Бхагаван Раджниш - Алмазная Сутра
То, что вы ученик, а я Мастер, это драма. Играйте в ней настолько прекрасно, насколько это возможно. Для вас это реальность, я знаю. Для меня это — драма. С вашей стороны, это — великая реальность, с моей — это игра. Однажды вы тоже поймете, что это — игра. То будет день вашего просветления.
Дипанкара, касаясь ног Гаутамы, просто говорит, что это — игра. Вы касаетесь моих ног или я ваших, не имеет никакого значения: мы все — просветленные, мы все — боги. Не то, что я бог, а вы не бог. Все божественно: деревья — боги, а также и животные, и все, даже камни! Бог крепко спит в камнях. Он становится немного более сознательным в деревьях, еще немного сознательнее в животных, еще более — в вас. В Будде он пришел к полной сознательности, но различие — не качественное, различие лишь количественное, и если вы осознаете это, вы осознаете и то. Будда говорит:
Тогда господин спросил:
"Как ты думаешь, Субхути,
есть ли такая Дхарма,
которой Татхагата выучился у Дипанкары?"
Он спрашивает: "Научился ли я чему-нибудь у Дипанкары?" Учиться нечему. Истина — данный факт. Чему бы вы ни научились, это будет ложью. Истине не нужно учиться, истину не нужно изобретать, можно только открывать или, что будет еще более правильным, открыть вновь.
А слово "обучение" опасно. Обучение означает накопление информации. Чем больше вы накапливаете информации, тем глубже в бессознательное опускается ваша реальность, вы становитесь отягощенными, вы становитесь слишком утяжеленными головой. Ваша голова начинает пухнуть от знания, становится очень шумной, а тогда вы не в состоянии слышать тихий голос сердца: та тишина потерялась в шуме знания.
Вот почему даже грешники достигают, а ученые теряют: потому что грешник может быть скромным, но ученый не может. Грешник может кричать и плакать, но ученый — знает, он тверд, как алмаз, в своем знании, он эгоистичен в своем знании. Он тверд, он не может плавиться, он не открыт, он замкнут. Все его окна и двери закрыты его знанием, его писаниями, тем, что он накопил.
Подходить к истине означает скорее разучиваться, чем обучаться. Вы должны разучиться тому, что узнали. Это не становление, но разустановление, это не обучение, а разобучение. Разучиваться — это путь. Если вы можете разустановиться, тогда вы можете становиться. Если вы способны разучиться, если вы можете отбросить полностью все знание, безусловно, без всяких цепляний, вы станете невинными — и эта невинность приведет вас домой.
Субхути ответил: "Нет, о господин, ее нет".
Что передано Мастером ученику? Не истина, не знание, — что же тогда передано? В действительности ничего не передается. В присутствии Мастера что-то возникает в глубочайшей сердцевине ученика, но это не перенесено, ничто не странствует от Мастера к ученику, вообще ничего, кроме присутствия Мастера, самого присутствия Мастера — и что-то, находящееся глубоко внутри, начинает выходить на поверхность.
Присутствие Мастера вызывает наружу сущность ученика, а не что-то данное или перенесенное. Уже само присутствие Мастера становится каталитическим — и ученик начинает изменяться.
Конечно, ученик подумает, что Мастер что-то сделал. Ничего сделано не было. Ни один настоящий Мастер ничего не делает. Все его дело состоит в его присутствии, в том, что он для вас доступен. Вся его работа состоит в одной простой вещи — в том, что он должен быть всегда здесь, как и солнце.
Солнце восходит утром, и бутоны открываются и становятся цветами. Дело не в том, что солнце что-то им дало, не в том, что оно взошло и открыло бутоны. Солнце ничего не сделало — есть присутствие света, и бутоны начинают открываться. Раскрытие происходит из самого бутона: и цветение, и аромат — все это исходит из самого бутона. Солнце ничего к этому не добавляет, но его присутствие каталитично. Если бы солнца не было, бутон обнаружил бы, что это почти невозможно — раскрыться. Он бы не знал, что это раскрытие возможно. Он никогда бы не осознал свои возможности и способности.
Мастер просто дает вам возможность осознать свои способности. Если он достиг, вы тоже можете достичь. Он подобен вам: та же кровь, кости, тело. Он совсем, как вы. Если в его существе что-то возможно, если его бутон может раскрыться в цветок, почему тогда и вам не попробовать? Сама эта идея погружается в ваше сердце, растворяется во всем вашем бытии, и энергии начинают выходить на поверхность, ваш бутон начинает раскрываться.
На Востоке это называется сатсанг — быть в присутствии Мастера. И настоящим учеником является тот, кто узнал, как быть в присутствии Мастера. Мастер присутствует, но как быть в присутствии Мастера?
Видели ли вы подсолнечник? Это — символ ученика. Куда бы ни направлялось солнце, подсолнечник за ним поворачивается. Он всегда находится в присутствии солнца. Поутру он смотрит на восток, вечером- на запад. Подсолнечник — это символ, метафора ученика.
Будда спрашивает: "Как ты думаешь, Субхути, научился ли я чему-нибудь у Дипанкары?" Субхути говорит: "Нет, о Господин", — потому что учиться нечему. Означает ли это, что Будда не испытывает благодарности к Дипанкаре? Вовсе нет. Когда он стал просветленным, его первая благодарность была Дипанкаре, который исчез в бесконечности давным-давно, даже следа не осталось. Он существует только в памяти Будды и больше нигде.
Нет никаких писаний о Дипанкаре. Может быть, в те дни писаний не существовало. Нет никаких иных свидетельств о нем. Свидетельство Будды единственное. Прошло три тысячи лет, никто ничего не знал о Дипанкаре, но, когда Будда стал просветленным, его первая благодарность была Дипанкаре.
Почему? Потому, что именно в его присутствии тяга стала страстным желанием стать Буддой. Именно благодаря его присутствию возникло это великое желание стать Буддой. Благодаря его присутствию бутон Гаутамы начал мечтать о том, чтобы стать цветком. Благодаря его присутствию мечта исполнилась. Понадобилось три тысячи лет, чтобы отбросить препятствия, преграды. Но что такое три тысячи лет по сравнению с вечностью? Ничто… лишь несколько мгновений.
Почему Будда спрашивает Субхути? Для того, чтобы Субхути мог понять, что нечему учиться у Будды. Сам Будда ничему не выучился у Дипанкары, поэтому и "нечему у меня научиться, Субхути. Будь со мной, не мысли в терминах учения. В тот момент, когда ты мыслишь в терминах учения, ты не со мной".
Здесь тоже есть два типа людей — ученики и изучающие. Изучающие-это те, кто ищут, как чему-нибудь научиться. Они здесь для того, чтобы насобирать чего-нибудь, чтобы они могли говорить, что знают то и се. Они просто собирают цветные камешки, в то время как доступны алмазы. Ученик — это тот, кто не интересуется знанием, тот, кто интересуется бытием, кто заинтересован просто быть со мной, безо всяких других причин и мотивов. Его сердца коснулось это, его мечта начала осуществляться, в нем возникло великое интенсивное желание.
Как раз вчера вечером здесь была Сародж и говорила, что начал очень бояться смерти. Я ее спросил: "Почему? Почему ты начала та бояться?" И ее ответ был прекрасен. Она сказала: "Не из-за смерти Ошо, но из-за того, что я еще ничего не узнала, ничего не поняла, ничего не почувствовала. Я боюсь, что могу умереть, не узнав истины. Вот чем мой страх".
Ученик — это тот, кто не заботится о том, чтобы знать, но интересуется сущностью. Он хочет не знать что-то о Боге, но он хочет испробовать Бога, напиться из резервуара, называемого Богом, стать частью океанской энергии.
Помнит, если вы здесь находитесь в качестве изучающих, вы не очень мудры. Быть здесь изучающим неразумно. Это не школа. Здесь доступна жизнь, но вы должны быть учеником. Быть учеником означает быть достаточно смелым для того, чтобы приблизиться к Мастеру, чего бы это ни стоило.
Ученик — это тот, кто может рискнуть быть близко к Мастеру. Это риск, так как вы умрете. Бутон умрет, только тогда появится цветок. Семя умрет, только тогда появится дерево. Вы должны будете умереть, только тогда в вас расцветет Бог.
Тогда господин спросил:
"Как ты думаешь, Субхути,
есть ли такая Дхарма,
которой Татхагата выучился у Дипанкары?"
Один великий искатель написал: "Я ходил к мудрым за ответами. Было много мудрецов, и у каждого — свой ответ. Со временем я увидел, что они предали себя. Но было также и несколько других, встретившихся мне — один или два — они сидели в безмятежности, улыбались моим вопросам, и, в ответ на мои настаивания на ответах, задавали мне дальнейшие вопросы. С ними возникали моменты, когда я забывал о мудрости и беззаботно улыбался, как дурачок, или как дети: они только и могут так улыбаться.
Я не получал никаких ответов от истинно мудрых. Именно отсутствие мудрости привело меня к мудрым. Как же тогда мог бы я понять что-то мудрое, даже если бы оно было произнесено, даже если бы о нем сказали? Истинно мудрые были слишком правдивы, чтобы давать мудрые ответы".
