Елена Хотулева - Гравюры на ветру
До поздней ночи мы просидели за чаем, заедая его яичницей с беконом, которую я приготовила из последних продуктов, сиротливо притулившихся в холостятском холодильнике Эдуарда. Я умудрилась накормить и уложить спать Льва. И уже совсем поздно пошла домой, вспоминая все то, что мы — изголодавшиеся по любви люди, наговорили друг другу с Эдуардом.
Когда я подходила к подъезду, в кармане тренькнул телефон.
— Я так понимаю, что сейчас самое время для важного разговора, — голос Артиса был мрачен.
— Ты и правда всегда все понимаешь, — Марианна вздохнула, послышался звук проехавшей мимо машины. — Мне было бы трудно первой начать этот разговор.
Я закрыл глаза и считал информацию с ее голоса. Неужели, это наконец случилось? Передо мной пролетела вереница образов. Я уже не нуждался в рассказе. Было понятно, что она встретила свою судьбу и даже… Как любопытно… Даже таких чистых созданий как Марианна заставляют возвращать прошлые долги. Того ребенка, который превратился в кровавые простыни на полу абсентовой гостиницы, в этой жизни ей дали как приложение к любви, купаться в которой ей было суждено до глубокой старости. Мне не хотелось долгих разговоров. Было лишь любопытно, каким образом она решилась так быстро изменить свою жизнь. Всего один вечер. Видимо один долгий, долгий разговор… И вот…
— Скажи мне только одно, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно мягче. — Он тоже понял, что это судьба?
— Да.
Мне показалось, что она чувствует себя виноватой передо мной. Марианна, Марианна… Хоть ты сегодня смогла подарить мне хорошую новость. Я больше тебе ничем не обязан. Еще один грех мне удалось скинуть в бездну. А это значит, что еще на один шаг я приблизился к своей цели.
— Будь счастлива. И… Ну я вижу это. У тебя впереди все хорошо. Крепкая семья. Ты мать троих детей, их которых один хоть и больной, но очень любимый. И муж, заботливый, нежный, всепонимающий… Все именно так, как ты хотела… А теперь прощай. Я очень за тебя рад, постарайся в это поверить…
Я облокотился на перила балкона и закурил. Меня грызла подлая зависть. Я понимал, что Марианна получила далеко не сказочную любовь из мыльной оперы. Но это было что-то такое настоящее, светлое и чистое, такое, к чему мне никогда не разрешали даже приблизиться. Я был полон тоски и одиночества. И самое страшное, что благодаря своему дару, я чувствовал — свою любовь я по каким-то причинам встречу не так скоро, как мне того хотелось бы.
* 51 *
Южный смерч долетел до мегаполиса. По дороге он растерял кураж и злобу, однако даже в своем ослабевшем состоянии доставил немало неприятностей горожанам. Он свалил много деревьев, покалечил автомобили, наигрался покореженными рекламными конструкциями и затопил принесенным на своих крыльях проливным дождем подземные переходы и тоннели.
Ему надоело раскладывать пасьянс из четырех карт. Вернее, ему надоели червонный валет и бубновая дама. Он куда-то бросил их, а в свой пасьянс, нарушая все правила приличий, добавил еще одного пикового короля и еще одну пиковую даму. Таким шуллерским манером он заставил вертеться на зеленом сукне судьбы четыре карты одной масти.
* 52 *
Я сидел в ресторане с Инной, которая уговорила меня встретиться для обсуждения каких-то ее важных планов. Однако к тому моменту, как на нашем столе стали появляться кругляши маленьких пиал с источающими острый аромат салатами, а на больших блюдах принесли тонкие пласты маринованного мяса, эта странная девушка уже забыла о заявленной теме разговора. Думаю, все ее планы были не более, чем повод, чтобы выведать у меня подробности о том, как же именно я вылечил Марианну. Понятно, что я ей ничего рассказывать не собирался, но зато добросовестно слушал всю дребедень, о которой она собиралась трещать весь вечер.
— Ваши сеансы прекратились в самом конце лета? — от любопытства она дергалась на стуле.
— Кажется, я дневник наблюдений не вел, — сегодня я заливал тоску виски и глушил ее сигарами. — А что там с ней? Рожать собралась?
Инна потерла руки от удовольствия:
— Да, это такая история, Артис, такая история!!! Представляешь, у них там вообще в семье в один день началось какое-то безумие. Я уж не знаю, что ты делал там с Марианной… Я понимаю, что ничего особенного, конечно… Такая простушка никогда не смогла бы тебя заинтересовать… Но мозги ты ей конечно починил основательно. Оказалось, что ее муженек Макс давно ей изменял. Поэтому, когда она ему сообщила о том, что подает на развод, он чуть плясать от счастья не начал. Это она сама мне рассказывала.
— А как она узнала о его изменах? — в общем-то мне было наплевать на эти подробности, но надо было поддерживать разговор.
— Толком не знаю, вроде бы то ли домой она пошла другой дорогой, то ли кто-то ей сказал, а может он и сам признался, когда о разводе услышал. Да они вообще оказались из гнилой семейки. Ее родители… О, Артис, сколько в свое время я выслушала ерунды о святости ее папаши Герарда. А тут раз! Буквально одновременно с ее разводом, этот старый пень неожиданно исповедовался жене в том, что дескать хотел от нее уйти, все бросить… Вроде как он безумно влюбился…
— Очень интересно, — я допил двойной виски и попросил повторить.
— Да, да, ты прав… — Инна даже не почувствовала иронии в моем голосе. — Ну не дурак ли он? Эта женщина-то его уже бросила. То есть все было в прошлом. Но он так страдал, получил сердечный приступ. И решил, все рассказать жене своей Карине, чтобы облегчить душу и освободиться от греха. По словам Марианны, он все жаловался на какую-то синюю книгу и на то, что Елена его околдовала…
Я вздрогнул, услышав это имя. Забавное совпадение: синяя книга, Елена… Интересно, долго еще я буду дергаться… В мире великое множество Елен. И шанс, что речь идет именно о той, что предназначена мне — минимален. Но надежда все равно не оставляет меня. Я продолжаю ждать.
— Так и что этот папаша? — я залпом выпил виски.
— А, да ничего, — она махнула рукой. — Ну покаялся. Жена его простила. А что ей еще делать-то было, дуре… Будто он в первый раз загулял… А потом, как это водится, Герард погрузился с головой в работу, написал монографию, сейчас издает какую-то книгу по медицине… Строит из себя пылко влюбленного в семейную жизнь, поэтому постоянно ругает Марианну, которая недавно расписалась с Эдиком. Завидует, наверное, что у самого не хватило смелости эту Елену захомутать…
— С Эдиком? — я рассмеялся и почувствовал, что выпил лишнего. — Милое имя. А Марианна тебе не говорила, как же так случилось, что она такая вот вся чопорная и двинутая на семейных идеалах, вдруг в один день решила все бросить?
Инга пришла в восторг, что я наконец-то начал проявлять интерес к этим россказням:
— По ее словам, она долго шла к переменам, стояла уже на самой границе новой жизни. И тогда встретила этого Эдуарда. Кстати, это я их познакомила! Могу гордиться! Из меня получилась хорошая сваха.
— Может и меня познакомишь с кем-нибудь? — мне принесли третий бокал, поэтому я не особенно следил за тем, что говорю.
Инна возмущенно хлопнула меня по руке:
— Ты негодяй! Я столько лет мечтаю о тебе. А ты никогда, никогда не смотришь на меня серьезно. Я некрасивая? Или тупая?
Я взглянул на нее сквозь туман мыслей. И правда. Красивая. Да и не глупая почти. Вот только Инна, а не Елена. Хотя… Какая разница… Я вдруг громко расхохотался, заставив мою собеседницу отшатнуться. Да! Какая разница, если в том концлагере было… Ну не знаю… К примеру, не меньше тысячи людей, которых я жестоко убил. Среди них… Ну чисто теоретически было пятьдесят процентов женщин. Пятьсот особ женского пола я жестоко изувечил, физически или морально, не могу точно сказать. Факт в том, что здесь едва ли мне хватит жизни, чтобы каким-то образом удовлетворить их всех. От одних я откупился деньгами. Другим подарил суррогат любви. Третьим, таким как Марианна помог встретить судьбу и не пропустить ее. Я посмотрел Инне в глаза. Да, да, я помню. Умирающий брат, моя клятва не бросать ее. Ну и вот. Она теперь обижается… Я допил виски и махнул официанту, чтобы он принес счет. А раз обижается, значит мешает мне на моем пути. Да и вообще, мне абсолютно без разницы, с кем я проведу эту ночь. И следующую тоже. И еще сотни ночей. Я встал, как-то косо засунул купюры в принесенную папку и посмотрел на Инну, которая все это время удивленно за мной наблюдала.
— Что смотришь, умная ты моя и красивая? — я дернул ее за руку и потащил в сторону двери. — Поехали. Шофер заждался.
— Куда это? — она удивилась, но на всякий случай свободной рукой одернула платье и поправила прическу.
— Ну ты же мечтала. Едем ко мне. Закрутим роман, пока ты в городе. Потом закончим его. Снова станем друзьями…
И мы поехали превращать ее фантазии в реальность.
