Флоринда Доннер - Сон ведьмы

— В комнате находится сила, которая мешает мне, — внезапно прервал заклинания доньи Мерседес мужской голос.

Тление сигар наполнило дымный мрак глазами обвиняемых, резко оборвалось групповое бормотание.

— Я вижу её, — сказала она, вскакивая со своего стула. Она переходила от человека к человеку, делая на мгновение паузу около каждого.

Я вскрикнула от боли, когда почувствовала нечто, резко уколовшее моё плечо.

— Иди за мной, — шепнула она мне на ухо, — ты не в трансе.

Боясь, что я буду сопротивляться, она твёрдо взяла меня за руку и отвела к портьере, которая служила дверью.

— Но ты сама просила меня прийти, — сказала я ей прежде, чем она вытолкнула меня из комнаты, — я никому не помешаю, если тихо посижу в углу.

— Ты помешаешь духам, — прошептала она и бесшумно задёрнула занавес.

Я пошла на кухню в заднюю часть дома, где обычно работала по ночам, диктуя на магнитофон и компонуя свои понемногу растущие полевые заметки. Я начала записывать всё то, что произошло на встрече. Попытка вспомнить все детали события или все слова беседы всегда была лучшей мерой борьбы с одиночеством, которое постоянно накатывало на меня.

Я работала до тех пор, пока не почувствовала себя сонной, мои глаза устали — света явно не хватало. Я собрала магнитофонные ленты и бумаги и пошла в свою комнату, расположенную в другом конце дома. На миг я остановилась на внутреннем патио. Моё внимание привлекли переменчивые пятна лунного света. Слабый ветерок будоражил ветви виноградных лоз, их зубчатые тени рисовали живописные кружевные узоры на кирпичной кладке внутреннего двора.

Прежде, чем увидеть женщину, я почувствовала её присутствие. Она сидела на земле, почти скрытая большими терракотовыми горшками, раскиданными по всему патио. Пушистая копна волос венчала её голову белым нимбом, но её тёмное лицо оставалось неясным и смешанным с тенями вокруг неё.

Я никогда раньше не видела её в доме. Мой первоначальный испуг рассеялся, когда я подумала, что это наверняка одна из подруг доньи Мерседес, а, возможно, и её пациентка, или даже родственница Канделярии, которая ожидает её возвращения со спиритического сеанса.

— Простите меня, — сказала я, — я здесь новенькая. Я работаю с доньей Мерседес.

Женщина кивнула мне. Казалось, она знала, о чём я говорю. Но она не проронила ни слова. Одержимая необъяснимой тревогой, я попыталась справиться с истерическим испугом. Я заставила себя повторять, что нет причин для паники в том, что старая женщина сидела на корточках в патио.

— Вы здесь на сеансе? — спросила я неуверенным голосом.

Женщина утвердительно кивнула головой.

— Я тоже была там, — сказала я, — но донья Мерседес прогнала меня.

Я вдруг почувствовала облегчение и захотела посмеяться над ситуацией.

— Ты боишься меня? — внезапно спросила старая женщина. Её голос был резким, скрипучим и всё же молодым.

Я засмеялась. Мне хотелось легкомысленно соврать ей, но что-то сдерживало меня. Я услышала свой голос, который говорил о том, как я была напугана ею.

— Пойдём со мной, — по-деловому приказала мне женщина.

Моей первой реакцией было последовать за ней, но вместо этого я услышала, что говорю то, о чём говорить не собиралась: — Я закончила свою работу. Если ты хочешь поговорить со мной, делай это здесь и сейчас.

— Я приказываю тебе, иди за мной! — закричала она.

Вся энергия моего тела, казалось, тотчас же вытекла из меня. Однако я заявила: — Почему ты не прикажешь себе оставаться здесь?

Я не могла поверить, что сказала именно так. Я была готова извиниться, когда странный запас энергии влился в моё тело и я почувствовала себя почти под контролем.

— Поступай, как знаешь, — сказала женщина и встала, выпрямившись. Её рост был невообразимым. Она росла и росла, пока её колени не оказались на уровне моих глаз.

В этот миг я почувствовала, что моя энергия оставляет меня, и я испустила серию диких пронзительных воплей.

Канделярия бегом спешила ко мне. Прежде чем я успела вдохнуть воздух и закричать снова, она проскочила расстояние между комнатой, где проходила встреча спиритов, и патио.

— Уже всё в порядке, — повторяла она ласковым голосом, но я не могла остановить судорог, сотрясавших моё тело. А затем, не желая того, я расплакалась.

— Я не должна была оставлять тебя наедине, — сказала она извиняющимся тоном, — но кто бы подумал, что Музия сможет увидеть её?

Прежде, чем другие участники встречи вышли посмотреть, что случилось, Канделярия увела меня на кухню. Она помогла мне сесть и дала стакан рома.

Я пила и рассказывала ей о том, что произошло в патио. В тот момент, когда я закончила и ром, и свой отчёт, я почувствовала себя сонной, отвлечённой, но вовсе не пьяной.

— Оставь нас одних, Канделярия, — сказала донья Мерседес, входя в мою комнату. Канделярия уложила меня в постель, застелив кровать и для себя, чтобы быть здесь, когда я проснусь.

— Я не знаю, что говорить об этом, — начала донья Мерседес после долгого молчания, — но ты — медиум. Я знала это с самого начала, — её лихорадочные глаза, казалось, были подвешены в прозрачной субстанции, она внимательно изучала моё лицо.

— Единственный смысл того, что они позволили тебе присутствовать на сеансе, заключается в том, что ты везучая. Медиумы везучие.

Несмотря на свои опасения, я рассмеялась.

— Это не смешно, — сказала она предостерегающе, — это очень серьёзно.

В патио ты вызвала дух без чьей-либо помощи. И самый значительный дух, душа одного из моих предков пришла к тебе. Она приходит очень редко, но если приходит, это исполнено глубоким смыслом.

— Она — призрак? — спросила я наивно.

— Конечно, она была призраком, — убеждённо сказала она, — мы понимаем вещи так, как тому научены. И здесь нет отклонения от правил. Моё убеждение таково, что ты видела самого устрашающего духа, и что живой медиум может общаться с душой мёртвого медиума.

— Почему этот дух пришёл ко мне? — спросила я.

— Не знаю. Однажды она пришла ко мне, чтобы предупредить меня, — ответила она, — но я не последовала её совету, — её глаза потеплели, а голос смягчился, когда она произнесла: — первое, что я сказала тебе, когда ты приехала, было то, что тебе повезло. Я тоже была везучей, пока кое-кто не погубил моё счастье. Ты напоминаешь мне этого человека. Он был блондин, как и ты. Его звали Федерико, и он тоже был везучим, но не имел никакой силы. Дух посоветовал мне оставить его одного. Я не сделала так и поплатилась за это.

Не зная, как отвести внезапный поворот событий или печаль, нашедшую на неё, я положила руку на её плечо.

— У него не было никаких сил, — повторила она, — дух знал это.

Хотя Мерседес Перальта всегда была готова обсуждать всё, что угодно, лишь бы это не относилось к её практике, она довольно настойчиво уклонялась от моих расспросов о её прошлом. Однажды, и я не знаю, застала ли я её врасплох или это было преднамеренное движение в её игре, она открыла, что много лет назад пережила огромную потерю.

Прежде, чем я смогла решить, действительно ли она поощряет меня задать несколько личных вопросов, она поднесла мою руку к своему лицу и прижала её к щеке.

— Почувствуй этот рубец, — прошептала она.

— Что с тобой случилось? — спросила я, проведя пальцами по неровному шраму, проходящему по её щеке и шее. Пока я не касалась его, шрам был неотличим от морщин. Её тёмная кожа была так хрупка и я боялась, что она может развалиться в моей руке. Таинственная вибрация исходила из всего её тела. Я не могла отвести своего взгляда от её глаз.

— Мы не будем говорить о том, что ты видела в патио, — твёрдо сказала она, — вещи, подобные этой, относятся только к миру медиумов, а ты не должна обсуждать этот мир ни с кем. Я могу, конечно, посоветовать тебе не пугаться этого духа, но не надо глупо манить её к себе.

Она помогла мне подняться с постели и повела на то самое место, где я увидела женщину. Когда я остановилась и начала рассматривать темноту вокруг нас, я осознала, что не имею понятия, спала ли я несколько часов или всю ночь и день.

Донья Мерседес, казалось, поняла моё смущение.

— Сейчас четыре часа утра, — сказала она, — ты спала почти пять часов.

Она присела там, где была женщина. Я тоже устроилась на корточках рядом с ней, между пучками жасмина, развешенными на деревянной решётке, своеобразной пахучей занавеси.

— Мне и в голову не приходило, что ты не знаешь, как курить, — сказала она и засмеялась своим сухим скрипучим смехом. Она сунула руку во внутренний карман юбки, вытащила оттуда сигару и прикурила её.

— На встрече спиритов мы курили такие же сигары. Спириты знают, что запах табака ублажает духов, — после небольшой паузы она вложила зажжённую сигару в мои губы, — попробуй покурить, — приказала она.