Рудольф Штайнер - Очерк тайноведения
В четвертом, пятом и шестом столетии по Р. X. в Европе начал подготовляться тот культурный период, в котором мы еще живем. Он должен был постепенно сменить четвертый, греко-латинский период. Это пятый послеатлантический культурный период. Народы, которые после различных странствий и самых разнообразных судеб сделались носителями этого периода, были потомками тех атлантов, которых меньше всего коснулось то, что произошло тем временем в четырех предшествовавших культурных периодах. Они не дошли до тех областей, в которых пустили корни означенные культуры. Зато они были в своем роде продолжателями атлантических культур. Среди них было много людей, которые еще в высокой степени сохранили наследие древнего сумеречного ясновидения – описанного промежуточного состояния между бодрствованием и сном. Эти люди знали духовный мир из собственного переживания и могли сообщать своим собратьям о том, что происходит в этом мире. Так возник целый мир повествований о духовных существах и духовных событиях. Сокровища народных сказок и легенд возникли первоначально из подобных духовных переживаний. Ибо сумеречное ясновидение у многих людей сохранилось вплоть до времен, вовсе не так далеко отстоящих от нашего. Были и другие люди, которые хотя и утратили ясновидение, однако продолжали развивать приобретенные ими для чувственно-физического мира способности сообразно тем чувствам и ощущениям, которые отвечали переживаниям ясновидения. Атлантические оракулы имели здесь также своих преемников. Всюду были мистерии. Но в этих мистериях разрабатывалась преимущественно та тайна посвящения, которая вела к откровению духовного мира, закрытого Ариманом. В них раскрывались духовные власти, стоящие за силами природы. В мифологиях европейских народов содержатся остатки того, что могли возвещать людям посвященные этих мистерий. Но эти мифологии содержат в себе, конечно, и другую тайну, однако в менее совершенном виде, чем это было в южных и восточных мистериях. Сверхчеловеческие существа были известны и в Европе. Но их видели в постоянной борьбе со спутниками Люцифера. И хотя возвещалось о Духе света, но в таком образе, что о нем нельзя было сказать, что он победил Люцифера. Но и в эти мистерии светил грядущий образ Христа. О нем возвещалось, что его царство придет на смену царства того первого бога света. (Все сказания о сумерках богов и подобные им берут начало из этого познания, раскрывавшегося в мистериях Европы.) Через эти влияния в человеке пятой культурной эпохи возник душевный раскол, который продолжается еще и в настоящее время и сказывается в самых разнообразных проявлениях жизни. Душа не настолько сохранила в себе с древних времен тяготение к духовному, чтобы быть в состоянии удержать связь между духовным и чувственным миром. Она сохранила ее только как культуру чувства и ощущения, а не как непосредственное созерцание сверхчувственного мира. Зато взор человека все больше направлялся на чувственный мир и на его завоевание. И силы рассудка, пробудившиеся в последние атлантические времена, все силы человека, орудием которых является физический мозг, вырабатывались применительно к чувственному миру, к познанию его и к господству над ним. Как бы два мира развились в груди человека. Один – обращенный к чувственно-физическому бытию, другой – восприимчивый к откровению духовного и готовый проникнуть его чувством и ощущением, однако, без созерцания. Задатки этого душевного раскола уже существовали, когда учение Христа влилось в пределы Европы. Люди принимали в свои сердца это возвещение о духе, проникали им свое ощущение и чувство, но не могли перекинуть мост к тому, что добывал в физически-чувственном бытии направленный на внешние чувства рассудок. То, что мы знаем в наше время как противоположность между внешней наукой и духовным познанием, есть только последствие этого факта. Христианская мистика (Экхарта, Таулера и т. д.) есть результат проникновения чувства и ощущения христианством. Направленная на один только чувственный мир наука и результаты ее в жизни являются последствием другой стороны душевных задатков. И завоевания на поле внешней материальной культуры следует целиком приписать этому разделению задатков. Тем самым, что способности человека, имеющие своим орудием мозг, были односторонне направлены на физическую жизнь, они могли настолько повыситься, что сделали возможной современную науку, технику и т. д. И только у народов Европы могла получить начало эта материальная культура. Ибо они суть те потомки атлантических предков, которые лишь тогда обратили в способности свое тяготение к физическому чувственному миру, когда оно достигло известной зрелости. Дотоле оно дремало в них, и они жили наследием атлантического ясновидения и сообщениями своих посвященных. Между тем как духовная культура ограничивалась внешне одними этими влияниями, наклонность к материальному завоеванию мира медленно продолжала созревать.
Но в настоящее время уже занимается заря шестого послеатлантического культурного периода. Ибо то, что должно в известное время возникнуть в развитии человечества, медленно созревает в течение предшествующих времен. В настоящее время уже может быть положено начало нахождению нити, соединяющей обе стороны в груди человека – материальную культуру и жизнь в духовном мире. Для этого необходимо, чтобы, с одной стороны, были поняты результаты духовного созерцания, и чтобы, с другой – в наблюдениях и переживаниях чувственного мира были познаны откровения духа. Шестая культурная эпоха приведет к полному развитию эту гармонию между обеими сторонами. Вместе с этим мы дошли в нашем рассмотрении до той точки, где от взгляда в прошлое оно может перейти ко взгляду в будущее. Но лучше, если этому взгляду в будущее будет предшествовать еще глава о познании высшего мира и о посвящении. Тогда в связи с нею можно будет вкратце бросить взгляд и на будущее, поскольку это возможно в пределах этой книги. В предшествующем изложении действие существа Христа на развитие человечества было тоже изображено с более внешней стороны. Внутренняя будет изложена в связи с посвящением.
ГЛАВА 5
ПОЗНАНИЕ ВЫСШИХ МИРОВ (о посвящении)
Человек на своей теперешней ступени развития переживает в обыкновенной жизни между рождением и смертью три душевных состояния: бодрствование, сон и – между ними обоими – сновидческое состояние. На это последнее будет еще указано вкратце на дальнейших страницах этой книги. Здесь же жизнь будет рассмотрена сначала в своих двух главных сменяющих друг друга состояниях: бодрствования и сна. Человек достигает познаний в высших мирах, когда он кроме сна и бодрствования приобретает еще третье душевное состояние. Во время бодрствования душа отдается впечатлениям внешних чувств и представлениям, возбуждаемым впечатлениями чувств. Во время сна впечатления чувств молчат; но душа теряет и сознание. Дневные переживания погружаются в море бессознательности. Представим себе теперь, что душа может во время сна достигнуть сознательности, несмотря на то, что впечатления чувств, как это бывает в глубоком сне, остаются выключенными. Так что не сохраняется даже и воспоминаний о дневных переживаниях. Что же, находится ли душа тогда в небытии? Не может она иметь никаких переживаний? Ответ на этот вопрос возможен только в том случае, если бы действительно могло быть вызвано состояние, подобное только что описанному или похожее на него, если бы душа могла что-то переживать, даже когда в ней нет ни действий внешних чувств, ни воспоминаний о них. Тогда душа находилась бы по отношению к обыкновенному миру как бы во вне; и все же она не спала бы, но имела бы перед собой, как во время бодрствования, действительный мир. Такое состояние сознания может быть достигнуто, если человек вызовет в себе те душевные переживания, к которым открывает ему доступ духовная наука. И все, что она сообщает ему о мирах, которые лежат за пределами чувственного, добыто путем такого состояния сознания. В предшествовавшем изложении были сделаны некоторые сообщения о высших мирах. В последующем будет речь – поскольку это возможно в этой книге – о средствах, с помощью которых достигается необходимое для такого исследования состояние сознания.
Только в одном направлении это состояние сознания похоже на сон, а именно тем, что благодаря ему прекращаются все действия внешних чувств, а также уничтожаются и все мысли, возбужденные действиями чувств. Но между тем как во сне душа не имеет силы пережить что-нибудь сознательно, благодаря этому состоянию сознания она может получить эту силу. Таким образом, оно пробуждает в душе способность к переживанию, которая в обычных условиях жизни возбуждается только действиями чувств. Пробуждение души к такому высшему состоянию сознания может быть названо посвящением.
Средства посвящения ведут человека из обыкновенного состояния дневного сознания к такой душевной деятельности, благодаря которой он пользуется духовными орудиями наблюдения. Раньше эти орудия существовали в душе в виде зачатков. Эти зачатки подлежат развитию. Но может случиться, что человек в известный момент своего жизненного пути без особого подготовления сделает в своей душе открытие, что в нем развились такие высшие орудия. Это значит, что тогда наступило своего рода непроизвольное самопробуждение. Такой человек вследствие этого почувствует изменение во всем своем существе. Наступит безграничное обогащение его душевных переживаний. И он увидит, что никакие переживания в чувственном мире не могут дать ему такого чувства блаженства, такого удовлетворенного душевного строя и внутренней теплоты, как то, что раскрывается ему теперь, хотя оно и невидимо физическим глазом и неосязаемо рукой. Сила и жизненная уверенность вольются в его волю из духовного мира. Такие случаи самопосвящения бывают. Но они не должны вести к ошибочному убеждению, что единственно верное это выжидать такого самопосвящения и ничего не делать для того, чтобы прийти к посвящению путем правильного обучения. Здесь нет надобности говорить о самопосвящении, ибо оно может наступить и без соблюдения каких бы то ни было правил. Но здесь будет изложено, каким образом путем прохождения известной школы можно развить дремлющие в душе в зачаточном состоянии органы восприятия. Люди, не чувствующие в себе особого побуждения что-нибудь сделать для своего развития, легко могут сказать: человеческая жизнь находится под управлением духовных сил, в водительство которых не следует вторгаться; нужно спокойно выжидать момента, когда эти силы найдут правильным раскрыть душе иной мир. Такие люди могут, пожалуй, ощущать подобное вмешательство в мудрость духовного водительства как своего рода дерзость или как незаконное желание. Лица, которые так думают, придут к иному мнению только тогда, когда на них произведет достаточно сильное впечатление следующее представление. Когда они скажут себе: это мудрое водительство дало мне известные способности; оно даровало мне их не для того, чтобы я оставил их неиспользованными, но чтобы я применял их. Мудрость водительства заключается в том, что оно вложило в меня зачатки высшего состояния сознания. Я только тогда понимаю это водительство, когда ощущаю, как долг, сделать все, что может привести эти зачатки к развитию. Когда такая мысль произведет достаточно сильное впечатление на душу, то исчезнут и приведенные выше сомнения против метода обучения, ведущего к высшему состоянию сознания.
