Даниил Андреев - Железная мистерия
Наместник
Стоп, назад… Куда?Марш, изменник, в бой!Я вам покажу Тыл!Я швырну туда,Где лишь черт кривойВ стуже до сих пор Выл!
Крики
Сами швырнем. Кончен твой день!В пекле доскажешь свою дребедень.
Наместника хотят стащить с террасы. Ему удается юркнуть в глубь Цитадели.
Вопли толпы
— Сдавайтесь! каты, злодеи!— Орда кровопийц! Халдеи!— И так ради вашей идеиПодох миллион людей!
Голос Укурмии
Все еще бьется? все еще живыДвадцать, пятнадцать — из тысячи рук?Воины! Рвите присоски державы!Черною кровью залейте порог!
Игвы чужеземных шрастров
Швырком от окраин — со многих сторон —Громыхаем железным тигром.
Эхо в наземном городе
— Wir kommen vom Rhein. — Nous venons de Rhone. — From Ohio. — From Themse. — Del Tibro. [20]
Пение в отряде изгнанников отечества, сражающихся на стороне международной армии
Скитальцы, изгои, дети вины,Единому верны условью:С России смываем пятно сатаны Кровью.Кто волею бросил себя в водоверть —И жизнь, и любовь, все малость!Лишь ненависть наша сильней, чем смерть, Чем жалость.
Цитадель безмолвствует.
Толпа у ее стен приходит в ярость. Летят камни. Пулеметные очереди отбивают от ее цоколя мраморные осколки.
— Попрятались! У, р-рожи!..— Давай-ка, братва, строже:Пальни с батарей, друже!— На штурм! не жалей грыжи!
Но именно в эту минуту, неизвестно каким образом и откуда, здание на глазах у всех облекается в броню. Ни щелки, ни скважины. Вместо стен со множеством уступов, окон, террас, перед народом оказывается глухой трехсотметровый конус с закругленной крышей. Камни, пули, даже снаряды задевают его лишь по касательной и уносятся в пространство.
Обескураженные голоса
— Колдуны! — Это он, — ирод!— Околпачил нас… весь город!..— Охмурил, а когда ж сдохнет?— Он в убежище, знать, дрыхнет.
Другие голоса
— Рано запели, пташки:Как бы не съели кошки…— Эй, оглянись: с вышкиПрямо на нас — пушки!
Мощный залп батарей Речного форта. В толпе образуются зияющие пустоты. Народ шарахается в сторону, оставляя сотни убитых на мостовой.
Голос маршала в Речном форту
Спасемся еще. Окрепнем!Вышибем клином клин.А сгинем — так дверью хлопнем:Семь бед, но ответ один.
Разговор в крипте
— Странно, все тягостней ночь лихая,Давит на грудь неимоверный груз…— Слышите: гусеницами громыхая,Мчатся машины ущельями трасс…— Это — другая, не наша стихия,Будто наречья неведомых рас…
Ректор
Просто — удушье, биенье крови,Шум неумолчный в ушах…Вон уж и смерть в этом каменном чреве:Алые нимбы цветут на свечах.
Экклезиаст
Мы и не ждали праздника:Вторая Стража иссякла,Но кровью, огнем и казнямиБагрится начало цикла.
Голоса Синклита
— Мы расширяем ход в катакомбы,Стража безумствует, боронясь.— В чадных застенках жертв гекатомбыВзору открылись, с мраком слились.
Экклезиаст
Годы, залитые черным горем,Грозная перечеркнула заря,Слышите — лязгают двери тюрем, Гудом гудят лагеря,В каждом бараке, в каждом БУРеОсвобожденные плачут навзрыд; Дух потрясен…
Голоса Синклита
…Оглушающей бурейВстретит вас опустошаемый град.— Но не опасны ни ветры, ни море,Ни пламена, ни уран, ни иприт.— Тот же, чья жизнь сократится — в простореВышней России свой храм довершит.— Наши неугасимые зориВстретят его у порога в Синклит.
Скрежет взламываемых дверей,
Голос командира одного из подразделений международной армии
Лестница в затхлое это пространствоОт крови еще влажна…
Ректор
Гость! твое боевое убранствоОгненным орденом освободителей Расцвесть должно!
Другие
Не мстителями, не завоевателями —Друзьями нам быть дано!
Командир
Рад вам помочь; но Цитадель Не доконать ничем:Конус ее, облеченный в сталь, Стал совершенно нем.Тигром зато грозит и рычит Маршал в Речном форту:Мы полагаем, он замолчит Только с землей во рту.Каждый поэтому из катакомб Может в наш легион.
Молодой интеллигент
Я отрицаю этику бомб!
Командир
Ах, вы — пацифист… Pardon.
Ректор
Позвольте представиться: доктор Z, Член академии. В полкМне не к лицу. Руководство газетами, Школами — вот мой долг.
Молодой интеллигент
Воздух горячими струями прыщет,Пол из-под ног ускользает… Иду…Вот она, воля! Боже, как блещутСветочи смерти в этом аду…
Экклезиаст
Теперь разойдутся врозьДороги наши надолго.
Девушка
О, нет! Вы — прочная осьОбщего дела и долга.Сестрою, на фронт, в народРвалась я совсем недавно;Теперь же слышу: зоветОсвобожденная Навна —Нести ее весть, как вы, —Калекам, сиротам, детям…
Экклезиаст
Пусть так. Ущелья и рвыНачальным лучом осветим.Нам быть суждено мостомВ Небесную Русь.
Молодой интеллигент
Я с вами.
Ректор
Прощайте, друзья. ПотомСойдемся в будущем храме.
Экклезиаст
Хаос… Бушующий Шаданакар!Схватка и вопли двух зол, двух кар…
Голос Жругра
Рвусь на куски… сворачиваюсь…Застит глаза кровь жертв…Я ль не вочеловечиваюсьВ богатырей всех битв?Я ли не оборачиваюсь…Я не могу быть мертв!
Укурмия
Станешь!
Жругр
Пусть; но в Уппуме яОкрепну для битв опять,Потомков твоих, Укурмия,Разгрызть… пожрать… смять…
Демиург Северо-Запада, парализуя последние силы Жругра
В Уппум, исчадье! Мощь твою поправ,Тебя швырнем в твой собственный прорыв!
Жругр
Я жив… я тверд! Раругги, в бой… Я жив…О, поддержите!.. Падаю стремглав…
Крик переходит в вой нечеловеческой тоски, ярости, в вопль сознания, внезапно постигшего нечто, более пугающее, чем любая смерть. Укурмия иссекает сердце Жругра. На мгновение вопль заглушает все, потом начинает стремительно гаснуть, судорожно вскидываясь на секунду:
ааа! а! — и гаснет окончательно.
Голос Карны
Русские, слышите? Кручами мрака,Все уменьшаясь, кружится онВ жерла, откуда ни крика, ни знакаНе долетит до скончанья времен.Мертвое море миров непробудныхДавит свинцом усыпальницу ту,Милость и жалость богов добросудныхСнидить не властна за эту черту…
Стэбинг и Устр
