Клаус Дж. Джоул - Выходные с пьяным лепреконом, или Как найти свою радость?
— Почему я сейчас тебя вижу, а раньше не видел?
— Ты сам настоял на этом. Мы договорились, что я буду невидимым для тебя, пока либо ты сам меня не обнаружишь, либо не начнется третья часть твоей жизни, — пояснил лепрекон.
— И сколько всего частей я себе приготовил?
— Всего четыре, две из которых завершил, третью начинаешь, а четвертая начнется позднее.
— Не уверен, смогу ли еще долго жить в этом мире, — начал я. — Порой, кажется, что прожил десять жизней. Рад, что трудности остались позади. Не знаю, чем сейчас заняться, и в то же время мне не сильно-то и хочется чем-то заниматься. Ощущение, как будто завершил большое приключение и обнаружил, что не могу найти ничего такого, что вызывало бы интерес.
— Слышу, приятель. Прекрасно слышу тебя. Вот почему я появился сейчас, пока еще мое время не вышло. Впереди тебя ждет плаванье с попутным ветром. Но после всего, что ты пережил, попутный ветер может показаться сковывающим, странным, страшным и даже…
— О’кей, я понял, скучным, — прервал его я.
— Да? Почему — как ты считаешь?
Покачав головой, я ответил:
— Потому что чувствую растерянность, не зная, что делать дальше. Всю жизнь я с чем-то боролся, а теперь, когда все дается легко, я не знаю, что делать. Даже не уверен, что знаю, чего хочу. Похоже, раньше столько сил уходило на борьбу, что даже не было времени задуматься, чего же я хочу от этой жизни.
— АХХХ, да, продолжай.
— Пожалуй, то, чего я желал раньше, когда находился в борьбе, было больше бегством от обстоятельств, чем следованием тому, что мне радостно, — я замолчал на минуту, припоминая былое. — А теперь, оставив позади грусть и борьбу за выживание (например, работы, которые не любил и которые не помогали в моем жизненном поиске), я в растерянности и не знаю, чего хочу, — я снова глубоко задумался.
Согласитесь, довольно странно сидеть на веранде и выкладывать свои мысли какому-то психотерапевту-лепрекону. В то же время я понимал, что это должно закончиться написанием еще одной книги, чего я точно не хотел. Опять-таки, какое же это следование тому, что мне радостно?
Я взглянул на лепрекона, с чрезвычайно удовлетворенным видом сидевшего на стуле. Своим видом он излучал радость, отсутствие сожалений и невоплощенных желаний. Он был рад запахам в каждом вдохе. Добрый и вежливый и, в то же время, крепкий и сильный, несмотря на малый рост. Наверняка, он не был совершенен, и его жизнь не была лишена своих вызовов, но внешние обстоятельства, казалось, не влияли на его внутренний свет.
Я смотрел в него, как в открытую книгу. Было ясно видно, что он не замыкался в себе, а, наоборот, излучал свое сияние, свой опыт наружу. Можно было бы сказать, что его любовь, источник внутреннего сияния, создавала окружающий мир, или, другими словами, любовь формировала его восприятие мира. На мой взгляд, он довел до совершенства то, над чем я работал.
— Как думаешь, приятель, у кого я этому научился? — прервал он мои мысли, очевидно, услышав, о чем я думаю.
— Не понимаю, о чем ты, — покачал головой я.
— Да? Порой ты ведешь себя, как намокшая палка, пытающаяся удержаться на плаву! Ха-ха-ха!
— Что если я, действительно, хочу плавать?
— Тогда ты не был бы намокшим, ты родился бы сухой палкой.
— Возможно, я специально родился мокрым, чтобы выглядеть сухим стало испытанием.
— Прекрасно, но тогда почему, приятель, ты скулишь, как не настроенная скрипка?
— Потому что я уже плыву, но не знаю, что делать дальше! Ты что, плохо слышишь?
Никак не разберусь, кто же я на самом деле: палка, что не держится на воде — или сумасшедший?
— Хм-м-м-м, пожалуй, сумасшедшая размокшая палка! — Он с удовольствием пошевелил пальцами.
Вставая с кресла, чтобы сделать себе сандвич, я пробормотал:
— Кто-то из нас двоих здесь явно сумасшедший, явно!
Если не хочешь вовлекаться в какое-либо явление,
То не оценивай его.
Будь нейтральным,
Позволь ему быть.
И тогда останешься свободным от него.
Глава пятая
Роясь в холодильнике в поисках чего-то подходящего, я заметил, что лепрекон последовал за мной. Он уже сидел за кухонным столом с салфеткой из носового платка на груди, очевидно, в полной уверенности, что ему тоже что-то перепадет. Его салфетка, скорее, была призвана предохранять еду от различных лесных жителей, бегающих по рубашке, чем последнюю от еды. Я впервые мог рассмотреть своего гостя в профиль. Чем дольше я глядел, тем больше мне казалось, что он только что вылез из лисьей норы. В воздухе висели принесенные им запахи — если вам доводилось в густом лесу засовывать голову в нору под деревом, то вы знаете эту смесь запаха сырой земли и хвои. Конечно, сам я никогда такого не делал!
— Интересно, что едят лепреконы? — подумал я, занимаясь своим сандвичем.
— Пироги! С пирогом никогда не ошибешься, — сказал он, очевидно, услышав мои мысли.
— Пирогов нет, — я продолжал готовить сандвич.
— А это, по-твоему, что? — раздался его приглушенный голос.
Я посмотрел в направлении стола — его там не было. Уголком глаза я заметил, что его толстый зад торчит из холодильника. И вот он уже гордо стоит, в руках тарелка с куском пирога. Аппетитным куском пирога, заметьте.
— Мне все достается так легко, ням-ням! О, как легко мне все достается, ням-ням! — пел он, идя к своему стулу у кухонного стола.
Я же в это время думал, не спеть ли и мне какую-нибудь песенку? Что-то вроде «Раз — раздавленный лепрекон, два — раздавленный лепрекон, пятьдесят два способа раздавить лепрекона». Он услышал меня, я уверен в этом. И я хотел, чтобы он услышал.
Отрезав себе половину куска сыра и положив остаток в холодильник, я сложил свою еду на тарелку и направился к столу — и тут заметил вторую половину сыра у него на тарелке.
Следующие двадцать минут мы спорили о еде. Дело в том, что лепреконы не едят, а лишь высасывают из еды ее эссенцию или жизненную энергию. Сама еда, можно сказать, остается.
И вот, после того, как он высасывал жизненную энергию из какого-нибудь куска пищи, я брал и съедал этот кусок. Лепрекон находил это совершенно отвратительным, что доставляло мне определенное удовлетворение. К тому же это была не единственная игра, в которую мы играли, — потому к концу еды на нас было больше, чем в нас. К тому же часть еды была раздавлена в попытках отобрать ее друг у друга. К одной из попыток присоединился даже пес Руди, который, по всей вероятности, и выиграл, в конце концов, больше других.
Всегда помни, что окружающее
Лишь отражает тебя самого в настоящем моменте.
Когда мы с любовью изменяем себя,
Меняется весь мир.
Глава шестая
Первая часть моей жизни была потрачена на выживание. Затем пришли поиски причины несчастья и попытки избавиться от внутренней печали, многие годы занимавшие меня, придававшие существованию смысл и даже некую цель. Но сейчас, решив эти вопросы и найдя то, чего мне не хватало, я оказался перед вопросом: «Что делать дальше?» Если вам довелось прочитать мою первую книгу «Посланник», то вы знаете, через что я прошел, прежде чем обнаружил тайные знания о любви. Они изменили мою жизнь — все стало получаться легко. Появилось ощущения легкости и покоя. Все, чего я когда-нибудь желал, пришло — с любовью, с радостью и невероятно легко. С деньгами полный порядок, нет нужды тяжело работать на нелюбимой работе. Я нашел свою половинку, мою родственную душу. Мы счастливо живем в доме с видом на океан, дом окружен лесом, из него открывается вид на необыкновенные восходы солнца. Мы с друзьями зовем это место раем. С шести лет я был очарован яхтами и, наконец, тридцать восемь лет спустя у меня появилась своя яхта. Не скажешь, что мы богаты, но у нас есть все, что необходимо, — а если еще чего захотим — то можно будет создать. Я нахожусь в процессе сотворения еще некоторых вещей, а именно — дома на Гавайях и яхты большего водоизмещения, на которой можно отправляться в более длительные плаванья. Мне нравится с радостью и интересом ожидать появления этих вещей, каждой в свое время. Как перед Рождеством — вы спокойны в знании, что оно приближается и что будет лучше, чем можно предполагать, а потому нет необходимости подгонять время.
Прелесть искусства посылания любви и творения любовью еще и в том, что с какого-то момента вы уже уверены, что получите желаемое, а потому не требуете от себя определенности относительно того, когда это случится и каким образом. В неопределенности есть своя красота — так же, как и в ожидании подарков перед Рождеством. Наблюдать за тем, как необычно наши желания воплощаются в жизнь, увлекательно само по себе, и, порой, это приносит больше радости, чем само исполнение желания. Наверное, потому и говорят иногда, что движение по пути важнее цели. Но и после всего сказанного остается ощущение, что чего-то, какого-то умения, мне недостает. Возможно, я обладал им в раннем детстве, но позже утратил. Оглядываясь на окружающий мир, я повсюду замечаю людей в таком же положении. Удивительно, что, давая другим людям советы, которым они с успехом следуют, я не замечал, что не выполняю собственных же указаний. Я не знал, каким образом применить их к моей жизни. Поэтому и решил написать эту книгу, как продолжение «Посланника», первой книги в серии «Жизнь, полная любви». Ведь вам, наверняка, пригодится узнать, как найти радость, и как двигаться вслед за ней по дороге к прекрасной жизни, полной любви и изобилия.
