Карело-финские мифы - Петрухин Владимир Яковлевич
Имя громовника у восточных саамов (лопарей) — Тиермес — напоминает имя небесного бога обских угров — Торум. Может быть, это имя восходит к божеству, которому поклонялись еще общие предки саамов и угров в эпоху прауральской общности.
Саамские боги и три яруса вселенной
Разные группы саамов поклонялись божествам, носившим разные имена. Боги верхнего, небесного мира покровительствовали людям. Солнце Пейве давал благополучие и хорошую погоду. В его честь устраивали пир в середине зимы, приносили в жертву белых животных. Веральден-ольмай (Веральден-радиэн) — «Муж (господин) мира, вселенной» — воплощал мировой столп, поддерживающий небосвод и достигающий Полярной звезды: недаром над его алтарем обычно высилось дерево или воздвигали столб; он считался и покровителем оленей. Его имя свидетельствует о скандинавском заимствовании: скандинавский бог мира и плодородия Фрейр именовался Веральдар-год, «бог мира». Саамам финской Лапландии известен был и верховный бог-громовник Укко.
Богом ветра у восточных саамов считался Биегг-ольмай («Ветер-мужчина»), у западных — Ильмарис или Ильмаратче, чей образ восходил к общефинскому божеству воздуха (вспомним Ильмаринена). Снежной лопатой бог ветра создает непогоду и пургу. Рассказывают, что некогда эта лопата была такой большой, что из-за постоянных метелей жить на земле было нельзя. Но, к счастью, она сломалась, и половиной своей лопаты бог ветра не может покрыть снегами всю землю.
У саамов Терского берега Белого моря главным богом считался Каврай, покровитель шаманов-заклинателей, способных проникать на все ярусы вселенной. Его брат Рухтнас почитался как бог-воитель, защитник саамов: он был заступником за саамов и перед Кавраем. Их сестра и жена Рухтнаса — Разиайке («Трава-женщина»), богиня среднего мира, покровительница оленей, травы и пастбищ. Ее атрибут — золотое веретено: когда она раскручивает его в сторону юга, оленьи стада идут к северу, когда на север — олени возвращаются на юг. Под покровительством Разиайке олени так размножились, что съели всю траву и стали погибать от голода. Тогда бог Каврай создал волков, чтобы те очистили землю от падали и сократили число оленей; человеку же дал собаку, чтобы та охраняла стада.
Известна была также небесная Рана-нейдда (Рана-дева), покровительница первой травы, появляющейся на возвышенностях весной. Ее молили о том, чтобы олени вовремя получали траву, а на алтарь-сейд клали пряслице и веретено — символы богини судьбы. Финские саамы почитали Равдну, богиню земли, которой приносили в жертву оленей (ее сравнивают с Рауни, женой Укко).
Покровителем охотников был Лиейб-ольмай, «Ольховый человек», хозяин леса, который наделялся обликом медведя. Ольха почиталась многими финно-угорскими народами как священное дерево, похожее на человека, ведь под корой она была красная, как кровь. От него зависело плодородие земли, количество рыбы и оленей; у его жертвенника оставляли рога и кости оленей, обрызганные жертвенной кровью, и устанавливали деревянный фаллический символ. Хозяйкой оленей считалась Луот-хозик, богиня, которая ходит на двух ногах и имеет человеческое лицо, но вся покрыта оленьей шерстью. Она заботилась об оленьих пастбищах, поросших мхом, и оберегала оленей от диких зверей. Но охотникам она покровительствовала и посылала к ним оленей. У Луот-хозик есть муж — Поз-хозик.
Луот-хозик, как и олень-первопредок саамов Мяндаш, напоминает мотив человека-лося на древних бляхах, выполненных в пермском зверином стиле.
От Аккрувы — богини с рыбьим хвостом — или Инару, хозяина рыб, который сам имел облик огромной рыбы, зависела удача в рыбной ловле. Как и прочие водяные девы (русалки в европейской традиции), Аккрува любит расчесывать свои длинные волосы. Когда она уходит с подвластной ей рыбой в реки, начинается удачный лов. У перелетных птиц также была своя хозяйка — Барбмо-акка.
Нижний мир в саамской мифологии тоже имел три яруса. В рай — Сайваймо, страну изобилия, расположенную на чудесной горе, попадали шаманы, воины, погибшие в бою (вспомним скандинавскую Вальхаллу), и матери, умершие при родах. Большая часть умерших попадала в преисподнюю — Ябмеаймо («Дом мертвых»), где правила Ябме-акка, «Женщина мертвых». Рота или Рута повелевал той частью преисподней, куда попадали умершие от болезней, — это бог болезней (возможно, он сам был воплощением чумы) и смерти. Его представляли в виде всадника в синих одеждах, и в жертву во время эпидемий ему приносили лошадей (их зарывали в землю), его собаками были волки (он напоминает обско-угорского Куль-отыра и других хозяев преисподней).
Временем суток также управляли боги неба и преисподней. Небесный бог Радиен-атче воплощал день — от него зависел рассвет, а наступление вечерних сумерек саамы связывали с властью бога нижнего мира Рота.
Многочисленные духи населяли землю, воду и преисподнюю. Владельцами диких оленьих стад считались духи-гофитерраки. Гномы чакли обитали в горах, под землей и камнями. Они были добродушными, но озорными созданиями; животы их были наполнены серебром (гномы повсюду считались хозяевами подземных богатств). Хозяевами озер считались чадзйелле, леса — варйелле, домовые именовались кьёдиелле.
Злые духи воплощали болезни — пианес-ольмак («черные муки»), обитавшие в преисподней. Известен был и дуннер-мунас — женский дух, который доил (отбирал молоко) олених-важенок, отчего те заболевали.
Похищение Разиайке
Каврай, Рухтнас и Разиайке пасли оленей на плодородных пастбищах. Рядом же обитал чужак — Тала. Сам он был богат — держал в своем доме не только оленей, но и коров и овец, однако при этом был жаден и похищал оленей из стойбищ Рухтнаса. Он захватывал и детей саамов и держал их в неволе пастухами. Покровители саамов не могли справиться с Талой: они не знали, где спрятана его душа.
Однажды Рухтнас с братьями поднялся на небо, наказав Разиайке не петь ее песен. Но без пения богини не плодились олени и не росла трава. Именно поэтому Разиайке запела в своей веже, и Тала услышал ее песню. Тут-то он схватил Разиайке и принес в свой дом. Хотел он жениться на Разиайке, да та задала ему трудную задачу: сломать железную паньгу, которой вожжи пристегивались к оленьей уздечке. Похититель силился сломать или разгрызть железо, но только обессилел от этих попыток.
Хитрая Разиайке между тем выведала, где спрятана душа Талы: она была за тремя озерами, которые надо пересечь на чудесных лодках при помощи мышей-гребцов — хтонических тварей. Душа была заключена в яйце, яйцо — внутри орла, орел жил в серебряном амбаре на верхушке сосны. Пленница попросилась у Талы пойти по ягоды. Похититель привязал ее вожжами к дому, навесив на них колокольцы, но Разиайке перевесила их на скалы, сама же поспешила за душой Талы. Она вернулась в дом похитителя и бросила яйцо в кипящий котел. Тогда Тала в мучениях испустил дух так, что крыша его дома опала, а очаг погас. Тут вернулся Рухтнас и изгнал всех чужаков-талов за море.
Сказка о похищении Разиайке напоминает одновременно мифы о похищении богинь плодородия божеством преисподней и сказку о Кощеевой смерти, спрятанной в яйце.
Духи и оборотни
Равк — саамский вампир
Живым угрожали духи мертвых, особенно те, которые были колдунами или шаманами-нойдами при жизни. Рассказывают о том, как в избе жили старик со старухой, у них было три дочери и сыновья. Старик умер и забрал с собой старуху: он был колдун (еретник — это русское название колдунов-«еретиков» заимствовали саамы и коми), хотел забрать с собой и дочерей, да у тех не вышел жизненный срок — еще все зубы были целы. Зубы — признак молодости и хорошего здоровья: в поверьях коми-зырян колдун, потерявший зуб, лишался своей силы.
Как-то осталась дочь дома одна и заплакала от тоски. Тосковать же, особенно по мертвым, опасно. Слышит девица, что ночью кто-то идет, ступая одной ногой. Глупая дочь обрадовалась какому ни есть гостю, а тот потребовал угощения. Сожрав все, пришелец набросился на саму хозяйку и съел ее, оставив лишь ножки. То же случилось и со второй дочерью. Третья дочь, оставшись одна, повела себя разумно: спустила собаку и наготовила кипятку и камней. Вампир-равк явился и к ней, но собака не пустила его к воротам. Тогда он принялся грызть стену, а дочь стала лить на него кипяток и бросать камни. Выходца из могилы и это не смогло остановить, так силен был его голод. Равк почти пролез в избу, да тут рассвело, и мертвец окостенел в своем лазе. Сбежавшиеся соседи вбили ему спицу меж лопаток, а потом сожгли, чтобы он не возвращался больше в мир живых.
