О самом важном - Эндерс Кей
А. Т. Твардовский. Поэмы.
М., Книжная палата, 1988, сс. 264–313
Тридцати неполных лет —
Любо ли не любо —
Прибыл Тёркин
На тот свет,
А на этом убыл.
Убыл-прибыл в поздний час
Ночи новогодней.
Осмотрелся в первый раз
Тёркин в преисподней…
Так пойдёт – строка в строку
Вразворот картина.
Но читатель начеку:
– Что за чертовщина!
– В век космических ракет,
Мировых открытий —
Странный, знаете, сюжет
– Да, не говорите!..
– Ни в какие ворота.
– Тут не без расчёта…
– Подоплёка не проста.
– То-то и оно-то…
* * *
И держись: наставник строг
Проницает с первых строк…
Ах, мой друг, читатель-дока,
Окажи такую честь:
Накажи меня жестоко,
Но изволь сперва прочесть.
Не спеши с догадкой плоской,
Точно критик-грамотей,
Всюду слышать отголоски
Недозволенных идей.
И с его лихой ухваткой
Подводить издалека —
От ущерба и упадка
Прямо к мельнице врага.
И вздувать такие страсти
Из запаса бабьих снов,
Что грозят Советской власти
Потрясением основ.
Не ищи везде подвоха,
Не пугай из-за куста.
Отвыкай. Не та эпоха —
Хочешь, нет ли, а не та!
И доверься мне по старой
Доброй дружбе грозных лет:
Я зазря тебе не стану
Байки баять про тот свет.
Суть не в том, что рай ли с адом,
Черт ли, дьявол – всё равно:
Пушки к бою едут задом, —
Это сказано давно…
Вот и всё, чем автор вкратце
Упреждает свой рассказ,
Необычный, может статься,
Странный, может быть, подчас.
Но – вперёд. Перо запело.
Что к чему – покажет дело.
* * *
Повторим: в расцвете лет,
В самой доброй силе
Ненароком на тот свет
Прибыл наш Василий.
Поглядит – светло, тепло,
Ходы-переходы —
Вроде станции метро,
Чуть пониже своды.
Перекрытье – не чета
Двум иль трём накатам.
Вот где бомба ни черта
Не проймёт – куда там!
(Бомба! Глядя в потолок
И о ней смекая,
Тёркин знать ещё не мог,
Что – смотря какая.
Что от нынешней – случись
По научной смете —
Так, пожалуй, не спастись
Даже на том свете.)
И ещё – что явь, что сон —
Тёркин не уверен,
Видит, валенками он
Наследил у двери.
А порядок, чистота —
Не приткнуть окурок.
Оробел солдат спроста
И вздохнул: – Культура…
Вот такие бы везде
Зимние квартиры.
Поглядим – какие где
Тут ориентиры.
Стрелка «Вход». А «Выход»? Нет.
Ясно и понятно:
Значит, пламенный привет, —
Путь закрыт обратный.
Значит, так тому и быть,
Хоть и без привычки.
Вот бы только нам попить
Где-нибудь водички.
От неведомой жары
В горле зачерствело.
Да потерпим до поры,
Не в новинку дело.
Видит Тёркин, как туда,
К станции конечной,
Прибывают поезда
Изо мглы предвечной.
И выходит к поездам,
Важный и спокойный,
Того света комендант —
Генерал-покойник.
Не один – по сторонам
Начеку охрана.
Для чего – судить не нам,
Хоть оно и странно:
Раз уж списан ты сюда,
Кто б ты ни был чином,
Впредь до Страшного суда
Трусить нет причины.
По уставу, сделав шаг,
Тёркин доложился:
Мол, такой-то, так и так,
На тот свет явился.
Генерал, угрюм на вид,
Голосом усталым:
– А с которым, – говорит, —
Прибыл ты составом?
Тёркин – в струнку, как стоял,
Тем же самым родом:
– Я, товарищ генерал,
Лично, пешим ходом.
– Как так пешим?
– Виноват.
(Строги коменданты!)
– Говори, отстал, солдат,
От своей команды?
Так ли, нет ли – всё равно
Спорить не годится.
– Ясно! Будет учтено.
И не повторится.
– Да уж тут что нет, то нет,
Это, брат, бесспорно,
Потому как на тот свет
Не придешь повторно.
Усмехнулся генерал:
– Ладно. Оформляйся.
Есть порядок – чтоб ты знал —
Тоже, брат, хозяйство.
Всех прими да всех устрой —
По заслугам место.
Кто же трус, а кто герой —
Не всегда известно.
Дисциплина быть должна
Четкая до точки:
Не такая, брат, война,
Чтоб поодиночке…
Проходи давай вперед —
Прямо по платформе.
– Есть идти! – И поворот
Тёркин дал по форме.
И едва за стрелкой он
Повернул направо —
Меж приземистых колонн —
Первая застава.
Тотчас всё на карандаш:
Имя, номер, дату.
– Аттестат в каптерку сдашь,
Говорят солдату.
Удивлен весьма солдат:
– Ведь само собою —
Не положен аттестат
Нам на поле боя.
Раз уж я отдал концы —
Не моя забота.
– Все мы, братец, мертвецы,
А порядок – вот он.
Для того ведем дела
Строго – номер в номер, —
Чтобы ясность тут была,
Правильно ли помер.
Ведь случалось
