – один из крупнейших русских писателей первой четверти XX в., поэт – символист, несомненно, обладал способностью предвидеть будущее. В сентябре 1905 года Брюсов написал стихотворение «Лик Медузы», где он предсказывает появление нейтронной звезды (Медузы Горгоны) рядом с нашей планетой:
Лик Медузы, лик грозящий,Встал над далью темных дней,Взор – кровавый, взор – горящий,Волоса – сплетенья змей.
Это – хаос. В хаос черныйНас влечет, как в срыв, стезя.Спорим мы, иль мы покорны,Нам сойти с пути нельзя!
В эти дни огня и крови,Что сольются в дикий бред,Крик проклятий, крик злословийЗаклеймит тебя, поэт!..
Мир заветный, мир прекрасныйСгибнет в бездне роковой.Быть напевом бури властной —Вот желанный жребий твой.
С громом близок голос музы,Древний хаос дружен с ней.Здравствуй, здравствуй, лик Медузы,Там, над далью темных дней.
Байрон
Английский поэт Байрон, несомненно, обладавший пророческим даром, в 1816 году написал стихотворение под названием «Тьма», в котором описывает страшные последствия глобальной катастрофы, постигшей человечество:
Я видел сон… Не все в нем было сном.Погасло солнце светлое, и звездыСкиталися без цели, без лучейВ пространстве вечном; льдистая земляНосилась слепо в воздухе безлунном.Час утра наставал и проходил,Но дня не приводил он за собою…И люди – в ужасе беды великойЗабыли страсти прежние… СердцаВ одну себялюбивую молитвуО свете робко сжались – и застыли.Перед огнями жил народ; престолы,Дворцы царей венчанных, шалаши,Жилища всех имеющих жилища —В костры слагались… города горели…И люди собиралися толпамиВокруг домов пылающих – затем,Чтобы хоть раз взглянуть в глаза друг другу.Счастливы были жители тех стран,Где факелы вулканов пламенели…Весь мир одной надеждой робкой жил…Зажгли леса; но с каждым часом гасИ падал обгорелый лес; деревьяВнезапно с грозным треском обрушались…И лица – при неровном трепетаньеПоследних замирающих огнейКазались неземными… Кто лежал,Закрыв глаза, да плакал; кто сидел,Руками подпираясь, улыбался.Другие хлопотливо суетилисьВокруг костров – и в ужасе безумномГлядели смутно на глухое небо,Земли погибшей саван… а потомС проклятьями бросались в прах и выли,Зубами скрежетали. Птицы с крикомНосились низко над землей, махалиНенужными крылами… Даже звериСбегались робкими стадами… ЗмеиПолзли, вились среди толпы, шипели,Безвредные… Их убивали людиНа пищу… Снова вспыхнула война,Погасшая на время… Кровью купленКусок был каждый; всякий в сторонеСидел угрюмо, насыщаясь в мраке.Любви не стало; вся земля полнаБыла одной лишь мыслью: смерти – смертиБесславной, неизбежной… Страшный голодТерзал людей… И быстро гибли люди…Но не было могилы ни костям,Ни телу… Пожирал скелет скелета…И даже псы хозяев раздирали.Один лишь пес остался трупу верен,Зверей, людей голодных отгонял —Пока другие трупы привлекалиИх зубы жадные… Но пищи самНе принимал; с унылым долгим стономИ быстрым, грустным криком все лизалОн руку, безответную на ласку,И умер наконец… Так постепенноВсех голод истребил; лишь двое гражданСтолицы пышной – некогда врагов —В живых осталось… Встретились ониУ гаснущих остатков алтаря,Где много было собрано вещейСвятых………..Холодными костлявыми руками,Дрожа, вскопали золу… ОгонекПод слабым их дыханьем вспыхнул слабо,Как бы в насмешку им; когда же сталоСветлее, оба подняли глаза,Взглянули, вскрикнули и тут же вместеОт ужаса взаимного внезапноУпали мертвыми……………. И мир был пуст;Тот многолюдный мир, могучий мирБыл мертвой массой, без травы, деревьевБез жизни, времени, людей, движенья…То хаос смерти был. Озера, рекиИ море – все затихло. НичегоНе шевелилось в бездне молчаливой.Безлюдные лежали кораблиИ гнили на недвижной, сонной влаге…Без шуму, по частям валились мачтыИ, падая, волны не возмущали…Моря давно не ведали приливов…Погибла их владычица – луна;Завяли ветры в воздухе немом…Исчезли тучи… Тьме не нужно былоИх помощи… она была повсюду…
Владимир Соловьев
Русский писатель Владимир Соловьев (1853–1900), который, несомненно, обладал пророческим даром, в своей «Краткой повести об антихристе» подробно описывает вторжение армии богдыхана в Россию и Европу: «…китаец, соединивший в себе китайскую хитрость и упругость с японской энергией, подвижностью и предприимчивостью, мобилизует в китайском Туркестане четырехмиллионную армию, и, в то время как Цун Лиямынь конфиденциально сообщил русскому послу, что эта армия предназначена для завоевания Индии, богдыхан вторгается в нашу Среднюю Азию и, поднявши здесь все население, быстро двигается через Урал и наводняет своими полками всю Восточную и Центральную Россию, тогда как наскоро мобилизуемые русские войска частями спешат из Польши и Литвы, Киева и Волыни, Петербурга. При отсутствии предварительного плана войны и при огромном численном перевесе неприятеля боевые достоинства русских войск позволяют им только гибнуть с честью. Быстрота нашествия не оставляет времени для должной концентрации, и корпуса истребляются один за другим в ожесточенных и безнадежных боях. И монголам это достается недешево, но они легко пополняют свою убыль, завладевши всеми азиатскими железными дорогами, в то время как двухсоттысячная русская армия, давно собранная у границ Маньчжурии, делает неудачную попытку вторжения в хорошо защищенный Китай.
Оставив часть своих сил в России, чтобы мешать формированию новых войск, а также для преследования размножившихся партизанских отрядов, богдыхан тремя армиями переходит границы Германии. Здесь успели подготовиться, и одна из монгольских армий разбита наголову. Но в это время во Франции берет верх партия запоздалого реванша, и скоро в тылу у немцев оказывается миллион вражеских штыков. Попав между молотом и наковальней, германская армия принуждена принять почетные условия разоружения, предложенные богдыханом. Ликующие французы, братаясь с желтолицыми, рассыпаются по Германии и скоро теряют всякое представление о военной дисциплине. Богдыхан приказывает своим войскам перерезать ненужных более союзников, что исполняется с китайской аккуратностью. В Париже происходит восстание рабочих – эмигрантов, и столица западной культуры радостно отворяет ворота владыке Востока.
