Тайные общества Третьего рейха. Оккультизм на службе Гитлера - Васильченко Андрей Вячеславович
Но вернемся обратно к судьбе Людендорфа, рассказ о котором мы прервали на событиях «пивного путча». Суд над путчистами многие в Германии сочли форменным фарсом. Гитлер был приговорен к пяти годам тюремного заключения (на свободе он оказался уже в 1925 году). Генерал Людендорф и вовсе был оправдан. В день, когда ему был вынесен оправдательный приговор, Людендорф сфотографировался рядом с Гитлером в позе победителя. Если Гитлер оказался отрезанным от политической деятельности, то Людендорф, как предводитель Национал-социалистического освободительного движения, решил принять участие в выборах рейхспрезидента Германии. Однако на этом поприще он не смог снискать успеха. Голоса ему отдал лишь 1 % избирателей. Писавший в тюремном заключении «Майн кампф» Гитлер счел, что подобный исход выборов был позором, а потому решил «выдавить» Людендорфа из руководства национал-социалистическим движением.
Подавленный подобным развитием событий, Людендорф решил несколько изменить тактику своих действий. В сентябре 1926 года он сочетался браком с Матильдой фон Кемниц, с которой познакомился еще в 1923 году. Их роднила вера в конспирологические версии развития истории. Оба супруга полагали, что современная им политика находилась под воздействием «надгосударственных сил». Они винили во всех бедах Германии масонов, евреев и иезуитов. Свои конспирологические идеи Людендорф стал развивать еще в начале 20-х годов. Так, например, в 1921 году он писал о «мировом заговоре» следующее: «Франция и Англия рука об руку идут с верхушкой еврейского народа. Вероятно, эти страны управляемы ею. Евреи же рассматривали мировую войну всего лишь как средство для создания своего государства в Палестине». О католиках генерал сообщал следующее: «В католических странах государственная власть находится под вилянием Рима. В Германии же с ее преобладающим протестантским населением ситуация совершенно иная. Здесь католики не могут служить делу укрепления государственности». Со временем теории Людендорфа стали приобретать более радикальный характер — он видел во всех политических событиях «проявления деятельности дьявольской триады: иезуитских генералов, масонских президентов и еврейского синедриона». Позже к этим «силам зла» добавились «азиатские священнослужители из Тибета», далай-лама и т. д.
После своей женитьбы взгляды Людендорфа стали приобретать отчетливо выраженный мистический характер. На это хотя бы указывало название организации, через которую он пропагандировал свои идеи, — «Союз немецкого познания Бога». Это словосочетание несло на себе гностический отпечаток (познание = гнозис). По его мнению, противники Германии использовали для своей «подрывной работы» даже иностранные слова, которые вводились в немецкий язык: «Общепринятые понятия подменяются иностранными словами, в которые заложен совершенно ненемецкий смысл. “Интернациональный” стало синонимом “правильного”, все “народное” провозглашено “вредным”, а “дружба народов” и “пацифизм” объявлены мечтой о вечном мире, но это так и остается всего лишь мечтой». Дуалистическое мировоззрение Людендорфа не раз находило выражение в его речах. Так, например, на заседании «Кольца высшей школы» он произнес: «В принципе все объясняется борьбой двух миров. Один принцип, который мы называем “злом”, представлен преимущественно иудеями. Добро же является уделом благородного нордического человека». Забегая вперед, надо отметить, что свои отношения с национал-социалистической партией генерал Людендорф разорвал окончательно только в 1928 году.
Какое же значение имел именитый генерал для набиравшего силу «молодого» национал-социалистического движения? Он был его спонсором и своего рода продюсером. Именно благодаря Людендорфу национал-социалисты стали получать первые серьезные финансовые пожертвования. Он был посредником между финансовыми, промышленными кругами и правыми радикалами. В высшем обществе радикальные националисты и правые экстремисты воспринимались как некие «плебеи», в то время как Людендорф считался «достойным человеком». Хотя бы по этой причине баварские правые радикалы осенью 1923 года (то есть накануне подготовки «пивного путча») не получали непосредственного финансирования. Деньги сначала передавались Людендорфу, а лишь затем он направлял их НСДАП или другим «боевым союзам». В некоторых немецких исследовательских работах приводится даже версия, что Людендорф для этих целей мог получать средства от русских (великий князь Кирилл и генерал Бскупский) эмигрантов. В данном случае средства, поступавшие «Обществу 164», могли восприниматься как еще один источник финансирования национал-социалистического движения. Вывод о том, что 75 % денежных средств, которые жертвовали Таузенду, пошли национал-социалистам, напрашивается сам собой. Впрочем, документально подтвердить эти сведения не представляется возможным. Деньги «Общества 164» в размере нескольких сотен тысяч марок на суде были объявлены «бесследно исчезнувшими». Однако прозорливые газетчики еще в 1931 году (то есть за два года до прихода Гитлера к власти) провозглашали, что деньги алхимика шли на создание Третьего рейха!
Имелся лишь один-единственный свидетель, записи которого косвенно подтверждали, что «алхимический проект» Таузенда пусть и косвенно, но все-таки был связан с НСДАП. Речь идет о профессоре Отто Винхаузе, которому удалось достать документы, касающиеся Вили Шуберта. Шуберт был архитектором Таузенда, который занимался перепланировкой замка Тарандт. Этот рассказ от лица Шуберта был записан в 1956 году: «Однажды мой отец рассказал, что замок Тарандт должны были продать. Его владелец, барон фон Рекум, потерял все свое состояние в годы инфляции, а потому содержание замка стало для него непосильной ношей. Некоторое время спустя я узнал, что замок приобрел египетский подданный по имени Фаннос. У него было даже собственное имение в Каире. Однако его жена (немка по национальности, уроженка Берлина), его золовка и его теща не могли перенести климат Каира, а потому эти дамы должны были жить в замке Тарандт… В помещениях было прохладно и даже влажно… Надо было перекрыть крышу замка, для чего требовалось по меньшей мере 100 тысяч марок… В этих условиях египтянин отказался от перепланировки замка и решил его перепродать. Когда я позже прибыл в гости к своим родителям, то отец рассказал, что замок намеревался купить некий Франц Таузенд. У моего отца была доверенность на продажу замка, а потому именно он оформил его приобретение. Волею случая мне удалось лично познакомиться с Францем Таузендом. Он зашел в гости к моему отцу, чтобы обсудить некоторые вопросы. Таузенд показался мне очень скромным человеком… я смог набраться наглости, чтобы попросить осмотреть замок, дабы иметь возможность дать консультации относительного его ремонта и перепланировки… Мы выпили за удачу будущего проекта. От ассистента профессора Кегеля (Фрайбергская горная академия Фрайберга) я узнал, что Таузенд приобрел у государства местную шахту. Я воспользовался случаем, чтобы спросить об этом. Меня интересовало, намеревался ли он добывать там серебро. Мне было известно, что работа шахты была приостановлена, так как в ней уже не могли добыть значительного количества серебра, а некоторые из штолен пришли в полную техническую непригодность. Но он заявил мне, что создает там исследовательскую структуру, где будут трудиться химики и инженеры-электрики. Он намеревался добывать серебро не привычным способом, а “производить” его по собственным наработкам. Серебро планировалось добывать путем электролиза, для чего в шахту требовалось провести электричество. Вместе с тем ему не требовалось дорогое оборудование, которое было нужно для прокладки новых штолен. Он не планировал осуществлять бурение. Он был одержим фантастической идеей выплавлять серебро прямо из земли, пропуская через нее электрический ток… Во время нашей следующей беседы Таузенд сообщил мне, что владел замком в Италии. Кроме этого, он хотел добывать в Мюнхене золото непосредственно из руды. Полученные гигантские суммы он хотел пустить на развитие собственных предприятий. Однако бо`льшую часть прибыли предполагалось направить на нужды политической партии, а именно НСДАП. На другое утро мы на его автомобиле, стареньком и потрепанном “Форде”, направились в дрезденский банк…»
