Майкл Бейджент - Священная загадка
Во времена Мэлори Грааль уже был чашей с тайной вечери, в которую Иосиф из Аримафеи собрал кровь Иисуса. По некоторым рассказам, Иосиф из Аримафеи увез ее в Англию, в Гластонбери; по другим – ее взяла с собой во Францию Магдалина, как свидетельствуют об этом легенды IV века, намекая на ее побег из Святой Земли и высадку на берег недалеко от Марселя, где до сих пор почитаются ее мощи. Позже средневековая литература будет изобиловать этими темами, видя в Магдалине женщину, которая привезла священный предмет. Наконец, в заключение вспомним интерес, проявленный Рене Анжуйским к этой чаше, которой, по его утверждениям, он обладал в XV веке. Вернемся к Мэлори и отметим, что он отождествлял Грааль с кубком и на этой основе выстроил чисто рыцарский роман, из которого по большей части были исключены мистические и символические аспекты древних легенд.
Но самый древний роман, посвященный этой теме, датируется эпохой около 1188 года; он называется «Персеваль или сказка о Граале» и был написан Кретьеном де Труа, трувером и клириком двора графов Шампанских.
О Кретьене известно мало, в основном то, что его поэтическая карьера началась при Марии Шампанской, королеве сверхблестящего двора, богатого молодыми дарованиями; именно ей он посвятил большую часть своих произведений, которые, впрочем, не затрагивали тему Грааля, например, «Ланселот, или Рыцарь Телеги» и «Ивэйн, или рыцарь со Львом».
Только в последнем его романе появляется еще довольно туманная тема поисков Грааля. И посвящен он не Марии Шампанской, а Филиппу Эльзасскому, графу Фландрскому [102], и в начале романа Кретьен уточняет, что написан он был специально для Филиппа, который первым рассказал ему эту легенду. Его героя зовут Персеваль, «сын Вдовы» – наименование, напомним, принадлежащее дуалистическим и гностическим ересям, обозначавшее кого-либо из пророков, либо самого Иисуса, и которое позже перейдет во франкмасонство.
Итак, покинув свою вдовую мать, Персеваль отправляется ко двору короля Артура. С ним приключается множество историй, и однажды ночью в замке короля-рыбака, который предоставляет ему кров, перед ним появляется Грааль. Однако, Кретьен не дает на этот счет никаких уточнений; мы узнаем только, что его приносит «очень красивая, стройная и нарядная» девушка, и что он «сделан из чистейшего золота» и украшен «разными каменьями, самыми богатыми и драгоценными, какие только можно было найти под водой и на земле». А на следующий день Персеваль покинет замок, не задав вопроса о Граале, которого от него ждали, о его происхождении и смысле его существования, о том, «кто им пользуется» – двусмысленная формулировка, которую можно понимать буквально или аллегорически; этот вопрос должен был снять заклятие. Как бы там ни было, Персеваль продолжает свой путь и узнает, что он принадлежит к семейству Грааль, и что дядя его – тот самый король-рыбак, который обладает Святым Граалем.
Кретьен де Труа умер, не закончив своего романа. Таким образом, мы никогда не узнаем конца, если таковой и существовал. Кое-кто, однако, думает, что он сгорел во время пожара Труа в 1188 года, пожара, который совпал с весьма подозрительной смертью поэта.
Весь интерес, который представляет «Персеваль», заключается в том, что это было первое произведение, посвященное Граалю. Действительно, в течение всего следующего пятидесятилетия поэты будут приукрашивать и умножать интерпретации этой темы, родившейся однажды при дворе в Труа, и которая захватит всю Европу также быстро, как огонь сухую солому. Но если некоторые из этих вариантов, бесспорно, ведут свое происхождение от Кретьена, то другие, более поздние романы о Граале, будут черпать свои сюжеты в эпохе, предшествовавшей той, во время которой жил шампанский автор; одни выведут на сцену короля Артура, другие – Иисуса.
Среди этих многочисленных поздних версий наше внимание привлекли три. Первая – это «Роман об истории о Святом Граале», написанный Робером де Бороном, клириком из Франш-Конте, между 1190 и 1199 годами. Благодаря этому новому рассказу, в котором автор старается выделить символическое значение мифа, этот последний становится специфическим христианским символом; пользуясь источниками, существовавшими до его предшественника, Робер де Борон в самом деле намекает на чисто христианский характер Грааля и на некую «великую книгу», секреты которой были ему открыты [103].
Произвел ли эту христианизацию Грааля поэт из Франш-Конте или же это сделал его предшественник? Очень многие принимают сейчас вторую гипотезу, и однако, первым точным определением Грааля мы, бесспорно, обязаны Роберу. Это, объясняет он, чаша с тайной вечери, которую затем Иосиф из Аримафеи наполнил кровью распятого Христа и которая тем самым приобрела магическую силу. После распятия члены семьи Иосифа стали ее хранителями, и в романах о Граале рассказывается об их приключениях и превратностях их судеб. Так, Галаад был сыном Иосифа из Аримафеи, а его зять Брон получил Грааль, увез его в Англию и сам стал королем-рыбаком. Как и в поэме Кретьена де Труа, так и в этой версии Персеваль является сыном «вдовы», но он также был внуком короля-рыбака, а не племянником.
Во всяком случае, в обоих романах Персеваль – член семьи Грааль, только по более прямой линии в повествовании Робера де Борона, который более точен в хронологии, чем Кретьен де Труа, ибо он помещает действие в Англию во времена Иосифа из Аримафеи, а не в неопределенное место «артуровского» времени, как шампанский автор.
В одно время с «Романом об истории о Святом Граале» появился – возможно, в Англии – другой роман, в прозе, – «Перлесваус», – посвященный именно поискам Персеваля. Но, в противовес убеждениям своей эпохи, его автор предпочел остаться неизвестным, и из этого можно заключить, что он принадлежал к монашескому или военному ордену, где этот род занятий считался непристойным. Впрочем, как считают некоторые специалисты по средневековой литературе, «Перлесваус» вполне мог бы быть произведением пера тамплиера. Действительно, рыцари Тевтонского ордена поддерживали и поощряли многих анонимных поэтов, и, несомненно, так же поступали тамплиеры, ведь некоторые фрагменты в романах обращают на себя внимание тем, с каким исключительным знанием дела описаны военная действительность, оружие, экипировка, маневры, стратегия и получаемые раны. Сомневаться не приходится: автор хорошо был, знаком с полем битвы и сам имел военный опыт.
Как бы то ни было, но даже если роман и не был написан тамплиером, повсюду чувствуется тень рыцарей: замок, где находится не Грааль, а конклав «посвященных», церемония, на которой Персеваля приняли двое «мастеров», хлопающие в ладоши и окруженные тридцатью тремя другими мужчинами, «одетыми в белое и носящими на груди красный крест и кажущимися одного возраста»; наконец, утверждение одного из этих таинственных «мастеров» о том, что ему хорошо известен род Персеваля и что он лично видел Грааль – привилегия, коей удостоены были лишь немногие.
Как и предыдущие романы Кретьена де Труа и Робера де Борона, «Перлесваус» также настойчиво проводит линию рода, потомства: Персеваль много раз назван там «самым святым»; в другом месте он принадлежит «к роду Иосифа из Аримафеи», а дальше – «этот Иосиф был дядей его матери, бывшим воином Пилата в течение семи лет».
Однако, действие «Перлесвауса» происходит не в эпоху Иосифа из Аримафеи, а, как и у Кретьена, во времена короля Артура. Впрочем, хронология не всегда соблюдается точно, раз упоминаемая там Святая Земля вернулась вновь в руки неверных, тогда как в действительности это событие произошло лишь два века спустя после царствования короля Артура.
Кроме поля битвы анонимный автор «Перлесвауса», кажется, хорошо знает и магический мир заклинаний и обращений. Например, можно прочесть там – и это удивительно – многочисленные намеки на алхимическую работу, а именно: на двух мужей, «сделанных из меди, благодаря искусству нигромансии»; здесь явно присутствует отголосок некоторых тайн, окружавших тамплиеров; затем слова, обращенные к Персевалю, одного из «мастеров», одетых в белое, напоминающие о загадочной голове из ритуалов ордена: «Есть головы, сделанные из серебра, и головы, сделанные из свинца, и тела, которым эти головы принадлежали; я говорю тебе, что ты должен вызвать сюда головы Короля и Королевы».
Безусловно, это намеки на магию, а также на ереси и язычество. И не только Персеваль обозначен таковым, как «сын вдовы», но все действие романа целиком разворачивается в атмосфере странных церемоний, неожиданных для христианского контекста: король принесен в жертву, его дети зажарены и съедены – преступление, в котором часто обвиняли тамплиеров, – над лесом поднят красный крест, чудесное белое животное на глазах у Персеваля раздирают в клочья собаки; затем на сцену выходят рыцарь и девушка, они несут золотую посуду и принимаются собирать в нее изуродованные куски мяса, прежде чем поцеловать крест и исчезнуть. Что касается Персеваля, то он преклоняет колена перед крестом, а затем, как и все остальные, в свою очередь целует его.
