Ирина Царева - Истории, которых не могло быть
Что ж, возможно все дело в том, что (как признают специалисты по социальной антропологии) магия возникает там, где наука не может дать убедительных разъяснений. А так как природа неисчерпаема, то наука всегда будет ограничена, и, следовательно, магии суждена вечная жизнь.
По многочисленным историям и «случаям из жизни», присланным нам, можно было бы составить целый перечень загадочных свойств, приписываемых общественным сознанием ведьмам и другим людям с паранормальными способностями. Это и возможность влиять «взглядом» на предметы, наводить порчу, предугадывать будущее, исцелять… Впрочем, этот список общеизвестен — еще во времена средневековья его составили дотошные монахи Я.Шпренгер и Г.Инститорис — авторы трактата «Молот ведьм», тщательно перечислив все, за что можно предать костру мужчин и женщин, владеющих магическими силами и знаниями.
С тех пор этот обвинительный реестр мало изменился, и практически все его пункты так или иначе присутствовали в поступившей к нам почте. Я выбрала из нее лишь те истории, которые показались мне наиболее любопытными. Причем меня больше интересовали не описываемые загадки, а психологические нюансы, переживаемые авторами писем — поскольку именно эти, незначительные на первый взгляд детали, как мне кажется, могут рассказать пытливому уму много больше, чем повторение списка из «Молота ведьм».
ВОЙДИТЕ В ЭТОТ ХРАМ ЧУДЕСТак назывался фильм, снятый в 70-х годах о сибирской целительнице Елене Васильевне Лохэ. О своей встрече с ней спустя двадцать лет рассказывает москвичка Ирина Павловская.
В 1999 году будет 20 лет событиям, о которых я хочу рассказать. Я была тогда совсем ещё молоденькой женщиной, но врачи определили у меня болезнь щитовидной железы. Медицинскими терминами я не владею, так как, слава Богу, лечиться мне приходилось очень редко, в принципе я всегда чувствовала себя и чувствую здоровым человеком, поэтому для меня даже повторить диагноз — весьма затруднительно. В общем, у меня на щитовидной железе появился какой-то узел, который, как утверждали врачи, обязательно надо вырезать, иначе он может превратиться в раковую опухоль. Слово «рак» — страшное, но и слово «операция» — тоже.
Меня загоняли по лабораториям, я сдавала на анализы всё, что только можно сдавать, меня поили какой-то гадостью, а потом держали под непонятными приборами, самописцы рисовали «крестики и нолики» на листах бумаги, в горло мне втыкали шприц с иглой, размеры которой повергали меня в ужас, женщины в очередях (ох уж эти многочасовые очереди в больницах!) рассказывали друг другу ужасы, от которых хотелось повеситься…
И тогда мне кто-то сказал, что в Сибири живёт одна женщина, которая без всяких операций может вылечить всё, что угодно.
В те времена ещё никто еще не знал слова «экстрасенс», и не было того безумия, которое охватило нашу многострадальную страну в конце 80-х годов — начале 90-х годов, когда каждый третий норовил объявить себя «целителем», а многочисленные шарлатаны еще не дискредитировали веру людей в возможности народной медицины. «Бабки» — так называли тех, кто умудрялся справляться без скальпеля и крови с недугами, которые были не по силам медицине. Адреса и истории исцеления передавались шёпотом, то ли чтобы не повредить целительницам, то ли, от боязни, что тебя могут поднять на смех.
Но когда у человека уже нет выбора, и соломинка — спасательный круг. Я попросила адрес. Мне его продали за 100 р. — в те времена это была зарплата среднего служащего.
Ехать по адресу в Сибирь без проверки, хотя «продавец» и взял на себя обязательство вернуть деньги, если адрес окажется липой, — было глупо, тем более, что деньги на дорогу и потерянное время компенсировать было некому. На письмо и ожидание ответа времени тоже не было — уже просматривались сроки плановой операции. Тогда я заказала междугородный разговор по адресу с дополнительной оплатой за справку о номере телефона. Но как только я назвала адрес, ещё не успев даже назвать фамилию, телефонистка перебила меня: «У Елены Васильевны нет телефона». И на моё: «Господи, что делать?», — доброжелательно посоветовала: «Ехать». Разговаривать долго мы не могли, но тем не менее, я успела узнать, что Елене Васильевне Лохэ 73 года, что к ней приезжают «со всех концов света» больные люди, а уезжают абсолютно здоровыми, что у мужа телефонистки были парализованы ноги после автомобильной аварии, а после «травок», отвары которых он попил, он хоть и с палочкой, но ходит.
В Сибири, правда в другом городе, расположенном километрах в 80-ти от Иркутска, живёт семья моего брата. Я дала телеграмму «Встречайте» и вылетела на встречу со своей надеждой.
Брат подтвердил, что тоже слышал разговоры о женщине из их краёв, которая якобы совершает чудеса исцеления. А на следующий день пришёл с новостью — оказывается Елена Васильевна очень известный человек, о ней был даже снят фильм «Войдите в этот храм чудес», а кроме того, её несколько раз судили за незаконное врачевание, но почему-то после всех судов, заканчивающихся, разумеется, признанием этого факта, никаких существенных мер по исполнению судебных решений не принималось. Забегая вперёд скажу, что в дальнейшем Елена Васильевна рассказывала нам: "Ну, идёт суд. Судья на меня глаз не поднимает — я её дочку от язвы излечила, прокурор не знает куда деваться — я ему грыжу убрала, от операции спасла… А потом приходят, мол «прости, Васильевна, не обращай внимания, нам полагается по работе, а ты обиды не держи, живи, как жила, людям помогай…»
Как вы уже поняли, встреча состоялась. Уже перед домом Лохэ ждала меня сцена, душу мою затронувшая. Перед небольшим домом — особнячком из очень светлого дерева стоял на коленях мужчина лет сорока и молился. Молился и плакал. Мы поднялись по белым (как будто свежеструганным) ступенькам на крыльцо и постучали. Дверь открыла крупная статная женщина лет пятидесяти в цветастом летнем платье (это в январе-то в Сибири!), в шлёпанцах на босу ногу, с рыжими волосами, завязанными на затылке тугим узлом, вся усыпанная ото лба до щиколотки веснушками. Брат вежливо осведомился, можем ли мы увидеть Елену Васильевну. «Эта я, — сказала женщина и засмеялась, увидев наши ошалевшие лица, — что, вам уже успели сообщить мой возраст?» Мы молчали, не находя слов. Это было уж слишком! «Вам действительно 73 года?» — бестактно спросила я. «И вот так всегда! Хоть паспорт выправляй! Ну, действительно, действительно!» Даже её манера разговаривать не соответствовала возрасту — это была речь молодой, уверенной в себе, а, главное абсолютно современной женщины.
Мы вошли в дом. Неожиданно для нас, ещё ни о чём нас не спросив, Елена Васильевна вдруг обратилась к брату: «Боишься, что ногу отрежут? Не дадим. А курить больше нельзя!» Выражение лица моего брата и его жены описать трудно, а вот моя вера в могущество знаменитой целительницы в тот момент рухнула.
«Вообще-то это я боюсь операции. Они просто меня сопровождают», — попыталась я урезонить зарвавшуюся «ясновидящую». Но она отмахнулась от меня, как от назойливой мухи: «Не лезь, когда не спрашивают! Тоже мне больная! Да твоей болячке грош цена! Из ерунды трагедию устроила, двух жалельщиков с собой притащила. Снимай штаны!» — последняя фраза относилась уже к брату. Он попытался сопротивляться. Но спорить с Лохэ было делом бессмысленным. Под её сердитые окрики штаны были всё же сняты. Быстро пробежав пальцами по ногам брата, она, удовлетворенно хмыкнув, резким движением придвинула к нам табуретку, так же резко вздёрнула подол своего платья, обнажив суховатую мускулистую ногу с гладко натянутой веснушчатой кожей, и лёгким движением поставила её на табурет. Потом она брала каждого из нас за руку и прикладывала наши пальцы к определённым точкам на своей ноге. Во всех этих точках мы чувствовали сильное и равномерное биение её пульса. Затем та же процедура была проделана с правой ногой брата. В тех точках, которые были ниже лодыжки, сила ударов пульса ослабевала, а у пальцев ног он вообще не прощупывался.
«Значит так, — резюмировала Елена Васильевна, — пойдёшь в поликлинику сделаешь кардиограмму ног, ни на какое лечение не соглашайся, иначе сначала один пальчик отрежут, потом все, потом до колена, потом до паха, а потом и резать будет нечего. Сразу ко мне. Запомни: не позднее, чем через 10 дней!».
Потом подошла к шкафу, состоящему из одних ящичков, на которых были приклеены бумажки с цифрами, из нескольких набрала ложкой какие-то сухие травки, пересыпала в бумажные кульки, на каждом кульке написала цифры и, наконец, соизволили обратить внимание на меня: «Записывай». Я старательно записала: «Первую неделю N 1 и N 2, два раза в день до еды, вторую неделю N 3 прибавляем утром, N 4 — вечером. Третью неделю прекращаем все 4 номера, и только N 5 два раза в день после еды. Дозировка: на 1 стакан кипячёной воды:» Когда я кончила записывать, она так же деловито взяла какой-то листок бумаги с отпечатанным текстом (я только успела заметить, что он похож на меню в столовой), села за стол и что-то посчитала, складывая числа столбиком. «С тебя…», — и назвала сумму, которая не сразу уложилась в моём сознании. Я взяла с собой 300 руб. (большие деньги по тем временам) и панически боялась, что их не хватит. Лохэ назвала что-то невероятное: то ли 6 руб., то ли 8 руб. И когда я дала ей десятку, тщательно отсчитала мне сдачу. На моё бормотание: «Да что Вы, Елена Васильевна, такие мелочи…», — сердито сказала: «Я на чай не беру! Знаю, сколько тебе пришлось истратить, чтобы до меня добраться!».
