Олег Музалёв - Конвейерные Миры или танцы с толтеками.
Есть замыслы, лежащие вне человеческого понимания. Они — оттуда, из удалённых уголков нашего сознания.
Быстрая специализация и обучение — удел существ попадающих в, так называемые, Конвейерные Миры. Наш мир — один из них. Здесь приготовлено всё, для того, чтобы родившееся существо обрело матричный смысл и своё применение в довлеющем пространстве соглашения с окружающими. Предлагаемое всем меню свободы состоит из некоторого выбора или, вернее, ощущения собственного выбора социализации в виде букета различных областей знаний: науки, искусства, религий, в доступности к любой информации (Интернет, СМИ и т. д.). Но никто по-настоящему не почувствовал той истинной свободы, при открывшихся новых возможностях, если рассматривать этот вопрос по большому счёту. Очевидно, что разнообразие информационного поля создаёт видимость свободы. Вот, только, чем многообразнее и мутнее поток, тем легче в нём спрятать детерминанту внушения на достаточно предсказуемые реакции жертвы. А в мутной воде, да сетями…
Сыграл свою роль и демографический фактор. Притирка друг к другу, при большой общности людей, постепенно приводит нас к полному разрыву с первичной реальностью. Нам некогда, мы — «удовлетворялки социума», а в дальнейшем будет негде побыть и в затворничестве; в монастырях на это право конкурс уже в наше время. Корпоративные стандарты поведения подгоняют личность под один знаменатель, куда ни глянь — везде одни «реагенты и рефлексометры». Как у Козьмы Пруткова: «щёлкни корову по носу, — она махнёт хвостом».
Нам, в самом деле, удобно быть предсказуемыми и исполнительными в отведённых границах. Почти каждый стоит у конвейера материального обеспечения и выполнения социальных заказов. Круговая договорённость, всё расписано по минутам: кому какую кнопку нажать и что повернуть. Иначе, конвейер остановится и наши ценности как памятка бойцу-новорожденному от Цивилизации, рухнут.
Мы боготворим Рокфеллеров и Морганов за их деловитость и занятость, этих бедолаг, которым и на закат взглянуть некогда, кроме как в своих частных картинных галереях, где им остаётся боготворить приобретённые «репродукции» природы. Потому что на этих полотнах висит ценник общества — ярлык конвейера, где они были собраны. Вне его, они — просто — холст и масло. Без контекста значимости идей невозможно существование гениев и их шедевров.
А как же без всего этого? Вне форм и границ — зияющая дыра небытия? Где тот край, у которого свобода и хаос смерти ещё различимы? Где та альтернатива биологического бессмертия — конвейера Адамовой штамповки себе подобных?
Поиск, вечный поиск себя в этих затерянных мирах в каждом новом рождении, в первом крике появления на свет. Новые формы, лица, навыки, университеты жизни. Нет только прошлого: амнезия грубых структур существования личности, то есть нас. Непосильная ноша в том, чтобы взять на себя ответственность за память прошлых жизней; да и стоит ли? Что в ней было такого, что давало бы нам силы не стареть и умирать? Или, всё же, гуманность и оптимизм дают нам потенциал к обновлению в те несколько десятков лет жизни проведённых на Земле? …Обрывки сна вечной суматохи и погони за очередной иллюзией мира.
Мы боимся и не умеем сотрудничать со своей сутью. Остаться на продолжительное время наедине с самим собой — невыносимая пытка для многих из нас. Ощущение естественного потока энергии — праны всё более становится невозможным. Происходит его вытеснение массированным информационным потоком, созданным людьми. Человек целенаправленно отстраняется от живительного внутреннего источника. Это — даже не зомбирование, а поглощённость искусственно созданным миром-монстром. Мы создали его, он правит нами. Еще одна структура, кусающая свой хвост — хоровод Сансары.
Социальная обусловленность, разоблачаемая в произведениях индийского философа Д.Кришнамурти, превратилась в социальный инстинкт. Диапазон игр тут не ограничен: от нигилистов и террористов до английской консервативной чопорности. Общий показательный критерий которых — невозможность этих игр без стяжания внимания (энергии) общественности любыми способами отрицания или принятия её ценностей.
Причём, с увеличением интенсивности информационного потока и его технической оснащённости, появляются новые варианты прямых взаимодействий с социальным эгрегором. Например, — в различных формах развития сценариев дальнейших действий и жизни героев телеэкранов, кино и т. п. Образуется мощная петля обратной связи в подтверждении общезначимых ценностей и поведенческих ситуаций с помощью новейших технических средств коммуникации.
Только из народных сказок мы знаем, что силу в древние времена брали, непосредственно, от Земли-Матушки, и была она богатырской, под стать былинным героям. Сегодня земля для большинства из нас — грязь, приставшая на дороге. Красота родной планеты рассматривается в перенасыщенных красках компьютеров и TV. А миролюбивые народы, почитающие Землю как божество — тот живой островок, приютивший их в бесконечном путешествии, уходят с места разнузданных отношений в своём благоговейном смирении или ожесточаются, уподобляясь окружающим, окончательно растеряв свои сокровенные знания.
Мы уже находимся на первом уровне порождённой нами матрицы. Обычное возражение оппонентов от демократии по этому вопросу состоит в том, что информацию можно выбирать и отфильтровывать по желанию. А фильтры не поломаются при такой интенсивности воздействий? В нашу жизнь были заложены изначальные параметры бытия, и мы вправе совершенствовать их и менять в межличностных отношениях, в настройках на естественный мир. Но речь идёт о побочном эффекте появления на свет саморазвивающейся структуры огромной мощности и, самое главное, являющейся преградой на пути естественного эволюционирования человека.
На каком-то этапе произошёл перелом, весь хлам эгрегора цивилизации начал жить самостоятельной жизнью. Скорей всего, это естественный этап взрыва, затянувшейся ментальной ориентации — путь ума, а не сердца, на котором, невозможно почувствовать главного; ведь ум легко увлечь, заманить игрушками. Мы, итак, как само собой разумеющееся, приняли игру форм этого мира. Наше тело, предметность окружающего мира — незыблемые для всех константы жизни. Теперь ещё пытаемся взять производные от этих материальных величин, но в итоге — ноль.
Многие, наверное, слышали о медитациях с ключевым вопросом к своей сути: кто я? Кем является то существо, наблюдающее себя? Непростая медитация для человека ищущего — для исследователя. В овладении этой практики, в познании своих глубин скрыты большие возможности.
Существует легенда о дзен-мастере, который, находясь в позе лотоса, на глазах своих учеников поднимался в воздух и взрывался, разлетаясь во все стороны как сверкающий шар, и тут же собирался обратно целым и невредимым. Так легко расставаться с привычкой фундаментального восприятия, может лишь тот, кто в каждый момент живет в пограничном состоянии отказа от любых привычек, куда входят не только, в какой то мере, видимые нами психологические якоря, но и энергетические барьеры восприятия.
В созданном нами мире мы очень быстро усваиваем правила и стереотипы как те цыплята, что только вылупились из яйца и уже — прыг-скок за первой движущейся тенью. Автоматизм реакций подразумевает их неизменность и рабство у собственного опыта.
Ребёнок готов усваивать любую информацию, это — чистый лист бумаги, а знания взрослого укладываются на основательный фундамент заложенного опыта. Любой бугорок предвзятости, эмоциональная ямка, «колдобины» психологических травм — и всё здание опыта повторяет прошлые недочёты и ошибки. Проигрываются и уточняются всё те же жизненные ситуации, обстоятельства, а принципиально новые знания уже не попадают в поле зрения.
К примеру, можно учить новый язык, но старым способом заученных приёмов, так же, как и всё, казалось бы, новое воспринимать через призму старого. Но нашу смерть, как итог небезупречных действий по жизни, таким образом, не проведёшь. Пересматривать свой жизненный опыт на уровне энергетического обновления с увеличением своей жизнеспособности мы до сих пор не научились. Это возможно вне установок социума, да, вот только, без него мы — не жильцы. Его информационно-энергетический поток нас кормит, поит и заряжает. А когда человеку не хватает новизны, он активирует внешнее пространство в поисках всё более сильных впечатлений и тогда на помощь приходит ум — изощрённый изобретатель удовольствий.
Но за удовольствия нужно платить, и начинается погоня за средствами их обеспечивающими. Создаются государства, чтобы эти процессы было легче контролировать: ресурсы ограничены, нужны усилия по их добыче. При этих предпосылках напряжения и страха состояние постоянных военных действий гарантированно как внутри индивидуума, так и в окружающей его действительности. А в пространстве искажённых отношений к миру и внутри общества мы быстро устаём и становимся врагами друг для друга. В безысходной ограниченности выборов и при дефиците жизненной энергии трудно быть друзьями. Голодные хищники в клетке начинают поедать друг друга.
