Лобсанг Рампа - Пещеры древних. (THE CAVE OF THE ANCIENTS)
Позже, вечером, я беседовал со своим Наставником, ламой Мингьяром Дондупом.
— Достопочтенный Лама, почему люди покупают гороскопы у уличных торговцев внизу на дороге?
Наставник невесело улыбался, отвечая:
— Как ты, конечно, знаешь, гороскоп не имеет никакой ценности, если составлен не для конкретного человека. Ни один гороскоп не может быть составлен на основе массового производства. Гороскопы, продаваемые уличными торговцами на дороге внизу — просто способ выманивать деньги у доверчивых.
Он посмотрел на меня и сказал:
— Конечно, Лобсанг, паломники, купившие эти гороскопы, возвращаются домой и показывают их как сувенир из Поталы! Они удовлетворены, так же как и торговец, поэтому зачем об этом думать? Все довольны.
— Вы считаете, что для людей следует составлять гороскопы?
— Нет, Лобсанг, право же, нет. Только в определенных случаях, подобных твоему. Гороскопы слишком часто используются просто для того, чтобы сберечь человеку силы при проведении своей собственной линии поведения. Я совершенно против использования астрологии или гороскопов, если нет определенного особого обоснования. Как ты знаешь, средний человек подобен паломнику, пробирающемуся через толпу в Лхасе. Он не может увидеть путь перед собой из-за деревьев, домов, перепадов и изгибов дороги. Он должен быть готов ко всему, что встретится на пути. Мы отсюда, с более высокого места, можем взглянуть вниз, на дорогу, и увидеть любое препятствие. Таким образом, паломник подобен человеку без гороскопа. Мы, наверху, подобны людям с гороскопом, мы можем просматривать дорогу наперед, мы можем видеть препятствия и трудности, и поэтому сможем подготовиться к преодолению трудностей до их появления.
— Есть еще одна вещь, которая очень беспокоит меня, Достопочтенный Лама. Не можете ли вы сказать, как мы узнаем в этой жизни те вещи, которые знали в прошлой?
Я смотрел на него с особым волнением, поскольку всегда побаивался задавать подобные вопросы, фактически не имея права настолько углубляться в эти вещи. Но он не усмотрел в этом вопросе никакого проступка, более того, даже ответил:
— До нашего прихода на эту Землю, Лобсанг, мы составляем план того, что намерены сделать. Этот план записан в нашем подсознании, и если бы мы смогли войти в контакт с ним, — что могут делать некоторые из нас! — мы знали бы все, что планировали. Конечно, если мы знаем все, что спланировали, нет заслуги в стремлении к самосовершенствованию, потому что мы знаем, что совершаем заранее предрешенные действия. Иногда по каким-то причинам человек может войти в контакт с Высшим Я во сне или при выходе из тела с сохранением сознания. Иногда Высшее Я способно извлечь знание из подсознания и передать его телу на Земле, так что когда астральное тело возвращается в материальное тело, в мозгу появляются знания о некоторых вещах, происшедших в прошлой жизни. Это может быть особое предупреждение, чтобы не совершать одной и той же ошибки в каждой жизни. Иногда у человека появляется сильное желание совершить, например, самоубийство, и, если за это он был наказан новой жизнью, тогда такие люди могут вспомнить о чем-то, связанном с самоубийством, и, возможно, эта память позволит телу воздержаться от самоубийства на сей раз.
Я немного подумал над этим, затем подошел к окну. Прямо подо мной была свежая зелень болотистой долины и красивая зелень листьев ивовых деревьев. Наставник прервал мои грезы.
— Ты любишь смотреть из этого окна, Лобсанг. Не приходило ли тебе в голову, что ты смотришь из него так часто потому, что находишь зеленый цвет полезным для глаз?
Когда я поразмыслил над этим, то осознал, что действительно инстинктивно смотрю на зелень после работы с книгами.
— Зеленый цвет, Лобсанг, лучше всех других успокаивает глаза. Он дает отдых усталым глазам. Когда ты окажешься в западном мире, то обнаружишь, что там в некоторых театрах есть место, называемое зеленой комнатой, куда отправляются актеры и актрисы, чтобы дать отдых глазам, измученным табачным дымом сцен, ослепительно яркими огнями рампы и прожекторами.
Я раскрыл глаза от изумления и решил, что мне следует изучать воздействие цветов всякий раз, когда будет предоставляться такая возможность.
Мой Наставник сказал:
— Сейчас я должен покинуть тебя, Лобсанг, но утром приходи ко мне снова, я намерен обучить тебя еще некоторым вещам.
Он поднялся, похлопал меня по плечу и вышел. Я стоял некоторое время, глядя в окно на зелень болотной травы и деревьев, которая так успокоительно действовала на глаза.
Глава 12
ПРОЩАЙ, ДРУГ!
Немного спустившись по тропе, я стоял и смотрел вниз на горный склон. На душе было тяжело, и глаза мои были полны горячих слез, которые я не отваживался пролить. Под гору несли старого человека. Японский монах Кэндзи Тэкэучи «возвратился к своим предкам». Теперь рассекатели умерших уносили высохшее старое тело этого несчастного человека. Может быть, его дух сейчас бредет по тропе, усыпанной лепестками цветущей вишни? Или он анализирует ошибки своей жизни и планирует новое воплощение? Я смотрел вниз, пока процессия не скрылась из виду за поворотом тропы. Я смотрел на этот жалкий сверток, который когда-то был человеком. Тень наползла на солнце, и некоторое время мне казалось, что я вижу в облаках чье-то лицо.
Меня интересовало, правда ли, что существуют Стражи Мира? Великие духовные Стражи, присматривающие за тем, чтобы человек страдал на Земле и при этом совершенствовался. Да они, должно быть, похожи на школьных учителей! — подумал я. Возможно, Кэндзи Тэкэучи встретит их. Возможно, ему скажут, что он учился хорошо. Я надеялся на это, потому что он был слабым стариком, много страдавшим и много повидавшим на своем веку. Должен ли он снова вернуться в тело — перевоплотиться, — чтобы учиться дальше? Когда он придет в следующий раз? Через каких-нибудь шестьсот лет — или завтра?
Я думал об этом и о богослужении, на котором только что присутствовал. Это было Богослужение для Наставления умерших. Мерцающие масляные лампы вспыхивали, подобно страстям нашей мимолетной жизни. Я думал об облаках благовоний, которые, казалось, принимали форму живых существ. На минутку мне показалось, что это Кэндзи Тэкэучи возвратился к нам снова в облике живого существа и больше не сидит перед нами в виде высохшего трупа. Сейчас он, возможно, всматривается в «Хроники Акаши», в эту неуничтожимую летопись всего, что когда-либо происходило. Может быть, ему удастся увидеть, где он совершил ошибки и сделать из них выводы для будущих воплощений.
Этот старый человек многому научил меня. Он по-своему любил меня и всегда разговаривал со мной как с равным. Теперь он уже не на Земле. Я лениво пнул камень и пошел, волоча по земле свои стоптанные сандалии. Была ли у него мать? Я как-то не мог представить его молодым семейным человеком. Живя среди нас, чужеземцев, вдали от своей родины, он, должно быть, чувствовал себя очень одиноко. Его жизнь прошла так далеко от теплых океанских ветров и его Священных гор. Он часто рассказывал мне о Японии, и тогда его голос становился хриплым, а глаза необычайно выразительными.
Однажды он поразил меня, сказав, что люди пытаются разобраться в оккультных предметах, хотя им лучше было бы подождать, пока придет их время, и не искать себе наставника.
— Мастер всегда появляется, когда ученик готов, мой мальчик! — сказал он. — А когда ты нашел своего Мастера, делай все, что он говорит, потому что теперь ты уже готов.
День становился все более пасмурным. В небе собирались облака, и усиливающийся ветер начинал катить по тропе маленькие камешки.
Внизу в Долине из-за подножия горы появилась небольшая группа людей. Плавными движениями они поместили свой жалкий груз на спину пони, сели в седла сами и не спеша двинулись в путь. Я провожал их взглядом, пока маленький кортеж в конце концов не скрылся из виду. Я медленно повернулся и стал подниматься на гору.
