Алехандро Ходоровски - Психомагия. Воображение как основа жизни
– Подрасти немного, – сказал однажды Ходоровски своей двадцатилетней дочери Эухении.
Она тут же возразила:
– А ты немного уменьшись!
То, что сам Алехандро не без гордости цитирует остроумный ответ дочери, многое говорит о моем друге.
Лицемерный правдолюб, дерзкий фигляр, который просит лишь одного – молча преклонить голову перед тем, кто его превзошел, Ходоровски принадлежит к категории сумасшедших мудрецов. Этот загадочный клоун вызывает то восхищение, то мгновенную неприязнь (а иногда и то и другое вместе), и много выиграет тот, кто узнает поближе всю глубину и неисчислимые богатства его души.
Автор нескольких романов и бесчисленного количества комиксов, Ходоровски лишь в пенсионном возрасте решил написать о том, что его больше всего волнует. Наши беседы стали для меня магическим путешествием, а Алехандро – моим проводником, он мог бы быть Кастанедой, если бы Кастанеда разбирался в театре. И теперь он приглашает в путешествие вас. В нашей с ним книге столько же от художественно-духовной автобиографии, сколько и от учебника по новым методам исцеления. Мы хотели открыть окно в мир, где поэзия выливается в революцию, театр превращается в ритуальное жертвоприношение, а настоящая колдунья, вооруженная кухонным ножом, лечит рак, меняет сердца и подкармливает ночные сны. И, надеюсь, эта книга станет шагом, приближающим нас к существу из другого измерения.
Жиль Фарсе Париж, 1989–1993
Поэтический акт
Полагаю, что рождение психомагии вызвано необходимостью.
Именно. В моей жизни был период, когда я работал с таро и ежедневно раскладывал карты по меньшей мере для двоих желающих.
Вы предсказывали будущее?
О, нет! Я не верю в предвидение. Как только человек узнает свое будущее, он хочет немедленно его изменить или пытается создать новую реальность. Или, наоборот, узнав о грядущем событии, начинает к нему стремиться. В социальной психологии это называется автоматической реализацией пророчества, об этом писала профессор университета Ниццы Анн Анселин Шутценбергер: «Если мы внимательно изучим прошлое некоторого количества пациентов с тяжелыми онкологическими заболеваниями, мы убедимся, что в большинстве своем это люди, еще в детстве написавшие что-то вроде жизненного сценария для себя или для своих семей, куда неосознанно включили и собственую смерть. Иные даже запланировали дату, возраст или обстоятельства своего предполагаемого ухода. Например, 33 года – возраст Христа, или 45 лет – в этом возрасте скончались отец или мать, или в год, когда сыну исполнится семь лет, потому что столько лет было самому „сценаристу“, когда он остался сиротой. Это и есть примеры автоматической реализации личных или семейных предсказаний». То же самое когда-то говорил Розенталь: если преподаватель считает, что слабый студент будет продолжать в том же духе, с большой степенью вероятности так оно и произойдет. И напротив, если преподаватель полагает, что перед ним умный, но робкий юноша, который не сегодня-завтра добьется успеха, спустя некоторое время прогресс будет налицо.
Удивительно, но этот факт описан и изучен достаточно, чтобы внушить нам сильное недоверие к тем, кто, якобы обладая сверхъестественными способностями, позволяет себе «предвидеть» грядущее. Клиент подсознательно сам превращает предсказание в цель, к которой следует стремиться, и «ясновидящий» получает над ним неограниченную власть. Что происходит в результате: клиент автоматически воплощает то, что ему напророчили, и последствия этого могут быть самые трагические. Любое предсказание – это насилие, ясновидящий же получает удовольствие, предвосхищая будущее и тем самым меняя естественный ход жизни…
Но почему же последствия обязательно должны оказаться трагическими? А как быть с теми, кто предсказывает счастливые события, процветание, рождение детей и другие блага?
Это тоже насилие и манипуляции. Кроме того, я твердо убежден, что под личиной «профессиональных ясновидящих» скрываются, за редким исключением, люди неуравновешенные, бесчестные или же просто подверженные галлюцинациям. Если говорить серьезно, доверия заслуживают только пророчества настоящего святого. Вот почему я отказываюсь предсказывать будущее.
Вернемся все же к истокам психомагии. В чем заключалась ваша работа таролога?
Я рассматривал таро как проективный тест, позволяющий разобраться в том, что человеку нужно и где берут начало его проблемы. Широко известен тот факт, что простая попытка сформулировать неосознанную или непонятную проблему уже содержит в себе зачатки ее решения. С моей помощью люди начинали понимать, кто они такие, что им мешает и что их заставляет действовать. Мы изучали их генеалогическое древо и нередко обнаруживали там источник застарелых бед. Но я понимал, что нельзя исцелить болезнь, просто поставив диагноз, необходимо еще предпринять какие-то действия. Чтобы наше общение излечивало, оно должно было вылиться в некую творческую акцию, проведенную в условиях реальной жизни. А потому тем, кто приходил просить у меня совета и помощи, я начал предлагать совершить кое-какие шаги. В полном согласии и полностью отдавая себе отчет в происходящем, мы с клиентом разрабатывали подробнейшую программу действий. Можно сказать, что так я и начал заниматься психомагией.
Начали, занимались ею десять лет и добились очень убедительных результатов. А как вы ее изобрели?
Я бы не сказал, что я изобрел психомагию, подобные практики не изобретаются, но рождаются сами по себе. Хотя корни этой терапии уходят очень глубоко.
Прежде чем мы углубимся в детальное обсуждение психомагии и ее связей с психоанализом, прежде чем перейдем к конкретным примерам и почитаем письма ваших пациентов, хотелось бы обратиться к истокам.
Ну что же… Во-первых, мне помогла поэзия, мое общение с поэтами в пятидесятые годы. Мне повезло, я родился в Чили, а не в каком-нибудь другом месте, как это могло бы произойти. Например, если бы во времена Русско-японской войны мои бабушка с дедушкой не решили эмигрировать, я вполне мог бы появиться на свет в России. Но почему же они сели на пароход до Чили? Мне нравится думать, что человек заранее выбирает свою судьбу и что все происходящее с нами не есть результат слепого случая, но имеет объяснение и смысл. Так же и с моим рождением: я считаю, что родился в Чили, чтобы встретиться там с поэзией.
Нельзя сказать, чтобы Чили была единственной страной, где существует поэзия…
Да нет, поэты есть везде. Но вот настоящая поэтическая жизнь – это нечто иное, куда более редкое. Где еще есть действительно поэтическая атмосфера? Без сомнений, был исполнен поэзии Древний Китай. Но мне кажется, что в пятидесятые годы в Чили, как ни в одной другой стране, сама жизнь была поэтической.
Можно об этом подробнее?
В те времена все там было насыщено поэзией: образование, политика, культурная жизнь… Народ жил буквально по уши в поэзии. Причиной тому – темперамент чилийцев или, если входить в детали, огромное влияние на них пятерки наших поэтов, превратившихся со временем в подобие архетипов. Именно эти пятеро с самого начала словно бы придали моей жизни форму и направление. Самым известным из них был не кто иной, как Пабло Неруда, человек невероятной политической активности, энергичный до буйства, страшно плодовитый автор и прежде всего настоящий поэт. Он и жил как настоящий поэт.
Что значит жить как настоящий поэт?
В первую очередь это значит не бояться взять на себя смелость жить с размахом. Неруда выстроил себе замок, вокруг него потом образовалась целая деревня. Он был сенатором и чуть не стал президентом республики. Безнадежный идеалист, он посвятил всю жизнь компартии, пытался приблизить социальную революцию, хотел построить новый, более справедливый мир. Его поэзия оказала огромное влияние на всю чилийскую молодежь. Даже пьяницы в алкогольном угаре декламировали стихи Неруды! Его строчки звучали и в школах, и в подворотнях. Все хотели быть поэтами. И когда я говорю «все», я имею в виду не только студентов, но и рабочих, и забулдыг – решительно все тогда разговаривали стихами! Неруда великолепно сумел передать ту сумасшедшую атмосферу, которая царила в стране.
Я вспомнил сейчас стихотворение, в студенчестве мы читали его хором, упившись патриотического вина нашей чилийской земли:
Так случилось, я устал от моих ног и ногтей,От моих волос и тени.Так случилось, я устал быть человеком.И все же было бы восхитительноНапугать нотариуса срезанной лилиейИли прихлопнуть монашку ударом в ухо.Было бы прекрасноБродить по улицам с зеленым ножомИ кричать, пока не умрешь от холода[7].
Кроме Неруды, получившего мировое признание, еще четыре поэта оказались крайне важны для Чили. Висенте Уидобро был выходцем из привилегированной среды, по крайней мере по сравнению с Нерудой, чья семья имела самое скромное происхождение и достаток. Мать Висенте была желанным гостем во всех французских литературных салонах и дала сыну отличное художественное образование, и его совершенная по форме поэзия привнесла в жизнь страны элегантность. Мы так мечтали о Европе, о европейской культуре… Уидобро преподал нам урок эстетики. В качестве примера прочту тебе часть его речи, он выступил с ней в Мадриде еще за три года до появления манифеста сюрреализма:
