Татьяна Калистратова - Темная сторона России
Свет плошек с колышущимся огнем метался по грязным стенам. Какие-то веревки, на которых висело тряпье, перегораживая проход или огораживая углы. Детский плач и заросшие, небритые рожи в шрамах, тянущие ко мне руки: «Барыня, дай копеечку. Помираю, дай выпить».
«Приехали, — билась в голове мысль. — Надо меньше пить! Чтоб я еще раз выпила абсент. А может, это уже „белочка“? Или я сошла с ума?»
— Таня. Танюш? С тобой все в порядке?..
В очередной раз приоткрыв глаза, я в мути увидела Йолкино лицо, которое то надвигалось, разрастаясь до неимоверных размеров, как великий Гудвин, то удалялось, стягиваясь в точку.
— Угу, — стряхивая оцепенение, сказала я. — Всё ок. А можно мне домой?
— Танюш, давай я сейчас такси вызову, хорошо? Мне пока еду на завтра соберут, и я тебя к себе отвезу на оперквартиру, хорошо? Только ты не засыпай опять.
— Давай, — пробормотала я и вновь провалилась в какой-то кошмар. Но на сей раз в нем присутствовала знакомая фигура.
«Интересно, где я ее видела?»
Молодая женщина, в довольно-таки приличном платье, весьма развязно смеясь, чокалась бокалами с жуткими каторжниками: «Ну что, друзья мои, — за ювелирный дом Хлебникова? Вот она, ваша доля, разгребайте! — Ина стол посыпались из небольшого ридикюля сверкающие камни и золотые кольца. — Ваше это — ваше!!! Сонька никогда не забывает своих! — в пьяном воодушевлении воскликнула молодая женщина. — Сонька за всех заплатит!»
«Господи, вытащи меня из этого кошмара!!!» — уже просто ору я в астрал или не знаю куда!
А тем временем, пытаясь вырваться из кумара, вижу следующую картинку: женщина, — это, видимо, действительно Сонька, осматривается шальным взглядом и говорит:
— Сеня, здесь, в ночлежке Расторгуева, негоже прятать. Пошли подвалами.
Я вижу ступеньки, по которым кто-то спускается, но не я, это точно.
— Сеня, — свистящий шопот, — тише!!! Пошли. Сейчас до «утюга» доберемся, я там хороший закуток знаю. Там и спрячем.
Две тени скользят по сумрачному подвалу и вваливаются в освещенное масляными плошками помещение.
— Ну что, братики, не ждали? — развязно кричит Сонька. — А вот и я, дорогие мои! — Покачиваясь и пьяно улыбаясь, она подходит к столу и вываливает из-за корсажа драгоценности и красные купюры. — Вот, Соня обещала — Соня выполнила! А где моя девочка? Где моя кровиночка, Тонечка. — Качнувшись, Сонька валится на стол.
— Сонь. — Рвань и мужики участливо двигаются к столику. — Ну, мы это. как тебе сказать. Ну отдали мы ее на воспитание в дом, чтоб жилось ей сладко. В дом Румянцевых. Мы за ней наблюдаем. Там тетки-няньки сопли подтирают.
— А Софа? Софка где? — Женщина оседает на табурет и, роняя голову на скрещенные руки, пьяно плачет.
К ней тихо подкрадывается какой-то здоровый мужик и, осклабившись, хватает за попу.
— Руки мыл? — вскидываясь, ощеривается Сонька.
— А чё, грязные, что ли? — развязно цедит мужик.
— Смотря куда лезешь, — абсолютно трезво отвечает вдруг королева воров.
— Хм. К своей цыпе, от которой мурашки по всему телу. К своей марухе, с которой у нас две дочки. К жене своей, к мадонне.
— Остынь, Митя, я тебе не маруха, — устало и гордо отвечает женщина. — Да и не про меня это.
— Сонь, а ты знаешь, что Сура объявилась? Из Варшавы приехала и дом тут снимает. Твоя дочка! Работает чисто!
Сонька мотает головой по сложенным кренделем холеным рукам на грубом столе и засыпает. Видимо, и я вместе с ней.
— Ваше здоровье, господа. Вы ждете кого-то или так, отдохнуть зашли?
— Да жду! Не вас! — И руки упали.
— Судьба — индейка, жизнь — копейка, — последнее, что я слышу в этой вакханалии.
Наплевав на мелкие тревоги,
На душевность делая акцент,
Мы колдуем рьяно, как Ван Гоги,
Разбавляем водкою абсент.
(Gexogen)
Наутро я открыла глаза и увидела белый потолок. Опасаясь всего на свете, скосила глаза: полка с книжками и светильниками. Угу, ни о чем не говорит. Стакан с водой. Тоже мимо кассы. Мобильник — вот то, что надо!
За завтраком рассказала Йоле про абсентовые красочные галлюцинации.
— А знаешь. — Йола помешала сахар в своей чашке. — Ведь на самом деле, говорят, в этих ночлежках Соня появлялась, когда бывала в Москве. Так что, может, это и глюки, а может, и нет. Абсент ведь — тоже непростой напиток. Не зря же его весь бомонд Серебряного века пил, а потом свои гениальные произведения творил.
Мы помолчали, продолжая жевать бутерброды и запивать крепким сладким чаем.
— Тань, а может, у нас уже паранойя после той поездки, а?
— А может, просто надо от всех штучек избавиться, что мы в экспедиции понабрали?
Йолка покрутилась на диванчике и, устроившись поудобнее, протянула:
— Так жа-алко ведь. Они красивые.
— Ну, значит, так и будем с призраками общаться, пока не надоест. — Поставив чашку в раковину, я занялась мытьем посуды. — А знаешь, Йол, я вот думаю. Может, наши приключения в Пнет выложить? — Задумчиво споласкивая тарелку, я оглянулась на Йолку: — Пусть народ посмотрит, а мы комменты почитаем. Забавно может получиться.
— Ага, прочитают и подумают, что нас так по укурке плющило, что никуда мы не ездили, а дома на кухне коньяк хлестали и траву курили. Ну а под конец ты все это еще абсентом полирнула. Кстати, звонил Мишаня, приглашал в Псков, он туда на выходные к бабушке поехал. Может, заглянем? Грибочков пособираем, отдохнем от всей мистической мутотени на нормальной природе с шашлыками.
— Чего б нет? Давай. Ты во сколько сегодня высвобождаешься, в три? — Йолка кивнула. — Ну вот и отличненько, тогда ты на работу, а я на вокзал. Встречаемся в четыре здесь. И если не сложно, закажи еды с собой из рестика, ок?
Быстро собрав свой рюкзак, Йолка оставила мне ключи и упорхнула на работу, а я, дождавшись вызванного такси, отправилась на квартиру друзей за своим рюкзаком и на вокзал за билетами.
В 18.30 наш поезд уже отчаливал от перрона, сердито перестукивая всеми своими колесами.
Легенды Пскова
Мишка встретил нас на перроне и тут же закрутил в радостной круговерти:
— Привет, девчонки! Ну что, готовы? Еще сто тридцать кэмэ, и мы в деревне, на свежем воздухе. Дня три отдохнем и — назад в Питер с ветерком, на машине.
— Миш, так ты на своей сюда приехал?
— Ну да, а на чьей же еще? Давайте рюкзаки, и пошли быстрее, нам еще в магазин надо заехать, продуктов старикам купить.
— Сначала до Острова, потом до Опочки, а оттуда и в деревню, — продолжал вещать Мишка, пока мы шли к машине. — Кстати, — обернулся он, — если что надо купить, рекомендую запастись всем тут. Потом только сельмаги будут.
Покрутившись по городу, мы нашли уже работающий маркет и отправились опустошать полки. Мишка нагрузил тележку сахаром, солью, водкой, спичками, керосином, несколькими лопатами и лопатками, дешевыми сигаретами и прочим барахлом, которое, видимо, котировалось в деревне. Ну а мы со своей тележкой отправились покупать продукты, которые посчитали необходимыми на отдыхе, как то: рыбу, мясо для шашлыка на все три дня с запасом для незапланированных гостей. Потом сыр, колбасу, специи, овощи и все такое прочее. На парковку мы вывезли уже три тележки, и Мишка довольно быстро перегрузил всё в багажник своей «Наварры».
— Надо бы еще бочку купить, но тот магазин закрыт, так что поехали.
В багажнике весело позвякивали бутылки и консервные банки, но нам отчего-то было так легко и весело, что это «дзынь-дзынь» нисколько не раздражало.
Через пару часов мы, в очередной раз свернув, подъезжали к деревне.
Перед нами, мешая поскорее добраться до дома Мишкиных стариков, тащились два автобуса. Вот лениво проплыла табличка, на которой сей населенный пункт обозначался «д. Кирово», а еще чуть дальше показался указатель «Духова гора».
— Мишка, — взвыли мы с Йолкой в один голос, — ну сколько можно-то? Мы ж отдохнуть ехали, а не мистикой опять заниматься! На-до-е-ло!
— Девчонки, вы чего, мы и приехали отдыхать. У меня тут бабка с дедом живут с рождения. — И тут, видно, до Мишки дошло, отчего мы взвыли. — Вы про Духову гору? — Он усмехнулся. — Ну простите, я к ней привык, да и не страшная она. — Он вдруг запнулся. — Ну то есть почти не страшная. И вообще, мы на нее сегодня не пойдем. Завтра, может, схожу. Захотите если — со мной отправитесь.
Вот ведь змей, знает же, что мы как миленькие завтра на эту гору полезем. А кстати.
— А кстати, Миш, что за примечательная у вас горка такая, что к ней автобусы иностранные и наши всё едут и едут? — Я с интересом подалась вперед, ожидая, что скажет Мишка.
— Танюш, Йол, давайте до дома доедем, распакуемся, покушаем, а потом, если захотите, сразу на горку сходим. А не захотите, так бабка моя или дед расскажут.
Почти тут же Мишка затормозил и вылез из машины, чтобы открыть ворота.
