Что такое боги и как с ними быть - Рейвен Кальдера
По процентной доле сознательных атеистов в своих рядах современное неоязычество далеко опережает все известные религии, кроме буддизма. Причины, по которым многие приводят в нашу религию, весьма и весьма далеки от религиозных. Одни неоязычники ищут такую веру, которая будет поддерживать ценности, не признанные другими религиями, — например, индивидуализм, или борьбу за охрану окружающей среды, или экологически безопасный образ жизни, или равные права для всех людей, или феминизм, или сексуальную свободу. Другие стремятся воссоздать традиции своих предков, третьих интересует историческая реконструкция в целом, четвертых привлекает декоративная и театральная сторона различных обрядов и ритуалов. Иные приходят в неоязычество через магическую практику в рамках языческих и неязыческих мистериальных традиций, причем многие из этой категории «клюют» на чисто внешнюю атрибутику и церемониал. Некоторых попросту вербуют супруги или партнеры. Некоторые столкнулись с паранормальным опытом и ищут стороннего подтверждения его значимости. Некоторых неоязычсство привлекает лишь как «субкультура» со своими особыми ценностями и модными веяниями, но не как религия. Некоторые пытаются бунтовать против массовых религий и находят неоязычество достаточно эпатирующим, чтобы родители пришли в ужас. Наконец, кое у кого язычество как практика находит в душе достаточно сильный отклик, но при этом они не чувствуют себя обязанными верить во все те силы и сущности, которых призывают в ритуалах. Так или иначе, каковы бы ни были причины, на любом сколько-нибудь многолюдном собрании язычников, ритуале или семинаре доля людей, не уверенных в объективном существовании тех богов, которым поклоняются остальные, будет довольно значительной.
Те, кто задаст тон в мире современного язычества, реагируют на эту ситуацию по-разному. Одни тщательно избегают любых выражений, за которыми можно усмотреть принуждение читателей или слушателей к вере в богов, — тем паче что религиозная агитация в большинстве современных языческих групп считается крайне бестактной и все, что хоть мало-мальски на нее смахивает, вызывает всеобщее осуждение. Другие отказываются идти на уступки и не стесняются заявлять о своей вере в богов и духов; поступать иначе, с их точки зрения, — все равно что служить христианскую литургию, отрицая существование Иисуса и Яхве.
Монотеизм: вера в то, что существует лишь одно-единственное божество. Никаких других богов не существует, а все прочие духи — либо мелкие сущности, не дотягивающие до божественного статуса, либо некие иллюзорные явления. Это определение монотеизма отличается от изначального, о чем свидетельствует хотя бы тот факт, что Библия осуждает поклонение другим богам, кроме Яхве, причем в таких выражениях, из которых явствует, что для авторов текста эти другие боги существовали в действительности. В изначальном определении монотеизм был ближе к генотеизму — более современному понятию, которое мы рассмотрим следующим пунктом. Монотеисты не могут прийти к согласию даже по вопросу о богах других монотеистических традиций: одни считают что все монотеисты поклоняются одному и тому же богу, хотя и по-разному, другие — что единый бог признает только одну форму поклонения (разумеется, ту, которой придерживаются они сами), а все прочие монотеисты служат «ложным богам». Современный монотеизм по самой своей природе конфликтует с политеизмом, поскольку утверждает, что реален только его единый бог, а всех остальных богов, которых почитаем мы, в действительности не существует. У каждого человека есть свои субъективные причины верить именно в то, во что он верит, но монотеиста, не испытывающего перед политеизмом острого ужаса, иногда удается осторожно подвести к более разумной (по нашему мнению) практике генотеизма.
Генотеизм: вера в то, что богов может быть много, но сам верующий призван взаимодействовать только с одним из них. Как сказал мой знакомый либеральный христианин, «я знаю, что богов на свете много и выбор огромен; я не сомневаюсь, что все они по-своему велики и достойны, но меня призвал Плотник, и он предпочитает, чтобы я полностью сосредоточился на нем одном». Здравомыслящий генотеист не стремится принизить других богов, чтобы оправдать свою сосредоточенность на одном божестве. Более того, разумный и искренне верующий генотеист способен узнать в любви других людей к своим богам чувство, хорошо знакомое ему самому. Он чувствует себя уверенно на собственном пути и, в то же время, уважает пути других верующих.
Генотеизм может развиваться и на почве политеизма. В некоторых политеистических религиозных традициях (например, в некоторых направлениях индуизма) верующие нередко посвящают себя какому-либо одному божеству из пантеона и обращаются во всех случаях только к нему. При этом человек не теряет почтения к другим богам. Он по-прежнему считает других богов достойными поклонения и может участвовать в посвященных им коллективных обрядах (например, на праздниках в честь этих божеств), но сам по себе не стремится ни к кому, кроме единственного избранного бога. В подобных случаях человек начинает воспринимать это избранное божестве не столько как «покровителя того-то и того-то», сколько ка! «покровителя всего на свете, слегка окрашенного склонностью к тому-то и тому-то». Во всех областях своей жизни — в делах, связанных со здоровьем и деньгами, с любовью и плодородием, с войной и удачей, — он ожидает советов и помощи только от избранного божества, вместо того чтобы обращаться к различным богам, выполняющим разные функции. И поскольку такой подход, по-видимому, себя оправдывает, можно предположить, что человек, посвятивший себя одному божеству настолько полно, постигает некие его скрытые стороны и свойства, не бросающиеся в глаза менее усердным служителям.
(Не исключено также, что многие генотеисты выходят на более «высокую» и, следовательно, более универсальную октаву своего избранного божества, более безличную, но не столь узко специализированную. Об октавах божеств мы поговорим подробнее в одной из следующих глав.)
Я пришел к генотеизму от политеистического мировоззрения. Я годами поклонялся самым разнообразным божествам, но в один прекрасный день мои отношения с одним из этих богов, Фрейром, углубились и приняли такую форму, которую мне как политеисту на тот момент понять было нелегко. Раньше Фрейр виделся мне лишь одним из множества богов, каждый из которых
