Сергей Хольнов - Обыкновенное чудо, или Основы магии стихий
Затем при положительном решении гиппокампа наш мозг просто сохраняет схему этих связей. То, что мы привыкли считать собственными воспоминаниями, относительно легко нам доступными, суть просто некие устойчивые связи нервных клеток в коре нашего мозга. Устойчивые, конечно, в известной степени, поскольку они могут слабнуть и утрачиваться (если данное воспоминание нами не используется), и это автоматически приводит к тому, что информация нами забывается.
В общем, мы можем представить себе схему «работы» сознательной памяти следующем образом: в жизненном процессе мы непрерывно получаем информацию по различным сенсорным каналам, причём основная её часть нами моментально забывается, поскольку гиппокамп её пропускает, не фиксируя той или иной схемы связей нейронов из различных отделов коры. Однако в отдельных случаях командная извилина решает (с нашей сознательной волей её решение напрямую не связано) сохранить ту или иную схему связей нейронов. И у человека появляется какое-то воспоминание, или, если опять воспользоваться компьютерной терминологией, электронный адрес в определённый файл-воспоминание.
Таким образом, наша сознательная долгосрочная память — это мириады нейронов коры головного мозга, каждый из которых несёт какой-то смысловой фрагмент, соответствующий его специализации. И мы в итоге можем вспомнить свою первую любовь, или последнюю ссору с женой, — в зависимости от того, какая связь нейронов активизирована в данный момент.
Вот почему наша память не похожа на склад, в который мы можем сваливать любую информацию, как, предположим, на компьютерный «винчестер», и сохранять её там. Если продолжить «компьютерную» аналогию, то принцип работы нашей сознательной памяти можно скорее отнести к разряду аналоговых, нежели цифровых. В общем, сознательная память более походит на живой экран, на котором могут всплывать какие-то картины, но никак не на склад, или свалку информации.
И потому, когда вы просто пытаетесь напрячь свои «извилины» (а вместо оных напрягаются некоторые группы мышц), силясь припомнить что-то такое, что, кажется, где-то совсем близко, но — вот досада! — ускользает от вас раз за разом, вы совершаете нечто обратное тому, что от вас требуется. Для того чтобы что-то припомнить, существуют специальные психотехники, основанные на ассоциативном принципе, а также на методе самокодирования, о которых я неоднократно рассказывал. (Одну простую технику вспоминания чего-то рассмотрим и в этой книге — в главе о стихии «Воздух».)
Итак, учёные знают, что сознательная память — штука очень и очень непростая, в основе которой нервные связи нейронов, или — попросту — наши ассоциативные цепочки. Кто-то произносит слово «роза», и в вашей памяти может всплыть весьма сложный набор характеристик этого цветка — нежный цвет, изысканная форма, возможно, «колючесть», или же тонкий аромат цветка, — и одновременно в вашей памяти может проявиться ещё ряд воспоминаний (они не придут в голову никому другому, кроме вас!), связанных с событиями и явлениями, увы, не всегда приятными и полезными для вас.
Интересно и другое: примерно тем же образом формируются и наши подсознательные воспоминания, — например, так называемые инграммы, с которыми непримиримо борется дианетика. (Инграмма: (от лат. engram — след на клетке) — «умственный образ — картинка, который содержит запись момента физической боли, бессознательности и реальной или воображаемой угрозы выживанию. Это запись в реактивном уме, запись чего-то, что действительно случилось с личностью в прошлом, и что включало в себя боль и бессознательное состояние; они оба записаны в умственном образе... Инграмма по определению должна содержать столкновение или повреждение в качестве части содержания. Инграмма — это полная запись, вплоть до малейшей точной подробности, каждого восприятия, присутствовавшего в момент частичной или полной бессознательности».)
Могу с уверенностью утверждать, что практически все мистические традиции стремятся тем или иным способом (и все они схожи между собой) избавиться от этих неблагих компонентов подсознательной памяти; от них происходят почти все наши расстройства — соматические, психические, душевные.
Рассмотренный механизм запоминания (забывания) привёл некоторых учёных к предположению о том, что переход какой-то информации из сознания в подсознание — а это творится с нами постоянно — есть не более чем разрушение какой-то схемы связей нейронов, которое имеет место, когда человек находится в обычном состоянии сознания. Причём в некоторых изменённых состояниях эта схема может восстанавливаться (на то время, пока человек в этих состояниях остаётся).
Кстати, многие школы буддизма Махаяны приняли для себя приблизительно эту же самую модель человеческой памяти. Только роль координатора, «распихивающего» информацию по нервным клеткам-ячейкам, по буддийским представлениям, выполняет не гиппокамп, а гипофиз. По-моему, разница не велика.
И ещё один весьма интересный аспект предложенной модели сознательной памяти, который побуждает некоторых учёных по-новому взглянуть на доктрину перерождений, или реинкарнаций — одну из важнейших в буддизме Махаяны («Великой колесницы»). На ней, в частности, основан социальный институт тибетских тулку — современных воплощений будд, бодхисаттв и, вообще, великих буддийских подвижников и чудотворцев минувших эпох (Маха-сиддхи).
К примеру, Далай-лама считается воплощением великосострадательного Авалокитешвары, а Панчен-лама, на протяжении последних полутора столетий настойчиво выдвигаемый китайскими политиканами на первое место, — самого будды Амитабхи. Между тем, в буддизме Хинаяны («Малой колесницы»), изначально провозглашённом историческим Буддой, доктрина перерождений отсутствует вообще. Несмотря даже на то, что буддизм, как мы знаем, развился на почве ведических верований, в которых колесо сансары — рождение, смерть, следующее рождение и т.д. — занимает центральное место. В чём же дело?
Мы знаем, что царевич Сиддхартха, достигший в 36 лет просветления, преподал затем благородный восьмеричный путь окружавшим его монахам, или, как ещё говорят, двинул колесо Учения, но при этом отказался обсуждать некоторые вещи, в числе которых-перерождения индивидуальных живых существ.
По мнению Будды, 10 вопросов (12 — по другим источникам) не имеют смысла; они сформулированы им самим и названы «авьякатани». Позицию Победоносного в данном отношении можно передать так: озаботились бы вы лучше, монахи, своим спасением, пока есть возможность, а что вас ждёт там, после смерти — сами узнаете, когда придёт время.
Я думаю, данный подход к проблеме, напоминающий некоторым европейским исследователям агностицизм, а то даже атеизм — вот до чего могут договориться высоколобые учёные мужи, оперирующие исключительно логикой! — можно объяснить следующим образом. Просветлённый царевич, достигший освобождения ценой личных сверхъусилий, не мог растолковать приходившим к нему ученикам, изначально воспитанным в духе Вед, что перерождение живого существа вовсе не означает воскрешения его самости, его индивидуального «я».
Согласно буддийским доктринам, несколько более поздним, человеческое сознание имеет два уровня — виджняна-сознание, связанное с ощущением себя конкретной личностью, и праджня-сознание, то есть трансцендентное высшее сознание, лишённое самостной основы. Вот оно-то, наше чистое праджня-сознание, вообще не рождается и не умирает, существуя вечно. Во всяком случае, именно об этом толковали нам буддийские пандиты — всяк на свой лад. Однако на уровне виджняна, увы, не существует Володь, Тань, Наташ или — ближе к месту действия — Нарендранаттов, Робиндранаттов, Зит и пр.
Что же до самости, то, в соответствии с тибетской «Книгой мёртвых» («Бардо Тхёдол»), после смерти человека его личностное сознание постепенно разрушается в течение 9 дней (по времени тех, кто остался жить в этом мире). Это — период пребывания существа в так называемой сфере Бардо. Затем индивидуальное сознание окончательно разрушается — его поглощает «Ясный свет». Спустя ещё 40 дней трансцендентное сознание, некогда одухотворявшее того, кого уже, в общем-то, нет, проявляется в новом существе. Таким образом, буддизм Махаяны наделяет каждого из нас четырьмя жизненными периодами: 1-й — от зачатия до рождения; 2-й — от рождения до смерти; 3-й — период пребывания в сфере Чёньид Бардо (сфера так называемых кармических видений); 4-й — растворение в Ясном свете, предшествующее зачатию. (Строго говоря, весь 49-тидневный промежуток между смертью и новым воплощением человека называют сферой Бардо, но этот цикл разделён на два периода: Чёньид Бардо и Сидпа Бардо.) Таков один оборот колеса сансары.
Прервусь с буддизмом, к которому я сейчас же и вернусь, но вначале закончу первую часть главы. По моему мнению, вся эта информация о нашем сознании, которую я до сих пор сообщил, вся в совокупности, как раз и объясняет тот удивительный факт: как это может существовать в нашем физическом мире, причём не одно уже тысячелетие, такая штука как магия стихий — основная тема этой книги.
