Собрание сочинений - Карлос Кастанеда
— И что тогда?
— Росток проникает в тело, а потом оседает в груди или в кишках. Человек заболевает и, если только брухо, который взялся его лечить, не окажется сильней его врага, — через три месяца умрет.
— А можно его как-нибудь вылечить?
— Единственный способ — высосать росток, но немногие брухо отважатся на это. Конечно, брухо может в конце концов высосать росток, но, если у него не хватит силы его извергнуть, тот убьет его самого.
— Но каким вообще образом росток умудряется проникнуть в тело?
— Ты не поймешь этого, если не знаешь колдовства с маисом, которое является одним из самых сильных, какие я знаю. Оно делается при помощи двух ростков. Сначала росток прячут в бутоне только что срезанного желтого цветка, затем, чтобы он вошел в контакт с врагом, нужно спрятать его где-нибудь, где тот обычно бывает, — скажем, на тропинке, где он ходит каждый день. Как только жертва наступит на бутон или как-нибудь его коснется — колдовство совершилось. Росток погружается в тело.
— А что с этим ростком потом происходит?
— Вся его сила уходит в человека, и росток свободен. Теперь это совсем другой росток. Он может остаться там же, где произошло колдовство, или попасть куда угодно, — это уже не имеет значения. Лучше замести его под кусты, где его склюет какая-нибудь птица.
— А может птица склевать росток прежде, чем его коснется человек?
— Таких глупых птиц нет, уверяю тебя. Птицы держатся от него подальше.
Затем дон Хуан описал довольно сложную процедуру, посредством которой такие ростки силы могут быть получены.
— Запомни одно: «маис-пинто» — это всего лишь орудие, это не союзник, — сказал он. — Стоит тебе понять эту разницу — и твои проблемы исчезнут. Но если ты думаешь, что с помощью этих штуковин можно достичь мастерства, то ты просто дурак.
— Что, союзник такой же сильный, как предметы силы?
Он презрительно фыркнул. Я видел, что испытываю его терпение.
— «Маис-пинто», кристаллы, перья — все это игрушки по сравнению с союзником, — сказал он. — Они нужны лишь тогда, когда нет союзника. Искать их — пустая трата времени, особенно для тебя. Что для тебя действительно необходимо — это постараться получить союзника. Если тебе это удастся, ты поймешь то, о чем я сейчас говорю. Предметы силы — это детские забавы.
— Пойми меня правильно, дон Хуан, — запротестовал я. — Конечно, я хочу иметь союзника, но я также хочу узнать все, что смогу. Ты ведь сам говорил, что знание — это сила.
— Нет, — сказал он с чувством. — Сила зависит лишь от того, какого рода знанием ты владеешь. Какой смысл в знании вещей, которые бесполезны?
В системе верований дона Хуана процесс приобретения «союзника» основывался главным образом на использовании состояний необычной реальности, которые он во мне вызывал с помощью галлюциногенных растений. Он считал, что, фокусируя внимание на этих состояниях с учетом прочих аспектов знания, которому он меня учил, я приду к адекватному восприятию магической реальности.
Книга, таким образом, содержит наиболее важные фрагменты моих полевых записей, где речь идет об испытываемых мною в процессе обучения состояниях необычной реальности. Порядок подачи фрагментов не всегда хронологический, поскольку я следовал логике развертывания учения. Я никогда не записывал свои впечатления прежде, чем они улягутся и я смогу осмыслить их сравнительно беспристрастно. Однако комментарии дона Хуана к испытанному мною в очередной раз я записывал немедленно, поэтому подчас они опережают описание самого опыта.
Мои полевые записи представляют субъективную интерпретацию того, что я испытывал непосредственно во время опыта. Эта интерпретация воспроизводится здесь в точном соответствии с моим изложением испытанного дону Хуану, который требовал исчерпывающего и точного воспроизведения каждой детали и подробнейшего пересказа каждого переживания.
Для полноты картины я добавлял некоторые бытовые детали, и, кроме того, записи включают также мои попытки анализа мировоззрения дона Хуана.
Чтобы избежать повторений, я упростил наши диалоги и убрал все второстепенное. Однако, чтобы передать все же общую атмосферу, мои правки коснулись лишь тех диалогов, в которых не содержалось ничего нового, что способствовало бы моему постижению этого пути. Информация от дона Хуана обычно была как бы случайной, и подчас малейшее его замечание вызывало целую лавину расспросов, которые длились часами. С другой стороны, было множество случаев, когда он все рассказывал сам.
Глава 1
Мои заметки о встречах с доном Хуаном начинаются с 23 июня 1961 года. С этого дня началось мое обучение. До этого я встречался с ним лишь в качестве наблюдателя. При всяком удобном случае я просил рассказать мне, что он знает о пейоте. Каждый раз это кончалось ничем, и все же, судя по его колебаниям, какая-то надежда оставалась.
И вот на этот раз он дал понять, что может снизойти к моим просьбам — при условии, что я обрету ясность мышления и буду точно знать, о чем прошу. Это условие было для меня непонятным, поскольку моя просьба относительно пейота была, в сущности, предлогом установить с ним более тесный контакт. Я рассчитывал, что моя ссылка на его собственные знания вызовет его на большую откровенность — и я, таким образом, смогу без особых препятствий узнать все, что он вообще знает о растениях. Однако он истолковал мою просьбу буквально, а именно — как желание получить знания о пейоте.
Пятница, 23 июня 1961
— Ты научишь меня тому, что знаешь о пейоте, дон Хуан?
— Почему ты этого хочешь?
— Просто хотелось бы узнать об этом побольше. Разве сама по себе тяга к познанию — не достаточная причина?
— Нет! Ты должен спросить в самом своем сердце, чего ради тебе, зеленому юнцу, вздумалось связываться со столь серьезными вещами.
— А сам ты чего ради этому учился?
— Ты почему об этом спрашиваешь?
— А может, у меня такая же причина.
— Сомневаюсь! Я — индеец. У нас разные пути.
— Если серьезно, моя причина — просто сильное желание этому учиться, просто я хочу знать, чтобы знать. Но у меня нет плохих намерений, честное слово.
— Верю. Я курил тебя.
— Что?..
— Неважно. Мне известны твои намерения.
— Ты что, хочешь сказать, что видел меня насквозь?
— Назови как угодно.
— Так, может,
