Татьяна Калистратова - Темная сторона России
Мы осмотрелись и стали тихонько подниматься вверх, чтоб не разбудить жильцов. Уже будучи на самом верху, мы вдруг услышали громкие голоса. Переговариваясь, в подъезд вошли двое мужчин и девушка. Девушка была изрядно навеселе, совсем как мы, когда сюда вошли. Мы с Йолкой одновременно замерли и стали прислушиваться.
— Милый, — пьяно растягивая слова и заливаясь хохотом, девица чуть замедлила свое движение наверх, — за красненькую я не только всего тебя расцелую, но и жить на несколько дней у меня можешь остаться.
М-да, похоже, мы сейчас повстречаемся с дешевенькой ночной бабочкой Петербурга, которая за пять тысяч готова приютить в своей коммуналке такого же маргинала. Вот только подобной встречи и пьяных разборок типа «вы кто такие и что делаете в моем подъезде» нам и не хватало в этот вечер! По-видимому, у Йолы в голове крутились те же мысли.
А голоса и шаги все приближались. Вот что-то пророкотал один из мужчин, и вся компания, не стесняясь царившей до них тишины, разоржалась громовым хохотом. Я перегнулась через перила, чтоб глянуть, к чему нам готовиться, но никого не увидела. Видимо, компания поднималась там, где сектор лестницы не просматривался. Внезапно рядом с нами открылась дверь, и оттуда выглянула женщина, уже готовая наорать на зачинщиков такого шума. Едва увидев наши вытянутые физиономии, она уже более спокойно махнула рукой. И произнесла странную фразу:
— Хм... опять пустышка, и не осадить ведь их. Бесполезно. Пока сами не уберутся — будут хороводить. Эх, — вздохнула она, — опять с бирушами спать.
Мы, глядя на нее, вытаращили глаза еще больше.
— А вы Ротонду зашли посмотреть?
— Ага, — кивнула Йолка, — из соседнего подъезда от друзей вышли и решили заглянуть. — И она с опаской поглядела туда, откуда все еще доносились хохот и голоса.
— Да не обращайте вы внимания, это глюки местные шалят. У нас такое бывает. Не часто, но несколько раз в месяц — точно.
— А к-кто это? — чуть заикаясь, спросила я.
— А кто ж их знает? Тут раньше публичный дом был, убийств и крови эти стены много повидали, так что, наверное, кто-то из убиенных. А может, и нет. О, — подняла она вверх палец. — Сейчас ключами зазвенят, и все стихнет.
И точно, на втором этаже зазвенела связка ключей, хлопнула дверь, и в ротонде воцарилась тишина.
— Ой, погодите, я сигареты возьму и выйду к вам. Все равно уже не заснуть. Кстати, меня Катя зовут.
Катя вышла минут через пять и, закурив как ни в чем не бывало, как будто только что не было массовой галлюцинации, продолжила:
— А еще, бывает, мы тут от свистка жандармского просыпаемся, а потом — топот под лестницу, крики «держи, держи его», и всё, тишина.
Уже идя домой по Фонтанке, я, размышляя, произнесла:
— Вот интересно, Йол, а может, мы уже просто притягиваем к себе мистику, а? Только вернулись из сумасшедшей поездки и — на тебе, вляпались в дурдом в Ротонде.
— А фиг его знает, может, и притягиваем. Можем проверить. Только из мальчишек надо кого-нибудь позвать, а то страшновато на кладбище одним лезть.
— На какое кладбище, Йол?
— Ну, можно на Малоохтинское. Я, помню, читала, что там всех чернокнижников, алхимиков и колдунов хоронили.
— Да, мать, ну и фантазия у тебя. Хотя почему бы нет? Только надо Мишаню дождаться с Ладоги. С Юликом не хочу, опять в штаны наделает, как в вепсском лесу. А Кита наверняка в Эстике, ну то есть в Эстонии.
— Да, Юлик, конечно, нервами не крепок, — пробормотала Йолка.
Вскоре мы уже пришли ко мне и завалились спать.
Призрачный мост и камень Атакан
Спустя несколько дней после истории с Ротондой мне позвонил младший братик и предложил прогуляться по городу, так как погода шепчет и надо ловить последние теплые денечки. Мы медленно прогуливались вдоль Невы по набережной Робеспьера в сторону
Литейного проспекта. Уже подойдя к Литейному мосту, мы вдруг увидели пожилую даму, которая плескала из граненого бокала в воду под мост какую-то красную жидкость и бросала кусочки хлеба. Заинтригованные, мы переглянулись и подошли поближе. Оказалось, женщина наливала в бокал красное вино и, не обращая внимания на случайных гуляющих вроде нас, творила что-то непонятное. Мы постояли и, дождавшись, когда она закончит, подошли ближе.
— Простите, пожалуйста. извините, — начала я. — Но что вы делали?
Дама окинула нас взглядом:
— Вы приезжие?
— Да нет, — Янька, мой младший братик, помотал головой.
— Хм, — недоверчиво усмехнулась женщина. — Тогда странно, что вы этого не знаете. Камень я просила. Чтоб людей больше не губил. Камень Атакан. Неужели не слышали?
Мы с Янькой синхронно покачали головами, разглядывая женщину и решая: она сумасшедшая или это мы такие серые личности. Оказалось, что стыд и позор не знать историю своего города, хотя нам, как сказала дама, простительно, ведь кто не сталкивался с коварством камня, так может и не знать об этом.
— Среди моих знакомых, — продолжала она, — много есть таких, у которых с этим мостом связаны смерти близких людей или просто знакомых. А у меня тут пропал близкий друг. Причем пропал при таких странных обстоятельствах, что я не в силах их объяснить. — Женщина смотрела куда-то вдаль и, словно позабыв о нас, случайных собеседниках, тихо, словно вытаскивая слова из памяти, продолжала свой рассказ: — Это был ноябрь. Я довольно поздно закончила работать, что-то около десяти, и Сережа должен был меня встретить на той стороне. — Она показала на другой берег Невы. — В сквере на Академика Лебедева. Вечер был промозглым, и по асфальту, как сейчас помню, в желтокоричневом свете фонарей расползался неприятный туман. Сережа позвонил и сказал, что уже стоит на светофоре перед мостом. Мы продолжили болтать, когда он сообщил, что уже на середине моста и вот-вот заключит меня в объятия. В этот момент связь прервалась. Я набирала и набирала его номер, но абонент все время был «вне зоны действия сети». А его машина так и не появлялась. Я, жутко обеспокоенная, вышла из сквера и встала у дороги, чтоб видеть, когда он подъедет, но прошло минут двадцать, а его так и не было. Не зная, что думать, я кинулась в сторону моста. С него за все время, что я стояла, не съехало ни одной машины. Авария? Перекрыли движение? Что-то случилось? Решил просто бросить таким вот образом? Сто вопросов вертелось у меня в голове, но ни на один не было ответа. Вбежав на мост, я увидела, что никакой аварии нет, и на меня от светофора движется поток машин. Я кинулась обратно, чтобы Сережа не искал меня долго в сквере, но там он так и не появился, и телефон продолжал талдычить: «...вне зоны действия сети». Ни на следующий день, ни через неделю он так нигде и не появился.
Я подала заявление о пропаже в милицию, но все без толку. Ходила к гадалкам и ясновидящим — все в один голос утверждали, что он жив, но находится не тут, а «по ту сторону». А потом один старый дед, дотошно узнав у меня всю историю с самого начала, произнес странную фразу: «Мост-оборотень его сгубил. Нет его здесь, в другом он нынче мире, в перевернутом, хоть и живой. А ты не ищи его, оттуда редко кто возвращается».
Но, однако, подсказал он мне то, отчего худо точно не будет: «Каждое полнолуние ходи к мосту со стороны Литейного проспекта и кропи воду вином. Хлеб и мелочь бросай. И проси, проси, чтобы камень отдал тебе твоего Сережу. Глядишь, и вернется».
Вот с тех пор и хожу я сюда, надеюсь, что, может, произойдет чудо. Уж год как хожу, — вздохнула она. И продолжила: — Потом много чего прочитала я про это место. Впрочем. Она взглянула на нас, словно очнувшись. — Захотите, так сами прочитаете. А теперь. — Она глянула на часы. — Ох, простите, молодые люди, заболталась я. Не слушайте бедную старуху. И хорошего вам вечера, — бросила она, уже разворачиваясь, и быстрым шагом пошла в сторону пешеходного перехода.
Мы переглянулись.
— Вот это история, — сказал Янька.
— М-да-а, — глядя вслед удалявшейся женщине, протянула я. — Даже гулять как-то расхотелось. Поехали домой, а?
Добравшись до улицы Марата, мы тут же сунулись в Интернет и стали искать информацию про камень. Нашли.
Оказывается, в этом месте уже триста лет бесследно исчезают люди. Мистическая сила порождается не чем иным, как призрачным двойником Литейного моста. Ибо под ним уже сотни лет лежит камень, который требует все новых и новых жертв. В дни лунных затмений здесь поднимается зловещий туман, а в реке возникает черный водоворот, готовый затянуть в себя все живое, он поглощает лодки и корабли. В этот момент появляется и мост — призрак Литейного, и он забирает любого, кто вступает или въезжает на него, и уносит с собой навсегда.
— На фиг, на фиг! — Янька откатился в кресле от ноутбука. — Чтоб я на этот мост ночью еще хоть раз въехал? Да ни за что! — Он бросил на меня ошалелый взгляд, и мы продолжили чтение.
