Бхагаван Раджниш - Проблески золотого детства

Я сказал ей: «Ты можешь ехать, счастливо».

Она поехала в Калифорнию. Я сказал ей: «Я буду счастлив, что ты наслаждаешься этими несколькими днями».

Я говорил Четане: «На следующий год и я, возможно, смогу отправиться на несколько дней в отпуск». Но проблема в том, что я не могу поехать один. Мне нужны все мои люди, и я не могу даже без одного из них. В моей команде больше людей, чем у президента Америки. Это люди бедного человека, их должно быть больше. И не президента любой страны, но самой богатой страны. Почему? Потому что моя команда не состоит из слуг, он состоит из моих любимых, и я не могу обойтись без них.

Это единственная проблема, сказал я Четане. Но она была счастлива. Она была так счастлива, что я думаю, она даже не побеспокоилась о моей проблеме. Конечно, она была счастлива, потому что если моя команда поедет со мной в отпуск, она обязательно будет там. И Четана… когда-то было время, когда я сам стирал, но, конечно не так хорошо. Я не могу дать вам лучшие рекомендации, потому что, хотя я делал все, что мог, это была работа, которую надо было закончить как можно быстрее. Для вас это молитва, дело любви, не работа, которую надо выполнить. Я не думаю, что во всем мире есть кто-то еще, у кого одежда выстирана лучше, чем у меня.

И Четана была счастлива, думая: «Прекрасно, все мы едем в отпуск». Но мне надо взять столько людей, что Вивек была права. Когда мы покидали Пуну, было столько приготовлений — особенно для нее, потому что она беспокоилась обо мне, о моей пище, и подобных мелочах. Я не думаю, что все это время она могла спать, она так беспокоилась, чтобы ничего не оставить, что все должно быть доступно во время путешествия. Вивек была права, когда сказала мне: «Ошо, вы подобны огромной горе из золота, которую надо переносить с одного места в другое».

Я сказал ей: «Это правда, совершенная правда. Надо помнить только одно: что гора, хотя и золотая, живая и также сознательная. Поэтому, будь осторожна».

Ты видишь мою трудность, Четана? Если я поеду в отпуск даже на неделю или на выходные, сколько тебе придется подготовить? Мы должны все организовать в точности, как здесь, в доме Лао Цзы — это серьезное задание Но из-за того, что ты была так счастлива, я думаю, что это того стоит. Я могу сделать все, что угодно, чтобы сделать хотя бы одного человека счастливым. Из этого была соткана вся моя жизнь.

БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Теперь, моя работа с вами… Я рассказывал вам об определенных отношениях, которые сложились между ребенком девяти лет и пожилым человеком, пятидесяти лет. Разница в возрасте была огромной, но любовь может преодолеть все преграды. Если это может произойти даже между мужчиной и женщиной, тогда какая же преграда может быть больше? Но это было не то, и это нельзя описать как просто любовь. Он мог любить меня как сына или как внука, но это было не то.

То, что произошло, было дружелюбие - и пусть это будет записано: я ценю дружелюбие выше, чем любовь. Нет ничего выше дружелюбия. Я знаю, что вы заметили, что я не употребил слово «дружба». До вчерашнего дня я употреблял его. но сегодня пришло время рассказать вам о чем-то большем, чем дружба — о дружелюбии.

Дружба тоже может привязывать, по-своему, как любовь. Она также может быть ревнивой, захватывающей, боящейся, что может быть потеряна и из-за этого страха появляется столько агонии и столько борьбы. Па самом деле, люди постоянно борются с теми, кою они любят — странно, просто странно… невероятно странно.

Дружелюбие поднимается выше, ко всему, что знает и чувствует человек. Это скорее аромат существа или, можно сказать, расцвет существа. Что-то обнаруживается между двумя душами, и неожиданно — два тела, но одно существо это то, что я называю цветением. Дружелюбие -это свобода от всего мелкого и посредственного, от всего с чем мы знакомы на самом деле, знакомы слишком близко.

Я могу понять, почему моя Нани проливала слезы из-за моей дружбы с Самбху Бабу. Ома была права, когда сказала мне: «Я не беспокоюсь о Самбху Бабу - он достаточно стар, скоро смерть заберет его». И странно, но он умер раньше бабушки, ровно на десять лег раньше, хотя моя бабушка была старше его.

Я до сих пор поражаюсь интуиции этой женщины. Она сказала: «Он скоро умрет; а что будет с тобой? Я плачу из-за тебя. Тебе придется прожить долгую жизнь. Ты найдешь не много людей, обладающих такими же качествами, как Самбху Бабу. Пожалуйста, не превращай эту дружбу в критерий оценки, иначе тебе придется прожить очень одинокую жизнь».

Я сказал: «Нани, даже Самбху Бабу находится ниже моего критерия оценки, поэтому не надо беспокоиться. Я собираюсь прожить жизнь в соответствии со своим видением, куда бы оно меня ни завело — возможно, никуда. По одно точно, — сказал я ей, — что я совершенно согласен с тобой, что не найду много друзей».

И это было так. В школьные дни у меня не было друзей. В моем колледже меня считали чужаком. В университете, да, люди всегда уважали меня, но это не было дружбой, что же говорить о дружелюбии. Это странная судьба быть уважаемым с самого детства. Но если бы моя Нани была сейчас жива, она бы увидела моих друзей, моих саньясинов. Она бы увидела тысячи людей, с которыми у меня была бы синхронность. Но она мертва; Самбху Бабу мертв. Расцвет пришелся на то время, когда всех тех, кто беспокоился обо мне, больше нет.

Она была права, говоря, что я проживу одинокую жизнь, но она также и ошибалась, потому что, как и все, она думала, что одиночество и уединенность — это синонимы; но это не так. Это не только не синонимы, они совершенно противоположны.

Одиночество — это негативное состояние. Когда вы не можете быть с самим собой и ищите компанию, тогда это одиночество. Есть ли у вас компания или нет, не имеет значения, вы останетесь одинокими. По всему миру, в каждом жилище, вы можете убедиться в истинности того, что я говорю. Я не могу сказать, в каждом доме, я говорю, в каждом жилище. Дом существует очень редко. Это там, где одиночество превращается в уединенность, а не в совместность.

Люди думают, что если двое вместе, тогда одиночество исчезает. Это не так легко. Помните, это не так легко; на самом деле, это становится все сложнее. Когда встречаются два одиноких человека, одиночество умножается; не только удваивается, помните, оно умножается и становится очень страшным. Это как осьминог, постоянная борьба по разным причинам, под разными именами. Но если вы снимите все эти покрывала, под ними вы не увидите ничего, кроме обнаженного одиночества. Это не уединенность. Уединенность — это открытие себя.

Много раз я говорил своей бабушке, что быть уединенным это самое прекрасное состояние, о котором можно мечтать. Она смеялась и говорила: «Замолчи! Ерунда. Я знаю, что это такое я живу одинокой жизнью. Твой Нана умер. Он обманывал меня: он умер, даже не сказав мне, что собирается умирать. Он предал меня». Она горевала над этим. И тогда она сказала мне: «Ты тоже оставил меня. Ты пошел в университет и приезжал только один или два раза в год. Я месяцами жду дня, когда ты вернешься домой. И эти один — два дня так быстро проходят. Ты не знаешь, что такое одиночество, а я знаю».

Хотя она плакала, я смеялся. Я хотел плакать вместе с ней. но не мог. Вместо того чтобы плакать, я смеялся.

Она сказала: «Смотри! Ты совершенно меня не понимаешь!»

Я сказал: «Я понимаю, поэтому я смеюсь. Снова и снова ты утверждаешь, что одиночество и уединение это одно и то же, и я совершенно точно и определенно говорю, что это не одно и то же. И тебе надо будет понять уединенность, если ты хочешь избавиться от одиночества. Ты не можешь избавиться от этого, просто жалея себя. И не злись на моего дедушку…»

Это был единственный раз, когда я защищал от нее моего Нану. «Что он мог сделать? Он не предал тебя — хотя ты можешь чувствовать себя преданной. Тут дело в другом. Смерть или жизнь не находятся ни в чьих руках. Он умер так же беспомощно, как и родился… и ты не помнишь, каким он был беспомощным? Он снова и снова просил: «Останови колесо, Раджа, разве ты не можешь остановить колесо?» Когда он все время просил остановить колесо, о чем он просил? Он просил свободы.

Он говорил: «Я не хочу снова родиться против своей воли, и я не хочу умирать против своей воли». Он хотел быть. Возможно, он не мог высказать это правильно, но именно так я передаю его слова. Он просто хотел быть без какого-либо вмешательства, не рождаться насильно и насильно не умирать. Вот против чего был он. Он просто просил свободы».

А знаете ли вы, что на хинди высшее это мокша. Мокша означает «абсолютную свободу». Ни в каком языке больше не существует такого слова как мокша - особенно в английском, потому что в английском так преобладает христианство.

Только вчера я получил альбом с фотографиями из одного немецкого центра. В альбоме были фотографии этого прекрасного места и церемонии его открытия. Даже христианский священник из близлежащей церкви принимал участие в церемонии. Мне понравилось, что он сказал: «Эти люди прекрасны. Я видел, что они работают больше, чем все остальные в наше время, и так радостно, что приятно смотреть на них… но они немного сумасшедшие».