Андрей Скляров - Основы физики духа
Теория систем способна выявлять закономерности в поведении практически любых объектов вне зависимости от их природы, в том числе и объектов духовно-нематериального мира (в чем мы непосредственно сможем убедиться далее).
« Теория информации… оказалась метаязыком, подходящим для описания таких в корне различных явлений, как структура языков, музыка, экономические отношения, умственная деятельность… Такая общность модели имеет место потому, что на абстрактном математическом языке она выражает происходящие вероятностные процессы» (Дж. Ван Гиг, «Прикладная общая теория систем»).
«Теория Заде [ теория размытых множеств] и связанные с нею математические построения составляют метаязык для исследования нечетко определенных ситуаций. т.е. «метаязык неясности». В отличие от теории размытых множеств математическая статистика и теория вероятностей являются «метаязыком неопределенности» (там же).
Для иллюстрации теории, основанной на субъективных вероятностях, можно привести такой пример: в процессе принятия какого-либо решения человек прогнозирует возможные результаты того или иного развития событий (в частности, и своих поступков), оценивая при этом вероятность реализации этих результатов. Эти вероятность результата в данном примере и есть та субъективная вероятность, для которой построена указанная теория.
Согласно же теории катастроф (автор - французский математик Том) существует семь элементарных поверхностей (моделей) - складка, сборка, ласточкин хвост, бабочка, гиперболическая, эллиптическая и параболическая катастрофы, кривые на которых вполне могут описывать поведение человека.
Эта теория пересекается с теорией Левина, согласно которой поведение человека может быть определено, исходя из анализа некоего «жизненного пространства» этого человека и сил, действующих в этом «пространстве»…
Мы не будем здесь более подробно описывать данные теории и анализировать их, поскольку так или иначе к ним придется обращаться позднее. Отметим лишь, что все перечисленные теории на практике показали свою эффективность при использовании сразу в нескольких сферах исследуемой духовно-нематериальной действительности, но, к сожалению, не охватывают всех сфер. Между тем можно заметить, что каждая из данных теорий в той или иной мере базируется на использовании метода аналогий, который несомненно необходим в поисках симметрий законов, поскольку симметрия (понимаемая достаточно широко) представляет собой один из видов аналогии.
Однако на пути объединения нескольких теорий в единую картину нас подстерегает одна серьезная проблема: на современном этапе очень сильную негативную роль играет отсутствие четкой и однозначной терминологии. В разных областях знания и даже у разных авторов одними и теми же словами обозначаются зачастую принципиально разные сущности. Скажем, трактовка терминов «дух», «духовный мир», «душа», «сознание» настолько сильно меняется от источника к источнику, что требует тщательного анализа и учета особенностей самого источника данных.
Поэтому читателю необходимо быть особенно внимательным в тех местах, где используются те или иные цитаты, поскольку в них содержание терминов может резко отличаться от того содержания, которое вкладывает в эти термины автор данного трактата). По этой же причине употребляемые в тексте термины и обозначения (кроме случаев использования их в цитатах) следует воспринимать только в том смысле, в каком они используются именно в данном трактате, и любое механическое перенесение их на какой-либо другой источник способно породить немало осложнений и нелепостей, равно как и механическое перенесение какого-либо иного смысла на термины данного текста.
Подобная путаница с терминами наблюдается сейчас даже в такой сугубо «материальной» науке как физика. Например, широко распространенное понятие «поле» используется в нескольких совершенно разных значениях, и лишь специалистам понятна глубокая разница сущностей поля в макропроцессах (привычные нам гравитационное и электромагнитное поля) и поля в микромире. В результате, когда пытаются представить превращение поля (в его макросмысле) в вещество, получается полный абсурд, поскольку механизм такого превращения науке не известен (строго говоря, существование самого такого превращения на макроуровне под вопросом). Феномен превращения поля в вещество и вещества в поле имеет место на микро, а не на макроуровне, но на микроуровне термины «вещество» и «поле», вообще говоря, просто неправомерно использовать.
Во избежание данной путаницы специалистами введен термин «квантованное поле», «…отличающееся от понятия поля классической физики. Квантованное поле - это особый вид материи, обладающий своими специфическими свойствами. Оно может находиться как в состоянии поля, так и в состоянии частицы (но не в прежнем смысле этих слов). Элементарная частица оказывается здесь возбужденным состоянием квантованного поля. Поле - это тот же особый вид материи, который характерен для частицы, но он находится в невозбужденном состоянии» (Д.Грибанов, «Философские основания теории относительности»).
Вообще говоря, все путаницы подобного рода возникают из-за того, что наш язык есть язык символов, который оказывается чрезвычайно скудным при описании внутренних связей и сущности явлений. И особенно отчетливо это проявляется в случае использования языка нашей обыденной материальной жизни для описания явлений духовного мира.
Так, например, почти все пережившие состояние клинической смерти испытывали колоссальнейшие затруднения при попытке описать то, что с ними в это время происходило.
«…новое [духовное] тело представляет собой один из двух или трех аспектов опыта, связанного со смертью, для которых неадекватность человеческого языка создает наибольшие трудности» (Р.Моуди, «Жизнь после жизни»).
Но и в более привычных явлениях, связанных с духовной сферой бытия, можно наблюдать несовершенства языка. Скажем, разве возможно передать словами содержание какой-либо картины или музыкального произведения? Скудость языка символов здесь очевидна, ведь символами нельзя передать образ, передать сущность…
И речь вовсе не о «банальном затруднении», легко преодолимом усовершенствованием словаря. Дело в том, что на современном этапе путаница в терминологии превратилась в такой субъективный фактор, который способен вносить сильнейшие искажения в исследование духовно-нематериального мира. Ведь, описывая какие-либо объекты или явления (особенно имеющие духовно-нематериальную природу) несовершенным языком, исследователь определенным образом искажает образ той сущности, которую он описывает.
Еще одним аспектом влияния субъективного фактора, затрудняющим изучение феноменов духовно-нематериальной природы является его воздействие на процесс отбора экспериментальных данных и фактов.
Личностные установки очевидцев и исследователей; занимаемое ими положение в общественных отношениях; идеология, традиции и установки самого общества способны вносить сильнейшие искажения в воспринимаемую информацию. (Более того, как показывает современная психология, в определенных условиях человек способен вообще не замечать поступающую к нему информацию.) Все различные стадии процесса исследования (накопление и хранение информации, ее обобщение и анализ, сравнение с накопленным опытом, выявление зависимостей и закономерностей, объяснение и интерпретация) проходят при активном участии конкретных людей, каждый из которых неизбежно вносит свои субъективные искажения в результат исследования.
В силу этого возникает, в частности, необходимость самого тщательного «просеивания» накопленных данных и выбор из них наиболее достоверных. Критерием же достоверности может служить (и то, не обеспечивая стопроцентную достоверность), скажем, повторяемость данных и их непротиворечивость.
Однако, сложности, связанные с искажением фактов и взаимосвязей между ними при их выявлении и обработке вполне можно преодолеть. Если субъект или какая-нибудь сконструированная им аппаратура и влияют на сами изучаемые явления или процессы, то, зная закономерности этого влияния и проводя соответствующий его учет, из получаемого результата вполне возможно выявить действительную (без влияния) сущность этих явлений или процессов. Этот способ выявления сущности по искаженному результату давно с успехом применяется в физике при исследовании микромира, когда свойства самих исследуемых объектов обуславливают неизбежность изменения их характеристик во время измерений (при этом зачастую сами исследуемые объекты непосредственно ненаблюдаемы, но проявляют свое существование в результатах измерений).
