Арнольд Минделл - Тело шамана

Насколько я помню себя, мне необходим был контакт с моими африканскими братьями и сестрами, с африканскими традициями, с японскими мастерами, индийскими учителями и туземными предсказателями. Телу необходимы страх, внушающее благоговейный ужас переживание и сила, приходящая от любящего сообщества. Без таких переживаний человеку в обычной жизни недостает того, что оправдывает его существование.

Способность этой пары совершать чудесные исцеления была впечатляющей, но наиболее исцеляющим было их мировоззрение, помещавшее сверхъестественное в центр общинной жизни. Все мы отягощены трудноразрешимыми проблемами, и мы скрываем эти проблемы или испытываем чувство неполноценности из-за них и отсылаем дух к видениям ночи.

В настоящее время современные африканцы, живущие в больших городах, таких, как Найроби, стесняются своих сельских целителей и неохотно говорят о них, хотя многие все еще в них верят. Однако мы все нуждаемся сейчас в этих целителях более чем когда-либо. Без них мы склонны забывать о нашей тайной связи со сверхъестественным духом жизни и стесняться ее. И общественная жизнь также нуждается в духе, который через фигуру шамана концентрирует ее и облегчает ее внутренние переживания, исцеляя ее членов посредством общих сновидений (общего сновидящего тела).

Шаманы лечат, напоминая о сновидящем теле. Они моделируют осознавание и танец духа. Архаичные системы экстаза — жизненный центр общины — дают жизнь деревне. Традиции лечения общины — идея, что страдание одного человека является частью всей общины, — создают атмосферу человеческого тепла и взаимопонимания. Без таких трансовых танцоров группа людей превращается в нечто абстрактное, лишенное смысла, становится городом, где жители выполняют пустые обязанности. Никто не может долго вести жизнь, лишенную смысла, или терпеть существование городов, лишенное цели.

Точка зрения шамана на город состоит в том, что дух там находится повсюду в ожидании танца. Шаман посоветует вам не расстраиваться, если люди, окружающие вас во время работы, покажутся надоедливыми или невыносимыми; подобно диким животным, они — духи, побуждающие вас к достижению вашей целостности. Вступая в конфликт с другими, вы невольно вынуждены проникать в свои глубины.

Туземный кустарник полон духов, но и ваш современный город точно так же полон призраков, на которых никто не обращает внимания. Мир наполнен людьми и силами, чьи сигналы проходят невидимыми и незамеченными. Сновидящее тело каждого общества состоит из людей, вещей и духов. Повседневный бизнес — занятие не только людей, старающихся делать деньги, но и воинов, борющихся за свободу.

Может быть, поэтому у вас такие странные сны о ваших коллегах, и вы напрасно надеетесь, что руководители или менеджеры будут воинами, учителями или жрецами. Вы ищете новый мир, место, где просветление является глубинным процессом, стремящимся к осуществлению в повседневных делах. В этом одновременно обычном и необычном мире вы и все окружающие вас видят сны, стараясь найти путь сердца и союзника среди конфликтов во взаимоотношениях. Современный город населен не только людьми, но и тайными и явными силами, бесцельно перемещающимися по улицам. В тех частях города, где правят насилие и преступность, необходимо, чтобы выжить, развивать тело шамана. В конфликтных областях достичь победы в одиночку невозможно, нужно, чтобы действовали все.

Мне вспоминается недавняя конференция в Орегоне. Несколько сот людей со всего мира собрались для изучения проблемы разрешения конфликтов. Особенно запомнилось начало семинара.

Кто-то из присутствующих стал критиковать организаторов за включение в программу вопросов, которые конференция не в состоянии была обсудить. Атмосфера в зале постепенно накалялась. Наконец критики доказали свою правоту, организаторы извинились, и все же по какой-то причине конфликт продолжался. Внезапно встал американец африканского происхождения и громко потребовал свои «сорок акров и мула». Аудитория застыла.

Хотя эта конференция проходила в Соединенных Штатах, немногие знали, что после Гражданской войны в США американское правительство обещало каждому освобожденному рабу сорок акров земли и мула, однако так и не выполнило своего обещания. Реплика вернула нас к незаконченному делу иных времен. Конференция стала общиной, изменив тему дискуссии и приложив свое второе внимание к вопросу расового угнетения и конфликту между правительством США, белыми американцами и темнокожим населением. Последние хотели, чтобы долг был уплачен.

С появлением этого напряженного межрасового конфликта, возникшего, казалось, ни с того ни с сего, исчез первоначальный организационный конфликт. Это случилось за год до гражданских демонстраций в Лос-Анджелесе, где в ответ на несправедливое отношение взбунтовались американцы африканского происхождения. Тем не менее нарушение обещания организаторами конференции явилось своего рода катализатором, погрузившим нас в другую реальность, с которой целая нация столкнется годом позже. Предсказатель будущего или знахарь-колдун могут сказать, что чернокожий американец следовал своему шаманскому телу, поместив всех нас, присутствующих на конференции, туда, где мы должны были находиться, — в обстановку боли и травм расового неравенства и несправедливости.

Были выражены различные мнения, эмоции и позиции, но вопрос не сдвинулся с мертвой точки до тех пор, пока кто-то не встал на позицию афроамериканца и с глубоким волнением не заговорил о том, что значит быть черным американцем в белой Америке. «Многие из вас страдали от рук своих родителей и до сих пор все еще жалуются на это. Не так ли? Тогда не ждите, что оскорбленный человек, чья раса угнеталась веками, перестанет жаловаться. Страдание, которое мы, черные, терпели, древнее. Но мы продолжаем испытывать боль и гнев не только из-за прошлого, но и из-за того, что даже сейчас, в этом зале, каждый думает, что мы должны забыть нашу боль и идти дальше. Мы сердимся потому, что никто не любит слушать о нашей боли и никто не готов воздать должное».

Это решило все. Все поняли, что боль афроамериканца — это боль каждого, и коренится она не только в прошлом, но и в настоящем, так как мы все игнорируем страдание и критикуем страдающего за то, что его жизнь невыносима. Только когда вы разделяете чужую боль и изменяете ее источник в настоящем, вы можете двигаться дальше.

До тех пор пока этот человек не заговорил о страданиях афроамериканцев, боль была запрещенной темой. Но как только она была обозначена, она перестала быть отвергнутым и голодным призраком, превратившись в живущий дух, оживляющий и объединяющий. В этот момент каждый из нас был болен, и в то же время в каждом из нас что-то исцелилось. Все принадлежали к одному и тому же племени, и все мы были воинами, сосредоточившими свое второе внимание на мире, обретя общее сновидящее тело.

Вскоре после этого возникла другая проблема. Несколько еврейских женщин подняли вопрос относительно одного из участников конференции, служившего в гитлеровской армии в годы Второй мировой войны. Делегат защищался, как мог, но в конце концов признался, что любил Гитлера: тот обещал избавить немецкий народ от страданий и нищеты. «Гитлер продемонстрировал нам силу, которой больше ни у кого не было, выведя страну из состояния депрессии, порожденной Версальским договором», — сказал он. Любовь этого человека к Гитлеру расколола группу, и ее сновидящее тело стало Второй мировой войной. Люди заняли различные позиции и говорили с гневом и болью. Некоторые пришли в такую ярость, что угрожали повесить этого человека, другие взывали к милосердию.

Его признание и раскаяние разрушило чары. Эта группа сплотилась, так что чье-то второе внимание и контролируемый взрыв чувств привели нас к отсутствующему призраку. Кто-то должен был брать ответственность за прошлое и настоящее, иначе зло — бестелесный призрак. Это огромное собрание как бы сжалось в размерах и пусть и ненадолго, но сблизилось.

Мир, который имеет общее сновидящее тело, становится обществом, если кто-то, воплотившись в тело шамана, отважится выйти за границы обыденного, шагнет за культурные барьеры и, контролируя свой порыв, осмелится проникнуть в неведомое. Этот человек должен использовать свое второе внимание и способность к совместному сновидению, чтобы помочь городу испытать неведомое, позволив сновидению направлять себя.

На той же самой конференции, когда гомосексуалисты и лесбиянки заговорили о том, что общество с его социальными нормами грубо отвергает их, никто не захотел признаться в собственных предрассудках по отношению к гомосексуалистам. В конце концов, как бы обнаружив свою пораженную гомофобией часть, кто-то четко заявил, что он против гомосексуалистов: у него был глупый предрассудок, будто гомосексуалисты и лесбиянки — невротики. Из альтернативно мыслящего либерала он превратился в витавший в воздухе предрассудок.