Утпаладева - Узнавание Ишвары
Завершая наше краткое предуведомление, хочется выразить надежду, что данная публикация перевода Ишвара пратьябхиджни карики сможет выполнить свою задачу: даст возможность всем интересующимся индийской мистической философией ознакомиться с важным и глубоким философским текстом, а всем тем, кто на практике пытается следовать пути духовного совершенствования, поможет сориентироваться в решении глубинных экзистенциальных вопросов.
Ишварапратьябхиджня карика
Книга I
Знание
(jñānādhikārah)
Глава 1. Введение
1. kathamcidāsādya maheśvarasya dāsyam janasyāpyupakāramicchan samastasampatsamavāptihetum tatpratyabhijñāmupapādayāmi
Как-то (каким-то образом) достигнув статуса слуги Махешвары и имея желание помочь людям, я инициирую в них узнавание божественного – причину достижения соединения с совершенством.
В этом вводном стихе фактически дана сама сущность учения pratyabhijm (пратьябхиджня). Сам термин пратьябхиджня можно представить следующим образом: prati+abhi+jñā = pratyabhijñā. Здесь префикс «prati» означает «против», «противоположное»; abhi означает направленность действия и jñā – освещение, знание, познание. Обычно наше познание направлено во внешний мир, на те объекты, которые мы воспринимаем как внешние по отношению к нам. Термин же пратьябхиджня указывает на обращение процесса познания в противоположную сторону – к самим себе, к своей собственной истинной Самости. Но это вовсе не означает, что мы просто погружаемся в самих себя, абстрагируясь от внешнего мира, то есть просто гипостазируем «Я» (aham) в ущерб «Это» (idam). Ведь внешние объекты в кашмирском шиваизме не есть нечто, существующее само по себе, отдельно от сознания. Они являются отражением вовне той потенциальности, которая изначально пребывает в Абсолютном Сознании (cit). Поэтому, обращая процесс познания и всматриваясь в глубины своего «Я», мы как бы от отражений идем к оригиналам, возвращаясь к истокам бытия сущего, где объект пребывает в неразрывном недвойственном единстве с субъектом. Тем самым мы познаем истинную суть, таковость того, что обычные существа (paśu) воспринимают как внешние объекты познания.
Пратьябхиджня лучше всего переводится с санскрита словом «узнавание», или «самоузнавание». Это – именно «узнавание», а не познание или же воспоминание. Ведь познавать можно и нечто новое, то, что ранее никогда не знал. Но истинная Самость – это не нечто новое, неизвестное прежде. Каждое существо в действительности есть Шива (siva), который сам на себя своей же собственной силой и по собственной воле наложил ограничения. Поэтому для любого индивидуума истинная Самость не может быть чем-то, что он никогда не знал и теперь впервые познает. Также нельзя сказать, что пратьябхиджня – это воспоминание (smrti). Ведь обычно мы вспоминаем то, что познали когда-то в прошлом, а теперь объекта познания уже нет. Но истинная Самость есть всегда, и, возвращаясь к тому, что мы когда-то знали, как бы вспоминая это, мы в действительности зрим то, что присутствует здесь и сейчас, и, более того, что всегда есть, было и будет, пребывая за пределами времени и пространства. Поэтому лучше всего сказать, что пратьябхиджня – это «узнавание» (или «самоузнавание»). Узрев в ходе процесса самопостижения свою истинную Самость, мы одновременно с этим понимаем, что встретились с чем-то в высшей степени родным, с тем, что изначально было нашей истинной природой, которую мы ранее знали, а потом, в силу ограничивающего действия māyā, как бы забыли. То есть мы именно узнаем ее как нечто уже ранее хорошо известное. Когда то, что переживается в настоящее время, обнаруживается тождественным тому, что ранее было уже пережито, то это слияние, единение переживаний постижения и называется узнаванием (пратьябхиджня).
Интересно отметить, что в «Ишварапратьябхиджнявимаршини» Абхинавагупта подчеркивает еще такое значение префикса «abhi» как «непосредственно близкое»21. Тем самым дается понять, что узнаваемое не есть нечто, отдаленное от нас. Это – весьма важный момент. Ведь, казалось бы, индивидуума (jīva) в конце его пути погружения в неведение отделяет от собственных истоков (paramasiva) множество этапов манифестации и соответствующих уровней бытия. Но, в действительности, Абсолютное Сознание охватывает и пронизывает всю манифестацию, непосредственно присутствуя во всем сущем. Так, в «Спанда-карике» говорится: «Поэтому в слове, в объекте, в сознании нет состояния, в котором отсутствовал бы Шива. Вкушающий, благодаря вкушаемому, пребывает повсюду и везде»22. Следовательно, узнаваемая нами истинная Самость всегда находилась и находится чрезвычайно близко от нас, более того, можно даже сказать, что она непосредственно присутствует в нас, тем самым давая нам бытие, но мы этого не видим. Поэтому, чтобы найти Себя, не надо никуда далеко идти, надо просто узнать, постичь то, что всегда пребывало рядом с тобой. Для иллюстрации этого момента весьма часто используют образ бедняка, который живет в хижине, где зарыт богатый клад. Чтобы стать богатым, ему надо всего лишь узнать, что он и так в действительности богат, что у него под ногами – золото и драгоценные камни.
Теперь вновь вернемся к вводному стиху. В нем автор говорит о себе: «Как-то (каким-то образом) достигнув статуса слуги Махешвары…». Быть слугой (dāsya) Махешвары (maheśvara) означает воспринять его божественную волю и целиком следовать ей как своей собственной. То есть мы здесь отнюдь не имеем ситуацию двойственных отношений, когда слуга отличен и отделен от своего господина. Стать слугой Махешвары означает достичь единения с Высшим Владыкой и стать адекватным проводником его божественной воли, будучи неотделимым от нее. Но как было достигнуто это состояние служения? В тексте говорится: «как-то, каким– то образом» (kathañcit). Термин kathañcit здесь указывает на божественное благоволение (anugraha) и специфику способа его нисхождения в ту или иную личность. Ануграха – это одно из пяти божественных действий Шивы23, направленное на раскрытие истинной божественной природы индивидуума. Это – весьма важный момент, на который необходимо обратить особое внимание. В качестве конечной причины как сокрытия сущностной природы (то есть попадания той или иной личности под власть майи), так и ее раскрытия (то есть освобождения от пут майи) выступает сам Шива. Но данный момент ни в коем случае нельзя интерпретировать в рамках двойственного видения, когда Шива и индивидуум являются отличными друг от друга сущностями. Ведь в этом случае мы автоматически приходим к дихотомии твари и творца, имеющей место в иудео-христианских представлениях, к проблеме первородного греха и т. п. В шиваизме Высшее Божество и индивидуальные существа по сути тождественны друг другу. А это означает, что Шива сам на себя накладывает ограничения, тем самым создавая саму возможность осуществления божественной игры творения и становления, и, когда приходит время, снимает ограничения, что проявляется как спонтанное постижение существами своего тождества с Божественным Сознанием.
Высшее Божество пребывает за пределами любых ограничений, любых концепций и т. п., оно абсолютно свободно и самодостаточно (svātantrya). Это означает, что его действия совершенно спонтанны и непостижимы в рамках системы причинно-следственных отношений мира становления. Именно этот момент и подчеркивается в рассматриваемом стихе, – когда проявление ануграхи представляется словом kathamcit (как-то, каким-то образом), которое указывает на невыразимость, непостижимость на концептуальном уровне божественных действий.
С понятием ануграхи неразрывно связаны такие термины как saktipāta (нисхождение божественной силы) и dīksā (инициация). Когда Шива раскрывает сущностную природу индивидуума, то это сопровождается нисхождением Шакти (sakti), которая, собственно, и осуществляет связь индивидуума с Шивой, то есть с его собственной истинной Самостью. На внешнем уровне это, как правило, связано со встречей с духовным наставником – гуру, который осуществляет духовную инициацию ученика (dīksā). Как отмечает Абхинавагупта, слово dīksā происходит из двух корней: (dā) – давать, и (ksi) – разрушаться. Ведь в результате инициации, с одной стороны, передается духовное знание, с другой – разрушаются те путы неведения, которые держат индивидуума в рабской зависимости, превращая его в пашу24.
Выше нами уже отмечалось, что воля личности, достигшей реализации, становится неотличимой от воли Шивы, и следование этой воле составляет суть служения Махешваре. Раскрывая содержание, направленность такого рода мотивации, Абхинавагупта пишет: «Его тождество с Шивой запрещает ему исходить из какого-либо другого мотива, кроме как благо других»25. Здесь явно можно увидеть аналогию с буддийской концепцией бодхичитты, которая на относительном уровне выражается в стремлении бодхисаттвы достичь просветления ради блага всех существ.
