Елена Блаватская - Ключ к теософии
Спрашивающий. Значит, вся эта метафизика и весь этот мистицизм, которым вы так много занимаетесь, не имеют никакого значения?
Теософ. Для народных масс, которые нуждаются лишь в практическом руководстве и поддержке, они не так уж и важны; но для образованных, прирождённых лидеров этих масс, чьи образ мысли и действия рано или поздно будут приняты этими массами, они имеют величайшую важность. Только с помощью философии образованный и интеллигентный человек может избежать интеллектуального самоубийства – слепой веры; и лишь усвоив строгую последовательность и логическую связность восточных учений (пусть даже не эзотерических) он сможет осознать их истинность. Убежденность поддерживает энтузиазм, а «энтузиазм, – говорит Булвер Литтон[85] – это дух искренности, и без него истина не сможет одержать победу»; также и Эмерсон[86] очень точно замечает, что «любое выдающееся и внушительное движение в мировых анналах – это триумф энтузиазма». И есть ли что-либо более подходящее для пробуждения этого чувства, чем философия наших восточных доктрин – столь возвышенная, последовательная, логичная и всеобъемлющая?
Спрашивающий. И тем не менее, враги теософии очень многочисленны, и каждый день она приобретает новых оппонентов.
Теософ. Именно это и доказывает свойственное ей превосходство и присущую ей ценность. Люди ненавидят только то, чего боятся, и никто не станет тратить сил на ниспровержение того, что не угрожает ему и не выходит за рамки посредственности.
Спрашивающий. Вы надеетесь когда-нибудь передать этот энтузиазм массам?
Теософ. Почему бы и нет? Ведь история говорит нам, что массы приняли буддизм с энтузиазмом, и в то же время, как уже было сказано выше, практический результат их приобщения к этой философии этики до сих пор очевиден благодаря малому проценту преступности среди буддийских народов в сравнении с последователями любой другой религии. Главное – устранить этот обильный источник преступности и безнравственности, заключающийся в веровании, что можно избежать последствий своих собственных поступков. Раз научите людей этим величайшим из всех законов – законам кармы и реинкарнации – и, кроме того, чувству истинного человеческого достоинства, и они отвратятся от зла и будут избегать его так же, как физической опасности.
Как члены могут помочь обществу
Спрашивающий. Каким образом члены Теософического Общества могут помочь этой работе?
Теософ. Во-первых, изучая и постигая теософические доктрины, чтобы затем они могли научить им других людей, в особенности, молодых. Во-вторых, используя любую возможность для того, чтобы рассказать и объяснить другим, что такое теософия и чем она не является; устраняя неверные представления и пробуждая интерес к предмету. В-третьих, участвуя в распространении нашей литературы, покупая книги, когда у них есть для этого средства, давая их читать и убеждая своих друзей поступать так же. В-четвертых, любыми доступными им законными средствами защищая Общество от несправедливой клеветы, которой оно подвергается. В-пятых же – и это самое важное – примером собственной жизни.
Спрашивающий. Но мне не кажется, что вся эта литература, распространению которой вы придаёте такое большое значение, может оказать практическую помощь человечеству. Это не практическая благотворительность.
Теософ. Мы думаем иначе. Мы считаем, что хорошая книга, дающая людям пищу для размышлений, укрепляющая и очищающая их умы, позволяющая им понять те истины, которые они смутно чувствуют, но не могут выразить, приносит реальную и ощутимую пользу. В том же, что вы называете практической благотворительностью, предназначенной оказать помощь телам наших собратьев, мы делаем то немногое, что в наших силах; но, как я уже говорила вам, большинство из нас бедны, и у Общества даже нет денег, чтобы платить своим сотрудникам. Работая изо всех сил, мы отдаём ему и наш труд и, в большинстве случаев, деньги. Те немногие, у которых есть средства осуществлять так называемые благотворительные акции, следуют буддийским принципам и делают это самостоятельно, не прибегая к посредникам и не жертвуя публично деньги благотворительным фондам. Что должен сделать теософ прежде всего – так это забыть о своей личности.
Чего теософ делать не должен
Спрашивающий. Есть ли в вашем Обществе какие-либо законы или статьи, имеющие запрещающий характер?
Теософ. Их много, но – увы! – они не являются обязательными для исполнения. Они выражают идеал нашей организации, но их практическое применение мы вынуждены оставить на усмотрение самих членов. К сожалению, состояние человеческих умов в нашем веке таково, что если не оставим эти статьи, так сказать, необязательными, то ни один человек не отважатся вступить в Теософическое Общество. Именно поэтому я вынуждена так настойчиво подчёркивать различие между истинной Теософией и её недостойным, хотя и изо всех сил усердствующим и имеющим благие намерения проводником – Теософическим Обществом.
Спрашивающий. Можете ли вы мне сказать, что же это за опасные рифы в открытом море Теософии?
Теософ. Что ж, можете называть их рифами, поскольку и впрямь не один член Общества, искренний и доброжелательный во всех других отношениях, разбил о них в щепки своё каноэ! И всё же, избегать некоторых действий кажется простейшей вещью в мире! Вот, например, ряд таких отрицаний, оберегающих положительные обязанности теософа:
Ни один теософ не должен молчать, когда слышит клевету и злословие о Теософическом Обществе или невинных людях, будь то его члены или же посторонние.
Спрашивающий. Но допустим, что услышанное им является правдой или может быть правдой, которая ему неизвестна?
Теософ. Тогда он должен потребовать веских доказательств этого утверждения и беспристрастно выслушать обе стороны, прежде чем позволит обвинению остаться неопровергнутым. Вы не вправе поверить в дурное, пока не получите неоспоримых доказательств истинности этого заявления.
Спрашивающий. Что же следует делать тогда?
Теософ. Необходимо проявлять жалость и снисходительность, милосердие и долготерпение, побуждающее нас прощать наших грешных братьев и выносить, по возможности, самый мягкий приговор тем, кто заблуждается. Теософу никогда не следует забывать о том, что всё это вызвано недостатками и немощью человеческой природы.
Спрашивающий. Должен ли он в таких случаях прощать полностью?
Теософ. В любом случае, и особенно – если согрешили против него.
Спрашивающий. Но, если поступая так, он рискует причинить вред или допустить причинение вреда кому-либо, то что тогда он должен делать?
Теософ. Соблюдать свой долг; следовать тому, что говорит ему его совесть и его высшая природа, но только по зрелом размышлении. Справедливость состоит в непричинении вреда всякому живому существу; но она приписывает нам также никогда не позволять виновному действовать беспрепятственно, нанося вред многим или хотя бы одному невинному человеку.
Спрашивающий. Каковы другие запреты?
Теософ. Ни один теософ не должен довольствоваться праздной легкомысленной жизнью, которая не приносит пользы ни ему самому, ни, тем более, другим людям. Он должен трудиться для пользы тех немногих, кто нуждается в его помощи, если уж он не в состоянии напряженно работать для всего человечества и таким образом способствовать продвижению всего дела теософии.
Спрашивающий. Это требует недюжинной натуры, и скорее всего, окажется для некоторых чересчур тяжело.
Теософ. Тогда им лучше бы оставаться вне Теософического Общества, чем поступать лицемерно. Ни от кого не требуется более того, что он может дать, будь то преданность делу, время, труд или деньги.
Спрашивающий. Что ещё?
Теософ. Ни один работающий член Общества не должен придавать слишком большого значения собственным успехам и опытности в изучении теософии; но, скорее, должен быть готов выполнить столько альтруистической работы, сколько в его силах. Он не должен перекладывать всю ответственность и тяготы теософического движения на плечи немногочисленных энтузиастов. Каждый должен сознавать, что его долг – принять посильное участие в общей работе, помогая её выполнению всем, чем он только может.
