Сергей Лазарев - Ступени к божественному
На следующий день мы с нашими друзьями улетали в Майями. Наверное, я хорошо жил в прошлых жизнях, потому что в этой, стоит мне настроиться на отдых, обязательно случается какое-то событие, после которого вместо отдыха начинается какая-то свистопляска. То же самое произошло и сейчас. Отдых превратился в работу. Причем, если раньше я причину своих проблем нащупывал смутно, все время мешали какие-то дела, энергетические перегрузки, то здесь у меня были все возможности для того, чтобы разобраться в ситуации. Уже во время общения с онкологом я почувствовал, что проблема идет не из прошлого, а из будущего. Мое предраковое состояние было реакцией на те события, которые должны произойти через два года. Я уже сейчас не проходил будущие испытания и начинал глубинно обижаться на весь мир и на себя. У меня, оказывается, жизнь протекала строго циклично, и каждые 10 лет были резкие изменения по судьбе, изменения духовные и чувственные. Первый раз моя судьба резко изменилась в 1971 году, и тогда же была неудачная первая любовь. Второй раз это произошло в 1981 году. И опять перетряска чувств и судьбы.
В 1991 году вышла моя публикация о кармических структурах в журнале «Наука и религия». И опять перетряска чувств, а потом безнадежный диагноз. Следующая дестабилизация моего человеческого «я» начнется в 2001 году. И она по масштабу намного должна превысить предыдущие потрясения. И это будет дестабилизация не материального и духовного уровня. Должна быть потрясена моя душа и мои чувства.
Я был уверен, что эту проблему я преодолею так же легко, как и предыдущие. Но с будущим, как оказалось, работать тяжелее, чем с прошлым. И, чтобы я ни делал, никаких положительных изменений не происходило. Причем странная ситуация, я обычно в будущее не смотрю, но при желании можно увидеть многое. Я уже знал, через кого будет происходить оскорбление моих чувств, т. е. более масштабное очищение. Сейчас я знаю, в каком году, в каком месяце и в каком городе это произойдет. Но ничего не меняется. Я решил в Майями долго лежать на солнце, чтобы спровоцировать и усилить рост раковой опухоли. В критической ситуации легче работается, меньше отвлекаешься на повседневные дела. Но погода вместо 25-30° тепла резко изменилась. Подул северный ветер, и температура упала до 10"С. Оставалось ходить по городу и смотреть на достопримечательности.
Через несколько дней мы были в центре Майями-Бич. Мой приятель захотел купить сигары. У него была к ним слабость. Мы зашли в табачный магазин и продавец начал нам предлагать десятки видов хороших сигар.
—Самыми лучшими сигарами считаются кубинские, — сказал мой приятель, — но они запрещены к продаже на территории США. Поэтому продаются сигары либо другого производства, либо из местного табака. Хочешь, — предложил он, — помоги мне выбрать сигары лучших сортов.
—Давай сделаем так, — сказал я, — я закрываю глаза, нюхаю каждую сигару и говорю свои впечатления.
Я начал обнюхивать подаваемые сигары, но у них был совершенно не тот запах. Лет тридцать назад я нюхал настоящие кубинские сигары, и этот запах я помню очень хорошо.
Так вот продавец перетаскал мне все сигары, а я так и не смог выбрать ни одной.
Тогда продавец в отчаянии махнул рукой и полез куда-то под шкаф. Он вытащил две сигары и дал их мне понюхать. Они обе пахли по-настоящему, одна сигара чуть нежнее с дурманящим запахом, вторая была с более жестким конкретным, но тоже очень хорошим запахом. Это оказались контрабандные сигары лучших сортов: «Кахиба» и «Ромео и Джульетта». Приятель купил ящичек таких сигар, а потом поехали покупать специальную шкатулку для их хранения. Многие из России, бывая на Кубе, покупают гаванские сигары, и они через несколько месяцев превращаются в труху.
—Сигары должны храниться при 75% влажности и 60° тепла по Фаренгейту, — назидательно объяснял мне мой спутник, — причем в шкатулке из хорошего дерева. Тогда сигара со временем набирает качество, как хорошее вино. После того как мы приобретем эту шкатулку, можно будет поехать в винный магазин и взять хорошей текилы. Самая лучшая текила немножко пахнет сигарами. Там на дне лежит специальный червячок, который живет в кактусе, из которого делается текила.
Это были моменты расслабления, а все остальное время я сосредоточенно пытался понять, почему годы моей работы над собой не привели меня в порядок, и почему я оказался совершенно не готов к тому, что ждало меня впереди. Приблизительная модель была следующей.
Несмотря на то, что с детства тяга к познаниям у меня была очень сильной, пройти такой путь, который я прошел, я вряд ли бы смог. Поэтому мне давали все более тяжелые нагрузки. И если я пытался расслабиться, то видел, что у меня остается мало шансов остаться в живых. Вот и сейчас я знал, что у меня около года в запасе. Есть инерция агрессивных чувств, которую я сейчас пока не могу пре- одолеть, это либо какой-то новый уровень, и поэтому возникшая проблема не решается старыми способами, либо это накопившиеся проблемы, которые я раньше игнорировал. Поскольку с новым уровнем было туго, я попытался проанализировать возможные проблемы. Один из опасных признаков выходил сразу же — моя раздражительность. Божественная любовь за пределами пространства и времени. В ней мы все едины. Поэтому, если исходишь сначала из Божественной любви, как бы низко или высоко ты ни находился, никогда не будет презрения к себе или к другим. Но если человеческое ставишь выше Божественного, то сразу появляется понятие верха и низа. И сразу же хочется лезть наверх, потому что там защита, там неуязвимость. И чем выше себя и увереннее чувствуешь, тем легче осуждать и презирать других людей. И наоборот, чем больше презираешь и осуждаешь, тем сильнее чувство своей высоты и значимости, т. е. защищенности. Значит, для многих людей постоянное осуждение и видение недостатков в окружающем мире есть всего-навсего попытка защиты и обретение уверенности в себе. Но эта попытка фальшивая, потому что человеческое «я» можно защищать только физически. А чувственно, т. е. через обиду, ненависть, осуждение, его защищать нельзя, потому что это уже защита от Бога. Научиться себя не защищать эмоционально оказалось делом очень трудным, но я понимал, что это необходимо. Агрессивную эмоцию проще заменить каким-то активным защитным действием.
Следующий очень важный момент пришел ко мне неожиданно. У меня на приеме была женщина, которая потом прочитала все книги и смотрела видеокассеты. Но ситуация у нее не улучшалась, и она была совершенно растеряна.
— Вы знаете, чем дальше я работаю над собой, тем хуже, — призналась она мне.
Я еще раз серьезно посмотрел не только ее поле, но и поле ее детей. Им было как раз 13 и 15 лет. На полевом уровне шло формирование их будущих детей. И поскольку мать работала только над собой, то такой работы было недостаточно. Я после этого посмотрел возможные проблемы своих детей и понял, что я, работая с чужими детьми, забыл о собственных. Причем мне уже просто давали знаки о неблагополучии. Еще в Египте в марте этого года у меня начал прокручиваться плечевой сустав, причем ни с того ни с сего. В правом плече при физическом напряжении что-то щелкало и смещалось. Это было связано с неблагополучием у детей, но я как-то не обращал на это внимания. В один из вечеров плечо начало болеть очень сильно. Малейшее движение правой рукой причиняло нестерпимую боль.
Я посмотрел в чем причина. Оказалось в возможной смерти одного из детей. Тогда я посадил всю семью и мы стали молиться. Причем, если раньше я конкретно говорил, что отмаливать, то сейчас мы просто молились о том, что любое человеческое счастье — это просто средство для накопления любви к Богу, что во всем происходящем мы видим Божественную волю, что не ищем виноватых.
К ночи боль немного стихла. А утром я проснулся и даже не вспомнил поначалу, что у меня болело плечо. Самое интересное, что и сустав перестал проворачиваться, т. е. все полностью пришло в норму. Я тогда понял, что каждому человеку просто необходимо периодическое обращение к Богу, общение с Богом и отстранение от всех текущих проблем. После этого ситуация несколько улучшилась. Умение прощать — это умение видеть Божественную волю во всем. И, если сейчас ко мне кто-то безнравственно относился, обкрадывал меня или доставлял неприятности, я только улыбался.
Хотя подспудно мои чувства все еще протестовали. Все-таки это было что-то новое, чего я никак не мог ухватить. Сколько я ни тестировал себя, все время получалось, что я могу принять унижение человеческой любви, нравственности, идеалов, т. е. унижение человеческой души. Но были еще какие-то более глубинные чувства, от которых я зависел и принять унижения я не мог.
БУДУЩЕЕ И МЫ
В старости постоянных изменений все меньше и все меньше любви. Чем ближе к Богу, тем активнее происходящие изменения.
