Проводник по невыдуманному Зазеркалью. Мастер О́ЭМНИ: Приближение к подлинной реальности - Всеволод Сергеевич Шмаков
…но у порога… но у порога… но у порога…порога…порога… порога…»
(межглавье)
«он живёт тихой жизнью, его слова — стадо тюльпанов, ах, как тихо живёт! ах, его тишина: стадо тюльпанов… он желает, он хочет, он даже зовёт: он приходит: проникаясь, рождаясь, взлетая, паря: он приходит.
…в детстве ему случилось увидеть пляшущего на карнизе воробья, (да!) не подпрыгивающего, не перебирающего лапками коготливыми по скроглой обмерзи жести, но — да! — пляшущего.
да! (о!) о, он полюбил его! полюбил навсегда, о!: и судороги троп ему не страшны: он проходит стада тюльпанов (да!) легко, замирательно, ало!..»
9
девочка — мрамор полярный — колени свои преклонила, преклонила лицо:
ПРИБЛИЖЕНИЕ
10
и упала на землю снежинка, мальчик-снежинка, и поднялся из земли цветок, девочка-цветок, и встретились они. и удивились встрече, и перестали удивляться, и смотрели, смотрели…
и встретились они. и полюбили друг друга, и встреча: будто бы и не встреча: так было и прежде, и впредь — будет! ничто не закольцевалось, не осферилось, не изменило естества… но — изменилось.
и распахнулись подвалы, допрежь в опресыщеньи трупов, но ныне — в трубах из серебра и плясок, и просунулось в выморось звёзд синее и голубое, вне формы и вне корней, вне начала и вне конца.
и множество тропинок, виясь и свиваясь, — свились в Тропинку одну.
ОСКОЛКИ НЕБЕС
(часть вторая)
1 (пролог)
«о, плоть тугая, озябшая плоть… кому отдаёшь ты свои жуковинья, диадемы, браслеты?., кому отдаёшь ты ларцы с письменами, с кропотливою хмурой работой?., кому отдаёшь трости и копья?., куда разбрасываешь железо?.,
но верно: ничто не препона, ничто не должно ею быть!
но верно: всё затихает с приходом ТВОРЦА; и затихает ТВОРЕЦ, и твореньям своим изумлён.
и на поляне полынной, где перепуталось всё, перемешалось, переплелось, — иначе…, чище…
вот окошко открылось, вот выгнулась занавеска, вот, охнув, в родник опустился полдень: испил, зацвети́лся…
вот: замельтешило»
2 (поезд)
всё дальше… дальше… — от крошечной станции…, от пурги ромашковой, станцию обольнувшей — всё дальше… дальше…
…в вагонах смеялись и кушали, в вагонах бранились, в вагонах молчали, отгородившись плечом.
в окнах ничего не было, но окна — всасывая в себя сумерки — были и продолжались в том, что за ними.
поезд мчался: всё дальше и дальше… как можно дальше… как как можно ближе к т у д а, где оборвётся мчание…
…и очень-очень (терпкость безрассудящей лихорадки) пахло яблоками…
осень, огонёк сигареты, дым, раздвигающий тамбур в бальную залу, многотрудная сень печалей, застоялая в горизонтах…
чавкнула дверь, заскулило грудное дитя, колыхнулся сквозняк.
— эй! — кто-то крикнул в одном из вагонов.
— а-а-а!.. — потянулся кто-то со сна.
— ъл-лязг… — где-то покинули рельсы колёса, но — вернулись, вернулись, вернулись…
поезд мчался: всё дальше, дальше, поезд набирал скорость. по истяжности дленья его — загорались и гасли травы… травы…
загорались и гасли травы… травы… травы… ничего, кроме трав…и что-то ещё, помимо…
растревожилась осень, прогнулась плюшевой колокольней в выпуклый хриплый воздух; взорвалась галчонком, с оперением дыбким, над полем, полем, прозвенели вчерашних жителей взгляды, засверкали…
поезд мчался; отвергая случайные станции и полустанки, обходя тупики, — поезд мчался, (когда это было?)
(зачем? куда?)
но вот: туда.
но вот: завершено мчание. (куда? куда?) и отворились створы вагонов, и изошло население; в ночь изошло, в борозды, в камененья…и только под лавкой, забытое, плакало (плакало… плакало…) грудное дитя, и только на лавке — в глянце и молниях предсвершенья — возлежало яблоко.
3
«…и не хочется, и не можется, но — выходишь, и нечистоты обжимают щиколотки, туманят взгляд… ропщу, роптания стыжусь безмерно, но роптанием — истекаем.
аки горлица… аки горнило тщеты (и тщетой ущемлённого)… аки горн трубящий согбенной гордыни, гордости с содранной кожей по краю ладоней… аки желания…
высокие башни и пушки палящие (жалящие) (жалостные такие…), во исполнение бед, во перечень горших сближений… это неверно! это обман, обокрадье злостное!..
ходить по дворам, переулкам, всё быстрее — быстроту — исхаживая, изнуряя… всё быстрее… но для чего, но зачем эти дворы, переулки эти?
к чему??!..
не ходить, оставлять на краю табурета уставшее тело, сочленять остроконечность секунды с округлостью мышлений. ронять одежду.
не ходить, но, будучи ожидаемым, высоко поднимать голову, высоко поднимать ноги…, распрямлять плечи… пробуждаться.
и первый цветок, который встречается тебе, — встречается и встречает…»
4 (крик)
утром — рано-рано — Крик пробудился.
он принюхался к воздуху, почистил пёрышки, расправил крылышки и — поднялся над облаками, его ни капельки не смущало, что облака удивлены появлению не-облака, не узнают, не протягивают бубликов и стаканов со свежим кефиром. Крик не удивлялся, он поднялся выше облаков и замер; и, прислушавшись, угадал скорое появление железной машины.
…самолёт летел над облаками, пассажиры притискивали любопытствующие мордочки к иллюминаторам, но ничего не видели: их глаза были закрыты (такими они родились). ах! никто не научил их подъятию век, не растолковал им самого факта незрячести!..
пассажиры неподвижно перемещались в подвижной железной машине, на коленях шелестели журналы, по длинному узкому проходу бодро прохаживалась — со всяческой снедью в изящных лапках — незрячая улыбчивая стюардесса.
…Крик замер.
Крик встрепенулся, и, распахивая на лету безоблачное сияющее нутро, — спикировал на самолёт; обнял его, облепил каждую пору, каждый шовчик. Крик всосался в самолёт, хлюпая и часто дыша, всосался, переполнил, стал.
…некоторые — из тех, кто не захлебнулся криком — прозрели. но и потом (много веков спустя), вспоминая — они вспоминали крепко сомкнутые веки, переплётшиеся ресницы… и — закрывали глаза, и — улыбались.
5 (они)
они встретились (они. встретились.) у паркового фонтана. так им захотелось.
мужчина был угрюм и высок, женщина — низкоросла и лицом многочертна, смутна.
— хочешь, я сорву для тебя ветку сирени? — спросил мужчина.
— зачем?.. — спросила женщина, она думала о чём-то своём и на мужчину почти не обращала внимания.
— так положенно, — сурово сказал мужчина. — это — обряд, не нам его нарушать.
— да ну?.. — удивилась женщина, она думала о чём-то своём и на мужчину почти не обращала внимания.
— это — обряд, ритуал, правило, — мужчина был возмущён. мужчина заглядывал в глаза женщины строго и настойчиво.
— …?
— да-да-да! — завопил мужчина, и вдруг — низко нагнувшись — нервно поцеловал женщину.
женщина ответила поцелуем на поцелуй…мужчина, сделав хитрую подножку, повалил её на траву и начал расстёгивать платье…
они поженились, у них было много детей, куча
