А. Андреев - Очерки русской этнопсихологии
Во всей теории наивной и научной картин мира меня не устраивает более всего то, что после знакомства с ней остается ощущение, будто у ученых – научная картина мира, а у всех остальных, "простых" людей – наивная. И ни в одной из работ, которые я читал) не говорится о том, что научная картина мира существует совсем не так, как наивная. Она, условно говоря, виртуальна и не имеет своих носителей, кроме книг, пожалуй, в то время как наивная живет в уме каждого человека, в том числе и ученого. С психологической точки зрения "наивная" картина или Образ мира настолько огромное явление, что все научные довески к нему просто можно не брать в расчет, что мы и видим на примере успехов всеобщего обязательного среднего образования. Образ мира входит всей своей гигантской массой в наше сознание в первые годы жизни, когда идет основное обучение и закладывается почти все, что мы знаем под именем "человек". Научная картина кое-как навязывается в школе. Проверьте себя, что из школьного объема знаний вы сохранили? А окружающие вас? Какой процент от общей массы ваших знаний об устройстве мира это составляет, на ваш взгляд? Прикиньте, сколько процентов из общей массы людей не взяло и школьного образования, но живет не хуже вас, потому что знают, как эта жизнь устроена. А какой процент добрался до высшего образования и до научной работы? А теперь вспомните кого-нибудь из известных вам ученых и попробуйте обрисовать его черты. И вдруг вы увидите, что в бытовом отношении он далеко не идеал и в лучшем случае – рассеян. Ученым полагается быть слегка рассеянными, что, с психологической точки зрения, может означать только то, что у него нелады с образом мира, со знаниями об его устройстве. Иначе говоря, по большей части человек сбегает в "научную картину мира", потому что совершенно не приспособлен к миру настоящему, не владеет даже более или менее качественной его "наивной" картиной. Мне кажется, это довольно прозрачно в приведенной выше цитате.
Итак, научная картина мира – явление искусственное, своего рода праздность ума, никак не сопоставимое с жизненно-необходимым Образом мира – основой "архитектуры того гигантского компьютера, которым является наш ум". При этом, правда, без научной картины мира, а точнее, без той части ума, которая занята поиском и исследованием окружающего, для чего во все времена создает что-то типа научной картины мира в добавление к наивной, мы бы давно вымерли. Такой "научной" картиной мира в донаучные времена была Мифология, а наукой – Магия.
Если я хочу сделать понятным человеку нашего Мира совершенно новый материал, каковым, на мой взгляд, является мировоззрение Верхневолжских офеней и, в частности, Тропа, я вынужден найти что-то более или менее знакомое всем, что явилось бы мостиком между этими двумя Мирами. Их "научная", то есть магическая картина мира отличается от картины мира современной науки очень сильно. Бытовой же образ мира гораздо ближе и понятнее, хотя бы потому, что мифологическая, сказочная и языковая его основа сохранилась та же самая. Только у них она была гораздо богаче.
Вот с этого, с Русской мифологии и мифологии Тропы, я бы и хотел начать следующий рассказ о Науке мышления.
ХРАМ РАЗУМА
Мы ставим перед собой потрясающе заманчивую и не менее сложную задачу – создать Храм Разума, о котором мечтали учившие нас русские старики.
Такого еще не бывало, хотя Древняя магия мечтала об этом, мечтали учители прошлого, типа Пифагора или Аполлония Тианского, да и наука заявляет о чем-то подобном. Однако наука всего лишь пытается применять Разум для раскрытия тайн природы, но очень мало занята самим Разумом, и у нас, в России, и за рубежом.
Собственно говоря, какой раздел науки, какая ее ветвь посвящена Разуму? Психология? Да, должна бы быть психология, но тут я со всей уверенностью могу сказать, что психология очень мало занималась собственно Разумом. Безусловно, многие психологи исследовали разум, но в рамках определенных научных установок, а не как таковой. Как это ни странно, но разум – побочное дитя психологии, так и не развившееся в самостоятельное научное направление. До сих пор не сформирован даже полноценный научный аппарат исследования Разума. Сегодня психология даже не различает Разум и Мышление.
Может быть, философия в своей любви к мудрости занимается Разумом? Нет, это совсем не ее материя, за исключением разве что логики. Но логика не совсем уверенно признается частью философии, да к тому же в силу политических причин была не популярна в нашей стране последнее столетие.
Впрочем, есть ощущение, что это уже в прошлом, и начинается мощный подъем творческой мысли, по крайней мере, в России. Восстанавливаются разорванные еще революцией связи времен, все больше публикуется и старых забытых и новых неординарных работ, дающих надежду, по крайней мере, на то, что скоро в России будет создана общественно-исследовательская среда, в которой будет возможен и даже естественен и наш поиск пути в Храм Разума. Это очень трудная задача, гораздо более трудная, чем задачи науки или религии.
Науке достаточно, чтобы человек освоил (то есть запомнил) ее инструментарий и применял в соответствии с предписанными образцами. Сам человек ее, в каком-то смысле, не интересует, даже если это "наука о человеке". Не интересует, по крайней мере, в тех частях, которые более всего занимают самого человека. Такие "части" наука предпочитает не замечать или отдавать религии и искусству. Никаких действительных требований к званию Ученого, кроме владения инструментарием, не предъявляется. В этом демократичность науки – любой, способный соответствовать этим минимальным требованиям, может стать ученым. Это привлекает людей к науке, но это же и пугает, – вспомните многочисленные кино- и литературные фантазии на тему "сумасшедшего ученого", стремящегося поработить мир. Кстати, этот образ не случаен, если мы посмотрим на это с точки зрения задач, изначально ставящихся наукой перед своими творцами. Главная из них – познавать и покорять мир.
Религия тоже демократична. Твоя задача, приходя в нее, просто отдаться, далее за тебя будут думать авторитеты – живые или ушедшие. В этом она сходна с партийными системами. Я помню, как пришел в одну из первых общин кришнаитов в Москве, когда они только еще начали продавать свои книги. Я попался на то, что они издали Бхагавад-Гиту, которую тогда еще было не достать. Беседа с руководителем общины сразу пошла, словно встретились родные. Ему было, очевидно, приятно, что я так захвачен идеями основной книги кришнаизма. В какой-то момент он даже предложил мне стать одним из их проповедников. Кто его знает, может быть, я бы и согласился, так мне все казалось родственно, и так хорошо шел разговор о ведических корнях кришнаизма и русской народной культуры. Но что-то заставило спросить: "А остальную Махабхарату и Веды вы тоже издавать будете?" "Конечно!- уверенно воскликнул мой собеседник, потом задумался, поджал губы.- А зачем? Есть же Свами Прабхупада, он все сказал. Читай его, зачем тебе Веды?!" Тогда я понял, что кришнаиты издали не "Бхагавад-Гиту", а "Бхагавад-Гиту как она есть" у Прабхупады.
Самое страшное в партийных и религиозных системах любого масштаба, но особенно мелкого, называемого сектами, это тенденция к фанатизму. Если мы приглядимся, то увидим, что она естественна, потому что вытекает из основного принципа партийных и религиозных взаимоотношений – подчинения личности другому вплоть до полного отказа от себя и собственного мнения. В партиях – это подчинение меньшинства большинству. Большинство всегда право, даже если оно не право. В религии – это отказ от себя ради освобождения от страха перед будущим, причем, воображаемым будущим. Но и там и тут это ведет к запрету думать иначе, чем предписывают основные авторитеты, ведущие тебя. Запрет на инакомыслие на психологическом уровне приводит к начетничеству, то есть из страха перед своими мыслями (уязвимыми мыслями) ты в какой-то миг переключаешься на использование чужих мыслей, создаешь сеть четких, неуязвимых в каком-то смысле ответов на все вопросы, которые может задать тебе жизнь.
Кто не слышал фразы: "Читайте эту книгу, в ней все есть!". Это "все" и есть ответы – готовые ответы{!), которые можно просто запомнить или заучить – на все возникающие у адепта вопросы. Ну, а дальше работает механизм, описанный в русских бытовых сказках, суфийских притчах, анекдотах: если вляпался в яму – сделай все, чтобы в неё вляпалось как можно больше людей – и не так обидно, и в дураках не один! Это не просто демократично, это можно было бы считать гениальным, если бы только у такого механизма управления толпами был изобретатель. К сожалению, таково устройство человеческого Мышления.
В этом смысле наш путь очень и очень недемократичен. Рождаясь, раскрывая собственный разум и душу, умирая, ты не можешь идти ни толпой, ни в паре. Это твой и только твой путь к себе, и это ежесекундная работа над собой, которую при всей помощи товарищей ты должен проделать сам и только сам. Это очень заманчивая работа – вернуть свой Разум из той колоссальной сети, из того гигантского путаного клубка, что называется Мышлением или образцами поведения.
