Жак Майоль - Человек-дельфин

Вспомним о многом общем, что есть в живой природе, разделенной миллионами лет эволюции (грудные ласты ламантина и кашалота, кисть руки человека, кисть выдры, маленькие ручки динозавра), об аналогиях характера, в которых человек с удивлением узнает себя через века…[90]

Оставим их в покое!

Лучшим способом выразить дельфинам нашу благодарность было бы оставить их в покое. Во многом они, бесспорно, превзошли нас хотя бы уже потому, что им от нас ничего не нужно.

Им не нужно ничего!

И главное, в чем они совершенно не нуждаются, это в той грязи и засоренности океана, за которую ответствен человек. Это человеку необходим дельфин, а не наоборот.

Чему мы можем научить дельфинов? Что было бы им полезно? Носить шляпу-котелок, как они это делают в комических спектаклях в больших океанариумах-зоопарках? Читать? Зачем им такая элементарная система общения, если они общаются телепатически? Слушать музыку? Самая красивая музыка в мире — это шум ветра, волн, крики птиц, звуки моря. Носить костюм? Их кожа служит им во все времена года. Что же тогда? Чего мы хотим добиться?

А я отвечу вам: нам надо избавиться от нашего эгоизма, от этого подлого чудовища, которое в конце концов обернется против человека и сотрет его с лица земли к большой пользе всех других живущих видов, и прежде всего дельфина. Мы же лицемерны. Человек обожает дельфинов! Да, для своего личного удовольствия, чтобы сделать из них вассалов, домашних слуг, рабов, роботов, несущих на спине бомбы. И он близок к этому. Какой фарс, какой цинизм называть своими “водными друзьями” существа, которых захватили, выдрессировали и натренировали, для “их же блага” анатомировали и принесли в жертву во имя “прогресса” Медицины и Науки! Это мрачная преамбула того, что скоро произойдет, очень скоро. Они будут посланы, как те собаки, что лижут сапоги пинающему их хозяину, охранять подводные склады. Их заставят работать, как безумных, на фермах подводного земледелия “Волшебного Будущего”. Наряженные клоунами, не томятся ли они уже сейчас в водных зоопарках по всем углам “цивилизованного общества”? Но наши ученые мечтают о том, как заставить их исполнять роли марионеток, манекенов, подводных слуг Homo Aquaticus, как превратить их в роботов псевдочеловеческого происхождения, дышащих любым газом, в физиологических уродцев, в венах которых течет искусственная кровь. Прежде же всего мы начнем эксплуатировать их послушание, их чистоту, их деликатность и благородство по отношению к нам, людям.

Затем их объединят в полки и пошлют воевать на подводную войну. Они будут взрывать подводные военные базы, сооружения, морские нефтяные вышки.

Мы достигнем своего — они будут убивать людей.

Мысли закоренелого пессимиста? Бред просвещенного? Утратьте иллюзии!

Что вы думаете о дельфинах, вооруженных штыками, закрепленными на морде, которых послали выпустить кишки вражеским ныряльщикам?

Хотим мы или нет, судьбы дельфина и человека неразделимы. Кто же из нас настолько слеп, чтобы не заметить этого?

Гибель водного брата Человека завтра станет началом его собственной гибели.

ГЛАВА 9. Сирены и тритоны

Сирены Кольмара

Я вспоминаю, как несколько лет назад, путешествуя по Эльзасу, в музее Кольмара я остановился перед искусно сделанной деревянной фигурой сиреноида, или водного человека, произведением XIV в. Странная вещь, этот сиреноид не был тритоном, морским созданием, похожим на сирену, у него была пара рук, оканчивающихся перепончатыми лапами, его приветливое бородатое лицо обрамляли длинные волосы, спадающие до плеч, живот покрывала не чешуя, а густая шерсть. Удивительным было и то, что он точно соответствовал водному человеку из легенд, рассказанных мне уроженцами Багам во время моих долгих пребываний на этих маленьких, затерянных островах.

Я прибыл прямо с Карибских островов после нескольких лет разлуки с доброй старой Европой, с Францией. И сразу почувствовал контраст между наводящими тоску первыми снегопадами зимы, которую я уже полностью забыл, и недавно оставленной, залитой сияющим солнцем лагуной. Я интересовался всем, что касалось подводного мира, и непременно записывал любые истории о получеловеках или полурыбах, если о них упоминалось в легендах или местном фольклоре. Однако исторические и географические условия (мрачная средневековая Европа и красочные Карибские острова) были непохожи, и отыскать сегодня в Старом Свете идентичный легендарный персонаж не так-то уж просто, что натолкнуло меня на тему, которая оказалась самой скрытой из всех, отражающих связи человека с морем. Есть какой-то вызов в том, что публикации о получеловеческих подводных существах появлялись в изобилии при наших предшественниках и очень редко появляются в наше время, эпоху завоевания того, что некоторые любят называть Шестым континентом. Реальность, миф или плохая интерпретация фактов — объяснение лежало в одной из этих трех категорий. Однако что меня всегда раздражало, так это весьма распространенное мнение о сомнительности наблюдений наших предков. Согласно Декарту (Рене Декарт (1596–1650), французский философ, математик, физик и физиолог), нахождение истины возможно лишь в результате рационального сближения с фактом. Любое утверждение, удаленное от этой материалистической и научной логики, будет неумолимо отторгнуто и осмеяно как подозрительное, невозможное, поверхностное и инфантильное. Но, несмотря на это, я рискну сойти с горной дороги и прибегну к концепциям менее доказательным, в основе которых лежит только добросовестность автора.

Но в расстоянье, в каком призывающий голос бываетВнятен, сирены увидели мимо плывущий корабль наш,С берегом он их поравнялся; они звонкогласно запели:“К нам, Одиссей богоравный, великая сила ахеян,К нам с корабля подойди; сладкопеньем сирен насладися.Здесь ни один не проходит с своим кораблем мореходец,Сердцеусладного пенья на нашем лугу не послушав…”

Истории о сиренах

Парадоксально, что сирены, внешность которых не описана в поэмах, сперва представлялись древним грекам как полуженщины-полуптицы. Возможно, что впоследствии в мифологической литературе возникла некоторая путаница с Нереидами, дочерьми Нерея и Дориды, подругами Амфитриты, жены Нептуна. Уже во времена римлян сирены и тритоны описаны у разных авторов, от Плиния до Паузания, как создания получеловека и полурыбы — туловище мужчины или женщины с рыбьим хвостом. Фурнваль в своей книге “Галантные животные” (1250 г.) говорит о двух видах сирен: с телом рыбы и с телом птицы. И начиная со средневековья эти существа становятся главными в рассказах рыбаков и мореплавателей и во всем морском фольклоре. От северных берегов Норвегии и Исландии, Балтики, Голландии и Дании, Испании, Португалии, Сардинии, Сицилии, отовсюду хроники несут нам вплоть до середины XIX в. тысячу и одно свидетельство о встречах с этими странными созданиями моря. Мужчины или женщины, с хвостом или без него, маленькие или огромные, перепончатолапые или нет, покрытые шерстью или чешуей, сирены и тритоны были героями многих хорошо знакомых сюжетов. Таинственные, они, однако, считались реально существующими. Не духи, еще меньше демоны или феи, а живые существа во плоти.

Так, в 1430 г. в Голландии, в Эдаме, после катастрофического наводнения сирена, похоже, была поймана местными жителями. Окруженная заботой, она прожила достаточно долго и стала с тех пор предметом фантастических историй…

В начале XVII в. господин Ван Дер Стелл, губернатор Молуккских островов, страстно увлеченный зоологией, якобы захватил в плен сирену длиной 5 футов. Она прожила у него 4 дня в ванне, и описание, которое он позаботился сделать подлинным, соответствует классическим формам этого образа: “Голова девушки с длинными волосами, прекрасные руки и грудь, торс, оканчивающийся длинным рыбьим хвостом”.

В то же время в городе Висбю на острове Готланд на пляже будто бы жила молодая сирена, а после перемещения в бассейн для удовлетворения любопытства местных жителей она вдруг таинственно исчезла.

Абсолютно невозможно перечислить все случаи такого рода, но сообщения о тритонах и сиренах стали настолько обычными в те годы, что можно найти сведения даже об их пребывании в домах, где они выполняли функции слуг. Сам факт их существования преподносится хроникерами как вещь вполне обычная и не ставится под сомнение. Но если доверчивость со стороны суеверного средневекового человека может считаться оправданной, чуть ли не логически верной для периода, называемого “мрачным и темным”, то позиция высокообразованных авторов “просвещенной” эпохи Возрождения представляется странной и еще более смущающей. Они не только допускают существование подобных явлений, но анализируют, регистрируют многочисленные случаи, предлагаемые им, с рационализмом, типичным для здоровой научной любознательности.