Даниил Андреев - Железная мистерия
Вожак
— Начинается исполинское тысячелетье,Перед коим все миновавшее равно дню.Не согласием, не уговариванием — так плетьюНаши принципы на планету распространю!
Барабанный бой. Красные и лиловые ракеты.
Толпа у здания, как единое существо, пошатывается из стороны в сторону.
Шатнувшись вправо
Наконец-то есть чем потешиться!
Шатнувшись влево
Наконец-то есть кого слушаться.
Вправо
Наконец-то вождь! Качай ввысь его!
Влево
Наконец-то сплотимся в месиво.
Но разноцветные ракеты не производят прежнего эффекта: небо посветлело и кажется серовато-голубым.
Голос Карны
Еще борются призраки на земле за господство,А уж солнце торопится — всеразящий Геракл,И никто не догадывается, что в тиши, без напутствийУж Четвертая Стража Ночи завершила свой цикл.
А улицы наполняются шумными толпами из Союза Босоногих. От здания к зданию протягиваются синие полотнища с золотыми надписями: «Срок всемирного плебисцита назначен. Кто за Всемирную Конфедерацию под контролем Лига? Кто против?»
Глава ареопага — к председателю Лиги и Министру культуры
Где же Учитель? Скрылся? Куда?..Каждый миг на счету…
Председатель Лиги
Вы — о его руководительстве?
Глава ареопага
— Да. Все пересохло во рту.Сколько филиппик говорено!.. Ясно, как день, одно:Ничей ореол и авторитет Еще не бывал таков:Верят мильярды, что он — свет Для стран и материков.Я вижу и сам: не являл еще рок Нигде, никаким временам,Чтоб гений, праведник и пророк Так мощно слились в одном.Но где же он, где?.. Быть может, его Спугнул этот злой самум…
Председатель
Он — на прибрежье.
Министр культуры
Слушает волны,Вдумывается в их шум.
Глава ареопага
Ах… коли надо слушать прибой, Можно б остаться тут:
Хищники разве смирятся? Любую Из катастроф и смутОн бы унял справедливым предстательством… Прошу вас обоих: я —Конфиденциальный посол правительства; Лишь до его жильяПуть укажите! Ныне дороже Секунда — веков. В путь!
Председатель
Что ж, мы проводим. Но там бездорожьем Надо брести верст пять.
Гомон волнующегося города начинает удаляться, сменяясь шорохом по гравию мчащейся легковой автомашины.
Глава ареопага
Кстати: если он новой религии Хочет создать храм,Если на грудь возложил он вериги Странника по мирам,Ради чего же — это вниканье В сущность былых вер,Дружество с теми, чья власть веками Не исправляла мир?
Министр
В мифах религий, в любом иноверчестве Ищет понять он реальность, трансмиф,Высшее, вольное бого-сотворчество Краеугольной плитой утвердив.
Глава ареопага
Хочет он пребывать незапятнанным Жгучей борьбой за власть…
Председатель
Власть его и сейчас необъятна.Враг разъярен? Пусть.
Машина останавливается. Тихо нарастает и спадает мягкий шум: это дышит простор океана. Путники продолжают путь пешком, негромко переговариваясь:
— Вон его домик — у дальней бухты. — Он здесь один? —Да.Только ракушки, волны да пихты, Зимами — блеск льда.
Ритмы прибоя растворяются в однообразном гуде векового бора. Над светлеющим морским горизонтом слоятся пепельно-серые облака. Галька шуршит под ногами путников.
— Что за гранитный хаос на штранде!Здесь не прошло б ни одно авто.— Кажется, у него на веранде — Несколько человек. Но кто?— Это — из руководительства Лиги Близкие ученики и друзья:Быть у истоков интер-религий — Это и их, и наша стезя.
Министр культуры
Я с детства верил в этот час,Молил в слезах об этом миге я,Когда затеплится меж насИнтер-культура, сверх-религия!
На веранде уединенного домика действительно несколько человек, в том числе — Архитектор, — теперь — представитель Комитета по восстановлению разрушенных памятников; Индус — религиозный деятель из Бенареса{60}; Женщина — Основательница женских обществ нового типа; а также тот, кто в училище Воспитателю когда-то казался Странным мальчиком. Экклезиаст пребывает совершенно молча в темной глубине веранды.
Индус в состоянии глубокого созерцания
Я вижу — трое. Они прошлиСквозь стены дома. Их лики блещут.Одежды, льющиеся до земли,Струятся, светятся и трепещут.На лоб Учителю пальцы рукОни опускают теперь, все трое…Они обступают его вокруг.Они как братья ему в том слое.
Молчание.
Облака на востоке становятся жемчужными. Тишина как бы слоится кругами: слышно безмолвие моря, за ним — пояса других и еще других безмолвий.
Голоса трех невидимых гостей
— Укрываем шелками небесными Тебя, наш брат.
— С нами — выше! Мирами безвестными В Небесный Град.
— Небывалому знанью причастным Придешь назад.
Телесный облик Экклезиаста делается невидимым. В темной глубине веранды никого нет.
Индус глухо, в состоянии нирвикальпа-самадхи
Я вижу — трое. Четвертый — он.Одежды светят. Сквозь ток временИдут? Летят ли?.. не то, не так!Перемещаются. Но ни шаг,Ни взмах не нужен. Сама средаНесется мимо… Но как? куда?
Смутно слышимый голос Экклезиаста
Теперь осязаю: потоки времен По эту сторону ночиТекут параллельно, сквозь свет и звон Друг с другом упруго гранича.Как будто нас мчат со склона на склон Волны чьего-то клича.
Голоса его вожатых:
Тот, кто вначале был Прозревающим
То — клич наших братьев. Уж срок. — Быстрей К собору! Хвала запетаИ скоро прольет свой ток Эмпирей В брак Навны и Яросвета.Оставшись в Энрофе, ты бы не смог Прозреть даже силой чуда,Какое Небо, какой чертог Нам станут видны отсюда.
Рыцарь-монах
Они восходили сквозь гимны народов В синклитах всех стран земли;Им вслед стихиали до вышних сводов Свой лучший хорал несли.И Шаданакар в любви и восторге Запел и затрепетал,Когда перед ними Край Демиургов В божественном блеске встал.
Император-искупитель
Там будет то, что схоже с венчаньем: Там примут в лоно ониЗвенту-Свентану, кому величаньем Гремят грядущие дни.Единственный из живых, к небесамТы взят в этот миг нашей долгой работою:Приподнят, чтоб видеть таинство самИ стать для народов подобным глашатаю.Ноши такой не дано никому,Отблеска — ни на одном человеке…
Голос Экклезиаста
