Филип Дик - Трансмиграция Тимоти Арчера
— Прометей крадет огонь для человека, тайну огня. Христос овладевает Книгой Прядильщиц, читает ее и затем доносит сведения до человека, чтобы спасти его.
— Taк, — кивнул Тим. — Это почти тот же самый миф. За исключением того, что это не миф. Христос действительно существует. Как дух, там, в уэде.
— Я не могу поехать с тобой. Прости. Тебе придется поехать самому, и тогда ты увидишь, что доктор Гаррет потворствует твоим страхам точно так же, как она потворствовала страхам Кирстен, как она порочно ими воспользовалась.
— Ты могла бы довезти меня.
— Там, в Израиле, есть водители, которые знают пустыню. Я ничего не знаю о пустыне Мертвого моря.
— У тебя отменное чувство направления.
— Я его потеряла. Я потерялась. Я потерялась сейчас. Я хотела бы поехать с тобой, но у меня работа, жизнь, друзья. Я не хочу уезжать из Беркли — это мой дом. Прости, но это истинная правда. Я всегда жила в Беркли. Я просто не готова покидать его сейчас. Может позже. — Принесли мой мартини. Я выпила его залпом, сразу, одним судорожным глотком, от которого начала задыхаться.
— Энохи — чистое сознание Бога. Следовательно, это Hagia Sophia, Божественная Мудрость. Лишь та мудрость, что абсолютна, может прочесть Книгу Прядильщиц. Нельзя изменить написанное, но можно разгадать, как перехитрить Книгу. Написанное непреложно, оно никогда не изменится. — Теперь он выглядел проигравшим. Он уже начал сдаваться. — Мне нужна эта мудрость, Эйнджел. Мне остается только это.
— Ты как Сатана, — сказала я и осознала, что мартини ударил мне в голову. Я вовсе не собиралась этого говорить.
— Нет — возразил Тим, но затем кивнул. — Да. Ты права.
— Мне жаль, что я так сказала.
— Я не хочу, чтобы меня заклали, как животное. Если можно прочесть написанное, то можно разгадать ответ. Христос обладает могуществом разгадать его, Божественная Мудрость — Христос. Они гомологизированы из гипостаза Ветхого Завета в Новый. — Однако, видела я, он уже сдался. Он не мог тронуть меня с места, и он понял это. — Почему нет, Эйнджел? Почему ты не поедешь?
— Потому что я не хочу умереть там, в пустыне Мертвого моря.
— Хорошо. Я поеду один.
— Кто-то должен пережить все это.
Тим кивнул.
— Я бы хотел, чтобы пережила ты, Эйнджел. Так что оставайся здесь. Я прошу прощения за…
— Ты меня прости.
Он печально улыбнулся.
— Ты могла бы покататься на верблюде.
— Они воняют. Во всяком случае, я так слышала.
— Если я найду энохи, то получу доступ к Божественной Мудрости. После того как она отсутствовала в нашем мире более двух тысяч лет. Так говорится в Летописях саддукеев — мудрость, которой мы некогда обладали, открыта для нас. Только представь, что это будет означать!
К нам подошел официант и спросил, готовы ли мы сделать заказ. Я сказала, что готова. Тим недоуменно огляделся, словно только понял, где находится. От этого его замешательства мое сердце сжалось. Но я уже приняла решение. Моя жизнь, какая она была, значила для меня слишком многое. И больше всего я боялась увлечься этим человеком: это стоило жизни Кирстен, равно как и, некоторым образом, моему мужу. Я хотела оставить все это позади. И я уже начала, я больше не оглядывалась назад.
Грустно, без всякого воодушевления, Тим сказал официанту, что ему принести. Теперь он, казалось, позабыл обо мне, словно я растворилась в окружающем. Я обратилась к своему собственному меню и нашла там то, что хотела. Я хотела непосредственного, непреложного, реального, осязаемого: оно находилось в этом мире, и его можно было потрогать и схватить. Оно было связано с моим домом и моей работой, и оно было связано с окончательным изгнанием идей из моей головы, идей о других идеях, их бесконечного регресса, их бесконечной нисходящей спирали.
Блюда, когда официант их принес, оказались превосходными. И Тим, и я ели с удовольствием. Мои покупатели были правы.
— Сердишься на меня? — спросила я, когда мы закончили.
— Нет. Счастлив, потому что ты переживешь это. И ты останешься такой, какая ты есть. — Он уверенно указал на меня. — Но если я найду то, что ищу, я изменюсь. Я больше не буду таким, какой есть. Я прочел все летописи — в них нет ответа. Летописи указывают на ответ, они указывают на местоположение ответа, но самого ответа в них нет. Он в уэде. Я иду на риск, но он стоит того. И я жажду пойти на риск, потому что могу найти энохи, а я знаю, что это стоит того.
Внезапно, в озарении, я сказала:
— Не было никаких явлений.
— Верно.
— И ты не возвращался к доктору Гаррет.
— Верно. — Он не казался ни раскаивающимся, ни смущенным.
— Ты сказал это, чтобы убедить меня поехать с тобой.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной. Ты ведь можешь довезти меня. В противном случае… Боюсь, я не найду, что ищу. — Он улыбнулся.
— Черт, а я поверила тебе.
— Мне снились сны. Тревожные сны. Но булавок под ногтями не было. И опаленных волос. И остановившихся часов.
Я неуверенно произнесла:
— Ты так хотел, чтобы я поехала с тобой. — На миг я почувствовала желание поехать. — Ты думаешь, это будет полезно и для меня, — добавила я.
— Да. Но ты не поедешь. Это очевидно. Что ж… — Он улыбнулся своей такой знакомой, мудрой улыбкой. — Я попытался.
— Значит, я иду по проторенной дорожке? Оставаясь в Беркли?
— Вечная студентка.
— Я заведую магазином грамзаписей.
— Твои покупатели — студенты и преподаватели. Ты до сих пор привязана к университету. Ты не оборвала узы. Пока ты этого не сделаешь, ты не станешь полностью взрослой.
— Я родилась в ночь, когда хлестала бурбон и читала «Комедию». Когда у меня болел зуб.
— Ты начала рождаться. Ты знаешь о рождении. Но пока ты не поедешь в Израиль… Вот где ты родишься, там, в пустыне Мертвого моря. Вот где начинается духовная жизнь человека, на горе Синай, вместе с Моисеем. Произнося «Ихиех»… Теофания.[94] Величайший момент в истории человечества.
— Я едва не согласилась поехать.
— Тогда поехали. — Он протянул руку.
— Я боюсь, — просто сказала я.
— В этом-то и проблема. Это наследие прошлого: смерть Джеффа и смерть Кирстен. Вот что с тобой происходит, происходит постоянно: ты боишься жить.
— «И псу живому лучше…»
— Но ты не живешь по-настоящему. Ты все еще не родилась. Именно это Иисус и подразумевал под Вторым Рождением, Рождением в Духе или из Духа, Рождением Свыше. Вот что лежит в пустыне. Вот что я найду.
— Найди это. Но найди без меня.
— «А потерявший душу свою…»[95]
— Не цитируй мне Библию. Я уже наслушалась достаточно цитат, и своих, и чужих. Ладно?
Тим протянул руку, и мы торжественно, не произнося ни слова, обменялись рукопожатием. Он едва заметно улыбнулся. Потом выпустил мою руку и посмотрел на свои карманные золотые часы:
— Я отвезу тебя домой. У меня еще одна встреча этим вечером. Пойми. Ты ведь знаешь меня.
— Да. Все в порядке, Тим. Ты великий стратег. Я наблюдала за тобой, когда ты знакомился с Кирстен. Ты говорил все это, чтобы спровоцировать меня, здесь, этим вечером. — И ты почти убедил меня, добавила я про себя. Еще несколько минут — и я бы сдалась. Если бы ты продолжил еще чуть-чуть.
— Я занимаюсь спасением душ, — загадочно изрек Тим. Я не могла понять, сказал ли он это с иронией, или же серьезно. Просто не могла понять. — Твоя душа заслуживает спасения, — заявил он, поднимаясь. — Мне жаль торопить тебя, но нам действительно пора ехать.
Ты всегда спешишь, подумала я, тоже вставая. Вслух я сказала:
— Ужин был чудесен.
— Правда? Я и не заметил. Очевидно, я слишком занят мыслями. Мне нужно столько закончить перед отлетом в Израиль. Теперь, когда у меня нет Кирстен, чтобы устраивать все для меня… Она так хорошо работала.
— Найдешь кого-нибудь.
— Я думал, что нашел тебя. Рыбак, сегодня вечером. Я ловил тебя, но не поймал.
— В другой раз, быть может.
— Нет, — ответил Тим, — другого раза не будет.
Он не объяснил. Он и не должен был, я знала, что это так, по той или иной причине: я чувствовала это. Тим был прав.
Когда он вылетел в Израиль, Эн-Би-Си упомянули об этом вкратце, как они сообщают о перелете птиц, миграции слишком обычной, чтобы быть важной, но все же как о чем-то таком, о чем зрителям все-таки следует сообщить в качестве (как это казалось) напоминания, что епископ епископальной церкви Тимоти Арчер все еще существует, все еще занят и все еще активен в делах мира. А после мы, американская общественность, ничего не слышали на протяжении недели или около того.
Я получила от него открытку, но она пришла уже после полного освещения в новостях сенсационной истории о найденном брошенном «датсуне» епископа Арчера, слетевшем задней частью с узкой, изрытой колеями извилистой дороги и наскочившем на выступ скалы, с картой, купленной на заправочной станции, на правом переднем сиденье, где он ее и оставил.
