Александр Волков - Из жизни английских привидений
Самый шаловливый английский призрак обитает в поместье Чарльтон в Гринвиче (Лондон) — прекрас — но сохранившемся особняке, возведенном в 1607–1612 гг. В 1680 г. его купил сэр Уильям Лэнгорн (1631–1713), баронет, торговец из Мадраса и владелец акций Ост-Индской компании. В 1693 г. в преклонном возрасте он женился на богатой вдове Грейс Чаворт (1632–1700), дочери Джона Маннерса, графа Рутленда. Одного брака оказалось мало, и 16 октября 1714 г. 83-летний вдовец взял в жены 17-летнюю Мэри Астон. Он не успел насладиться прелестями совместной жизни с юной женой, скончавшись четыре месяца спустя после свадьбы. Теперь его призрак преследует молодых женщин, останавливающихся в доме, бесцеремонно щипая их за мягкие места. Замужним дамам рекомендуется посещать Чарльтон в сопровождении супруга.
Дворец Хетфилд (Хартфордшир), одна из крупнейших аристократических резиденций Великобритании, по-прежнему принадлежит семье Сесил, чей глава носит титул маркиза Солсбери. В Тюдоровскую эпоху в Хетфилде жила юная принцесса Елизавета. 17 ноября 1558 г. она узнала здесь о кончине своей сестры Марии I. События той поры нашли отражение в предании о карете Хетфилда. В усадебный двор въезжает призрачная карета, запряженная лошадьми, внутри которой восседает загадочная дама в вуали. Не останавливаясь, карета вламывается в дом, поднимается по лестнице и только тогда исчезает. Такая напористость свойственна лишь особам королевских кровей!
Семейное привидение Хетфилда обычно появляется в курительной комнате дворца. Это Джеймс Сесил (1713–1780), граф Солсбери, по прозвищу Нечестивый Граф. При жизни он редко бывал в родовом гнезде, живя в собственном особняке на окраине города Баль-дока вместе с любовницей Мэри Грейв (?—1789), родившей ему семь детей. Они сошлись еще до женитьбы графа в 1745 г. на Элизабет Кит (1721–1776). Когда жена узнала о двойной жизни мужа, она перебралась из Хетфилда в Лондон, прихватив сына и дочь. После смерти Нечестивого Графа в 1780 г. его сын и наследник Джеймс (1748–1823) снес дом в Бальдоке, но Мэри Грейв с детьми получили по завещанию солидное содержание и отнюдь не бедствовали. Графа не считают проклятым или наказанным, и что именно он позабыл в Хетфилде, никто не знает.
Призрак другого нечестивца можно наблюдать в запущенном парке усадьбы Лоутер (Кумбрия). Граф Джеймс Лоутер (1736–1802) был известен в народе под кличкой Злой Джимми. Один из богатейших людей севера Англии — кроме Лоутера, он унаследовал от отца, губернатора Барбадоса, крупную сумму денег — отличался эксцентричным поведением. В 1761 г. он женился на Мэри Стюарт (1741–1824), дочери Джона Стюарта, графа Бьюта, будущего премьер-министра Великобритании, но детей от нее не имел.
Отношения между супругами разладились, и местные жители не преминули сочинить сентиментальную повесть о любовнице графа — юной дочери мелкого арендатора. Злой Джимми открыто содержал ее в усадьбе, выпроводив оттуда жену, но бедная девушка тосковала, как птичка в клетке (любовь богатых дорого обходится их избранникам), и, тоскуя, отдала Богу свою невинную душу. Влюбленный граф запретил хоронить тело, наряжал его в платья, усаживал за стол, укладывал в кровать, а потом поместил в стеклянный гроб. Граф явно повредился умом — только этим можно объяснить, почему он не прибег к помощи науки в лице Чарльза Уайта.
Через некоторое время хозяин Лоутера учуял скверный запах и с болью согласился расстаться с возлюбленной. Похороны состоялись на Паддингтонском кладбище в Лондоне. Интересно, кто додумался везти за несколько сотен километров разлагающийся труп простой девушки? Ее любовник совсем загрустил. В один из дней слугам почудилось, что он умер. Тело подготовили к погребению и отнесли в церковь, но там граф внезапно очухался и с руганью выскочил из гроба. Старожилы осуждающе качали головой: вот, мол, какой он — Злой Джимми! Пришлось ждать долгие годы, пока эпоха тафофобии не миновала. Тогда граф умер окончательно и бесповоротно, но его призрак в полнолуние объявляется в усадебном парке. Он в ярости нахлестывает коней, сидя на передке кареты.
Та же участь постигла Однорукого Богтона, владельца усадьбы со схожим названием Лоуфорд (Уилтшир), жившего в Елизаветинскую эпоху. Сквайр Богтон грубо преследовал арендаторов, в особенности молодых женщин. Поговаривали, что одну из них он обесчестил и отравил. В результате несчастного случая сквайр потерял руку. После его смерти однорукий призрак терроризировал по ночам окрестности Лоуфорда, управляя бешено мчащейся каретой, запряженной четверкой лошадей.
Потомок сквайра, сэр Здвард Богтон (1742–1794), баронет, договорился с двенадцатью священниками о проведении обряда экзорцизма. Пастыри загнали Однорукого Богтона в бутылку и утопили ее в деревенском пруду. В 1790 г. усадебный дом выгорел дотла, и семья переселилась в другое поместье — Бра-унсовер в городе Регби. Примерно в 1815 г. удивший рыбу мальчик вытащил бутылку из пруда. Будучи наслышан о приверженности экзорцистов к водоемам, он поостерегся вскрывать сосуд и отдал его Богтонам. Те поместили бутылку под стекло в своем доме в Браун-совере. В середине XIX в. здесь был возведен новый особняк. Судьба бутылки неизвестна, но, по легенде, Богтоны закопали ее в лесу, поскольку привидение не угомонилось.
Отметим, что в Лоуфорде в XVIII в. совершилась подлинная, а не легендарная трагедия. Сэр Феодосий Богтон (1760–1780), юный кузен сэра Эдварда, страдал от венерического заболевания и употреблял лекарство. 29 августа 1780 г. он скончался. После эксгумации его останков в отравлении обвинили ирландца — капитана Джона Донеллана, мужа сестры покойного, известного как Алмазный Донеллан из-за алмаза, который он привез из Индии. Хотя лекарство больной принял из рук матери, леди Энн Богтон, капитан был осужден на основании косвенных улик и повешен 2 апреля 1781 г., настаивая на своей невиновности.
Через сто лет в рассказе «Привидение из Лоуфорд Холла» (1887) писатель Уолтер Торнбери[97] поведал историю двух братьев и сестры. Старший брат занедужил, а младший в погоне за наследством задумал его отравить и подговорил ничего не подозревающую сестру дать больному успокоительное средство. Та пошла по стопам злосчастной Мэри Блэнди, надежно успокоив беднягу. Спустя много лет з доме поселяются дальние родственники убитого, у которых гостит героиня рассказа. Ночью в ее комнату заглядывает безумный старик, содержащийся в Лоуфорде. Излишне чувствительная женщина принимает его за призрак отравителя.
Нет смысла повествовать обо всех семейных привидениях аристократических гнезд Англии. Как правило, их привязанность к дому вызвана незначительными причинами или вообще ничем не объясняется. То же касается безымянных духов городских и сельских церквей. Неизвестно, почему такой дух угодил именно в этот храм и что ему там нужно. Вот пример. В 1982 г. фотограф Крис Брекли, работавший в интерьере церкви Святого Ботольфа в лондонском Сити, запечатлел полупрозрачную женскую фигуру на хорах. Снимок обозвали подделкой, но через несколько лет при ремонтных работах в склепе отыскались старые гробы, замурованные в стену. Все они были пусты, кроме одного. В нем лежал слабо разложившийся труп женщины, похожей на ту, что сфотографировал Брекли.
В Викторианскую эпоху Святой Ботольф имел репутацию «церкви проституток», которые околачивались на углах сходящихся здесь улиц. Одна из них, Кэтрин Эддоус, была убита неподалеку от храма 30 сентября 1888 г., став предпоследней жертвой Джека Потрошителя. Существует ли связь между проститутками, гробами и призраком?
ЧАСТЬ VII. МОНАХИ И СВЯЩЕННИКИ
Жил когда-то в Сибири монах,
Со скучищи он было зачах,
Но, издав дикий вопль,
Убежал в Севастополь
С настоятельницей на плечах.
Неизвестный поэт[98]В сердцах англичан давно воцарились благодушие и покой. Они осуждающе взирают на кровавые события, потрясшие Европу минувшего столетия. Трудно представить, чтобы их страну ввергли в политическую бездну по примеру России, скатившейся туда дважды за восемьдесят лет. Казалось бы, пресловутый английский консерватизм никогда не допускал неуважения к собственным культурным традициям. А ведь та грандиозная ломка, что свершилась в XVI столетии в Англии, по своим последствиям вполне сравнима и с русской, и с французской революцией. И русские, и французы активно разрушали монастыри и храмы, основанные их предками, и с бешенством втаптывали в грязь национальные ценности. Но они опомнились, они раскаялись, они восстановили многое, а многое сумели сохранить. Не то англичане. Их лежащие в руинах аббатства — иллюстрация к одной из самых позорных страниц в истории не только Англии, но и всей Европы. Как ни странно, англичанам не хватило культуры, чтобы осознать свою ошибку и возродить институт монашества с его обителями.
