Бхагаван Раджниш (Ошо) - Искусство жить и умирать
И задавай вопросы! Чего бояться? Зачем быть таким трусом? Оспаривай, подвергай сомнению – подвергай сомнению всех будд, подвергай сомнению меня, потому что, если есть истина, истина не побоится твоих вопросов. Если будды истинны, они истинны; тебе не нужно в них верить. Продолжай в них сомневаться… и все же однажды ты увидишь, что возникло доверие.
Если ты сомневаешься и продолжаешь сомневаться до самого конца, до самого логического конца, рано или поздно ты наткнешься на истину. Сомневаться значит блуждать ощупью в темноте, но дверь существует. Если Будда мог выйти в дверь, если Иисус мог до нее добраться, если я мог до нее добраться, почему не можешь ты? Каждый способен найти дверь – но ты боишься искать ощупью, поэтому ты сидишь в темном углу и веришь в кого-то, кто нашел дверь. Ты не видел этого кого-то, ты слышал о нем от других, и так далее, так далее.
Каким образом ты веришь в Иисуса? Почему? Ты же не видел Иисуса! И даже если бы ты его видел, то упустил бы. В тот день, когда он был распят, тысячи собрались, чтобы на него посмотреть, и ты знаешь, что они делали? Они плевали ему в лицо! Может быть, ты был в этой толпе, потому что толпы совершенно ничем не отличаются друг от друга. Человек не изменился.
Теперь улучшились дороги и транспортные средства, чтобы перевозить вас с одного места на другое, великая технология – человек высадился на Луне – но человек не изменился. Именно поэтому многие из вас, наверное, были в той толпе, которая плевала в Иисуса. Вы не изменились. Как вы можете верить в Иисуса? Вы плевали ему в лицо, когда он был жив, а теперь верите в него, через две тысячи лет? Это просто отчаянная попытка скрыть сомнение. Почему вы верите в Иисуса?
Если одну вещь выбросить из истории Иисуса, все христианство исчезнет. Если одну вещь, одну только вещь, явление воскресения – то, что Иисус вернулся, после того как был распят и три дня был мертв, – если эту часть отбросить, все христианство исчезнет. Вы верите в Иисуса, потому что боитесь смерти, и он кажется единственным человеком, который вернулся, который победил смерть.
Христианство стало величайшей в мире религией. Буддизм не стал такой великой религией, и по той простой причине, что страх смерти помогает людям верить в Иисуса более, чем в Будду. Фактически, чтобы верить в Будду, нужно иметь мужество, потому что Будда говорит: «Я учу вас тотальной смерти». Эта небольшая смерть – он ею не удовлетворен. Он говорит: эта небольшая смерть не подойдет, вы вернетесь снова. Я учу тотальной смерти, предельной смерти. Я учу полному уничтожению, чтобы вы никогда больше не пришли, чтобы вы исчезли, чтобы вы растворились в существовании, чтобы вы больше не существовали; от вас не останется и следа.
В Индии Будда исчез, совершенно исчез. Такая великая, так называемая религиозная страна, а буддизм исчез полностью. Почему? Люди верят в религии, которые учат, что вы будете жить после смерти, что душа бессмертна. Будда говорил, что единственное, что стоит осознать, – это что вас нет. Буддизм не смог выжить в Индии, потому что не давал прикрытия этому вашему страху.
Будда не говорил людям: «Верьте в меня». Поэтому его учение исчезло из Индии – люди хотят верить. Люди не хотят истины, они хотят верования.
Верование дешево, истина опасна, тяжела, трудна; человек должен за нее заплатить. Человек должен искать и исследовать, и нет гарантии, что она найдется, нет гарантии, что вообще есть какая-то истина. Ее может вообще не существовать.
Люди хотят верования – а Будда сказал, его последним посланием людям было: «Аппо дипо бхава» – «Будь светом самому себе». Его ученики плакали, десять тысяч санньясинов окружали его… конечно, они были грустны, и падали слезы; их мастер уходил. И Будда им сказал:
– Не плачьте. Почему вы плачете?
Один из его учеников, Ананда, ответил:
– Потому что ты покидаешь нас, потому что ты был нашей единственной надеждой, потому что мы надеялись, и надеялись так долго, что через тебя достигнем истины.
И тогда в ответ Ананде Будда сказал:
– Не волнуйся об этом. Я не могу дать тебе истины; никто другой не может тебе ее дать, она непередаваема. Но ты можешь достичь ее сам. Будь светом самому себе.
Мой подход такой же. Вам не нужно в меня верить. Я не хочу здесь верующих, я хочу искателей, а искатель – это совершенно другое явление. Верующий – не искатель. Верующий не хочет искать, и именно поэтому верит. Верующий хочет избежать поиска, именно поэтому он верит. Верующий хочет быть избавленным, спасенным, ему нужен спаситель. Он всегда находится в поиске мессии – кого-то, кто может есть за него, жевать за него, переваривать за него. Но если я ем, это не утолит вашего голода. Никто не может вас спасти, кроме вас самих.
Мне здесь нужны искатели, исследователи, не верующие. Верующие – самые посредственные люди в мире, люди самого низкого в мире разума. Поэтому забудьте о веровании; вы создаете для себя трудности. Начните верить в меня, и появится неверие – обязательно появится, потому что я здесь не для того, чтобы соответствовать вашим ожиданиям.
Я живу по-своему, я на вас не смотрю. Я ни на кого не смотрю – потому что, если начать смотреть на других, нельзя прожить свою жизнь подлинно. Смотрите на других, и вы станете фальшивыми.
Георгий Гурджиев часто говорил своим ученикам одну из самых фундаментальных вещей:
– Не смотрите на других, иначе вы никогда не будете расти.
И именно это происходит во всем мире, каждый смотрит на других:
– Что подумает моя мать? Что подумает мой отец? Что подумает общество? Что подумает моя жена, мой муж?..
Что говорить о родителях – даже родители боятся детей! Они думают:
– Что подумают наши дети?
Люди смотрят друг на друга – а смотреть приходится на миллионы людей. Если ты будешь продолжать смотреть на всех и каждого, то никогда не будешь индивидуальностью, ты будешь просто шалтай-болтай. Живя в таком количестве компромиссов, ты давно совершил бы самоубийство.
Говорят, что люди умирают в тридцать лет, а хоронят их в семьдесят. Смерть происходит очень рано – я думаю, даже говорить о тридцати годах неправильно, смерть происходит еще раньше. Где-то около двадцати одного года, когда закон признает тебя гражданином – в этот момент человек умирает. Фактически, именно поэтому тебя и признают гражданином: теперь ты больше не опасен, теперь ты больше не дикий, теперь ты больше не сырой. Теперь все в тебе вставлено правильно, укреплено правильно; теперь ты подстроился под общество. Именно это подразумевается, когда нация дает тебе право голосовать: нация может быть уверена, что теперь твой разум разрушен – ты можешь голосовать. Ты не вызываешь никакого страха; ты гражданин, цивилизованный человек. Ты больше не человек, ты гражданин.
Вот мое собственное наблюдение: люди умирают в возрасте около двадцати одного года. Все, что происходит потом, – посмертное существование. На могилах мы должны начать писать три даты: рождение, смерть и посмертная смерть.
Умным называют человека, который умеет находить выход из трудностей, а мудрым – того, кто знает, как в них никогда не попадать. Будьте мудрыми. Почему не обрубить сам корень? Не верьте. И тогда не будет вопроса о неверии, и раздвоенность никогда не возникнет, и вам не нужно будет искать из нее выхода. Пожалуйста, не входите в нее.
* * *Истина индивидуальна; толпа не заботится об истине. Толпа заботится о сплоченности; толпа заботится об удобстве. Толпа не состоит из исследователей, искателей приключений, людей, желающих двигаться в неизвестное, без страха – рискнуть всей жизнью, чтобы найти смысл и значение их жизней и жизни всего существования. Толпа просто хочет, чтобы ей говорили вещи, которые приятно слышать, комфортные и удобные. Без всякого усилия со своей стороны, толпа хочет расслабиться в этой утешительной лжи.
Это случилось, когда я в последний раз приехал в свой родной город в 1970 году. Один из моих старых учителей, с которым у меня всегда были очень теплые отношения, был на смертном одре, и первое, что я сделал, это пришел к нему.
Меня встретил его сын и сказал:
– Пожалуйста, не беспокой его. Он уже на пороге смерти. Он тебя любит, он тебя вспоминал, но мы знаем, что твое присутствие отнимет у него утешение. А в момент смерти мы не хотим этого с ним делать.
Я сказал:
– Если бы это не был момент смерти, я послушался бы твоего совета, но я должен его увидеть. Даже если он отбросит ложь и утешения перед самой смертью, его смерть будет иметь гораздо большую ценность, чем вся предыдущая жизнь.
Я оттолкнул сына с дороги. Я вошел в дом. Старик открыл глаза, улыбнулся и сказал:
– Я вспоминал тебя и в то же время боялся. Я слышал, что ты приехал в город, и думал, что, может быть, прежде чем мне умереть, я смогу еще раз тебя увидеть. Но в то же время мне было очень страшно, потому что встретиться с тобой может быть опасно!
