Геннадий Белимов - Загадочный Волжский
— Да, справедливое замечание. А вы видите такой период, когда мы перейдем на более гуманное отношение и к цивилизациям, и к другим мирам, и к жизни вообще?
— Если успеете.
— То есть вы не исключаете гибели цивилизации в 2000 году (диалог велся в 1994 г. — Г. Б.)?
— Мы не говорим о сроках. Вы знаете, что многое плохо, вы знаете одну из заповедей — беречь себя. А вы бережете? Вы знаете, что вредно, но с удовольствием делаете это. Что такое жизнь? Вы знаете, понимаете? Нет. И поэтому вы уничтожаете ее с момента рождения. Вы только родились, и уже совершаете ошибки. Потом эти ошибки переходят в привычки. А потом эти привычки руководят вами, и вы уже не можете без них.
— Какой из пороков человечества наиболее губителен для людей?
— Жадность.
— Но есть качества, которые представляют ценность и позволят людям выжить?
— Да, есть. Доброта.
— Скажите, человечество сильно отстает от вас?
— Если мир энергетический — это не значит, что он высокий, он просто немного лучше вашего. Для постороннего наблюдателя это будут одинаковые миры, только имеющие разную физику. Поэтому не называйте нас высшими или низшими. Иное — только и всего. И когда вы перейдете в энергетический мир, например, после физической смерти — это не значит, что вы стали лучше, что вы выросли во что–то духовное. Нет. Просто пришло время поменять плоть. И в том же энергетическом мире, мире огня, есть тоже, в вашем понимании, чистое и нечистое. Там тоже есть войны, там тоже идет борьба, оттуда приходят к вам, чтобы забрать друзей, есть плохие и хорошие стороны. Оттуда и множество религий. Здесь вы можете сделать преступление, но физически. В том мире вы делаете преступление, но уже в духовном плане. Поэтому говорят, что в энергетических мирах ответственности больше.
— Земляне еще слабо используют свойства информационных полей?
— Вы используете немногое. Вы знаете электромагнитные поля. Физически вы знаете только пять уровней. Посмотрите учебник физики: всего только пять уровней несут вам информацию. К вам скоро придет шестой, и тогда вы познаете больше. Согласитесь, интуицию, в вашем понимании, вряд ли можно назвать носителем материальным.
— Вам известна цель вашего эволюционного развития?
— Мы подобны вам. Мы тоже движемся и тоже не видим конечной цели. Мы говорили вам о множестве. Мы идем впереди вас, но мы не первые. Мы хотим сказать вам, что вы и не последние. Если хотите, то, в вашем понятии, вы будете такими же, как мы, достигнув шестого уровня…
— Какие знания человечества вам особенно интересны и близки?
— Мы говорили вам: вы нас интересуете только духовно. Физически — нет. У вас все законы, все науки — физические. И даже философские дисциплины имеют физический оттенок.
— Материалистический, вы имеете в виду?
— Нет, мы говорим о физическом. В вашем понимании физическое и материальное — это одно и то же, и вы не правы.
— В чем наша ошибка?
— Физическое — это то, что вы видите, а материальное — это то, что существует независимо от вас.
— Какие знания вы считаете наиболее перспективными для землян?
— У вас нет перспективных знаний в техническом плане, все они тупиковые. Мы говорили вам, что вы найдете скоро новую энергию, но это всего лишь может продлить, но не сохранить вашу цивилизацию…
У меня есть соблазн цитировать снова и снова те наши диалоги, но это невозможно. Записей слишком много. А ведь есть о чем рассказать и помимо бесед с иным Разумом. Однако я не исключаю, что когда–нибудь более подробно расскажу об этой истории в другой книге.
Наши контакты сошли на нет в конце 1997 года. Причина, скорее всего, в том, что мы стали повторяться с вопросами, не двигались вперед, топтались на месте. Мы пробовали подключать к контактам других людей, ученых, в том числе и из Москвы, но те в лучшем случае лишь присылали нам свои вопросы. И, наверное, в какой–то момент мы стали неинтересны нашим визави. Контакты часто прерывались, с трудом возобновлялись, а потом прекратились совсем.
При этом вскоре у переводчика обнаружился поразительный феномен: у него исчезла память обо всем периоде контактов. Все четыре года наших сеансов были полностью стерты из памяти Г. М. Харитонова, хотя любые иные впечатления, дела и заботы за эти же годы оставались незатронутыми. Не были затронуты и его творческие способности: он хорошо разбирался в сложнейших электронных схемах, освоил собранный своими руками компьютер, продолжал писать художественные рассказы, которым уделял немало времени. Даже попал в поле зрения Бориса Стругацкого, послав ему рассказы в стиле фэнтези.
Факт избирательного стирания памяти у члена нашей группы лишний раз говорит о возможностях Разума, с которым мы соприкоснулись, а также о том, что контакт — это вполне реальный феномен в нашем социуме, и, как все непонятное, ченнелинг должен изучаться. Во всяком случае, лично мне интересны возможности, которые это несет людям, человечеству.
Глава 7
ГРАВИЛЕТ В ПОДАРОК ОТ ПРИШЕЛЬЦЕВ
Видения М-ской зоны
Дмитрию Ильичу Еремину не так давно «стукнуло» 60, мы знакомы с ним со времен нашей туристской молодости, но, пожалуй, лучше всего узнали друг друга во время экспедиции в так называемый М-ский треугольник, аномальную зону близ села Молебка в Пермской области. Он в то время работал в цехе КИПиА* на Волжском заводе синтетического волокна, увлекался водным туризмом, и вообще был легок на подъем, по–хорошему азартен, и, наверное, поэтому попал в состав экспедиции, которую организовала волгоградская тележурналистка и поэт по совместительству Татьяна Батурина. Было это летом 1991 года.
Помнится, приезжего люда там было много, и, наверное, поэтому в «зоне» ничего особенного не происходило. Правда, двое из нашей команды поначалу видели знаменитые «мультики» — цветные изображения, которые кем–то, по–видимому, транслировались людям прямо в мозг, но обнадеживающего развития этот способ передачи информации тогда не получил. Одним из «подопытных» был Еремин.
— Мы оба видели море темно–синего цвета, гигантскую стену высотой более ста метров, выложенную из крупных каменных блоков, которая играла роль защитного мола от водной стихии, — вспоминал Дмитрий Ильич. — По морю плыли три больших белых корабля необычной конструкции. По ним мы догадались, что нам показывают, скорее всего, другую планету. Суда имели яйцеобразную форму с полого поднимающейся палубой впереди и отвесно обрывающейся к корме. Судя по иллюминаторам, корабли имели пять–шесть палуб. И был еще пришелец, вернее, его изображение…
— Тогда меня смутило, что инопланетянин был черного цвета, — рассказывал Дмитрий Ильич. — Пропорции лица и тела нормальные, нос и губы не как у негроидной расы, но кожа темная, лоснящаяся. Человек на чем–то сидел и смотрел прямо на меня. Он был совершенно лысым, одет во что–то типа комбинезона. А нас перед поездкой предупреждали, что если видения будут идти на темном фоне, то это, по–видимому, контакт от темных цивилизаций. Не стоит, мол, его развивать. Таким тогда был уровень наших знаний. У меня черный человек вызвал, естественно, испуг, и я мысленно стал его отторгать. Он сидел, ждал–ждал, когда я очухаюсь, а затем вместе с картинкой исчез. Потом я хоть и пытался вызвать вновь видение — результат нулевой.
По поводу черной расы есть любопытнейшая подробность в «Тайной Доктрине» Е. П. Блаватской, где говорится: «…на фрагментах халдейских таблиц, собранных Георгом Смитом, записана Вавилонская легенда о Сотворении, в первом столбце таблички упоминаются семь человеческих Существ, «с лицами воронов», иначе говоря, черного, смуглого цвета кожи, «созданных семью Великими Богами». Первая раса, «была расой темной». На этом основании негры считают себя расой выше белых, происхождением от Великих Богов.
И вот прошло около десяти лет… Еремин жил в ту пору уже на Украине, в деревне Грабово Донецкой области. Малопонятные перемены в наших странах тяжело ударили и по их семье. Из–за безработицы два года назад сначала жена, а следом и ее дочь, не родная Дмитрию, уехали на заработки в Италию. Дмитрий Ильич тоже завербовался в какую–то строительную фирму в Москве и ждал вызова на работу. Семья значилась ячейкой общества только условно. Отсюда и соответствующее настроение. Поганое, одним словом.
Встреча с пришельцами
Конец апреля 2000 года перед Первомаем, выдался теплым, а для Дмитрия еще и до одурения свободным от всяческих забот. Семьи нет, вызова из Москвы тоже, хотя настроение уже вполне чемоданное. Утром пошел от нечего делать в огромную балку на краю села, взяв на дорогу две баночки пепси–колы. Не сказать бы, что слишком туда тянуло, просто так хоть чем–то было занять время.
