Лили Black - Все тайны экстрасенсов
Но по сравнению с Джеймсом Рэнди любой из наблюдателей и скептиков «Битвы экстрасенсов» — беленькая пуховая повязочка на рану.
Изначально господином Рэнди декларируется, что он (его фонд) предлагает миллионную премию тому, кто докажет свои паранормальные способности. Но вот что ответил иллюзионист адвокату, выступающего от имени Наташи Луловой (адвокат вел переговоры об испытаниях в фонде): «Я заметил… определенную тенденцию среди русских эмигрантов. Они жадно тянутся к легкодоступным деньгам. Обмануть, смошенничать, пойти на любое грязное предприятие — лишь бы заполучить вожделенный куш… Я уверен, что мистер Комисаров принадлежит именно к этой категории людей и, наверное, даже к худшей из них, так как не гнушается привлекать детей для достижения своих грязных целей» (М. Комиссаров, «Разоблачение разоблачителя»).
Самое интересное то, что это письмо написано не после испытаний Наташи Луловой, а после того, как была подана заявка на испытание. То есть Джеймс Рэнди вообще не допускает мысли, что паранормальные способности существуют. Более того, мысль о добросовестном заблуждении тоже не укладывается в его голове. Все просто: раз заявляют о паранормальных способностях — непременно мошенники. И желание у этих мошенников одно — оторвать у господина Рэнди миллион.
До предварительного испытания Джеймс Рэнди называет Наташу Лулову «невинным ребенком», который является жертвой нечистоплотного Марка Комиссарова. После того как девочка успешно прошла первую часть предварительного испытания, тон писем изменился. Марк Комиссаров стал жертвой, а настоящей мошенницей — Наташа: «Я уверен, что жертвой обмана… стал и Марк Комиссаров… Я полагал, что он сам себя ввел в заблуждение, тренируя Наталию к предстоящему действию… И я просто не мог допустить, что он, образованный инженер-химик, действительно попадется на простую детскую уловку…» И далее: «…Поразмыслив над вашим посланием, я пришел к выводу, что мошенником в этом деле может быть и не мистер Комиссаров, а Наталия Лулова, которая просто его ловко одурачила…» И так далее, и тому подобное.
Между прочим, это предварительное испытание проводил не сам Джеймс Рэнди, а его ассистент Эндрю Хартер. И он заявил, что «…видел, как Наташа подсматривала сквозь щелку под левой бровью». Хотелось бы знать — как это можно сделать? Затем девочку обвинили в том, что она специально смачивает кожу под глазом, чтобы лента не приклеивалась, и это после того, как с ее лица сняли липкую ленту. Может быть, господин Хартер был прав, и Наташа действительно хотела создать щелку для подсматривания. А может, прав Марк Комиссаров, который утверждает, что девочка всего лишь почесала зудевшую кожу, — что совершенно не удивительно, ведь на эту кожу наклеивали скотч. Но опять: слова против слов и ни малейшего следа доказательств правоты одной из сторон.
Ну а следующее предварительное испытание проводил уже сам Джемс Рэнди. И оклеил липкой лентой все лицо десятилетней девочки. Что крайне удивительно и непрофессионально. Ведь у господина Рэнди была возможность подготовиться к испытанию, создать условия, полностью исключающие мошенничество. К примеру, для того чтобы исключить подглядывание любого типа, вовсе не нужно было оклеивать лицо девочки скотчем. Достаточно было вместо очков для подводного плавания или повязки использовать обычную маску противогаза с закрашенными стеклами — и подсмотреть было бы просто невозможно, вне зависимости от формы переносицы, бровей и всего прочего, на что ссылался Джеймс Рэнди, оправдывая каждый кусок скотча. Также невозможно понять, для чего потребовались все оскорбления в сторону испытуемой (если только не принять точку зрения Марка Комиссарова, который считает, что господин Рэнди просто спасал миллион). По идее, атмосфера при проведении испытания должна была бы быть максимально нейтральной.
Ну а при такой форме проведения испытания (со скотчем и многократными перепроверками и оскорблениями испытуемой) создается впечатление, что все эти действия были направлены исключительно на выведение девочки из равновесия — как, собственно, и убежден Марк Комиссаров, — чтобы максимально затруднить ее работу. Ведь известно, что экстрасенс — это отнюдь не прибор из нечувствительных материалов, и негативные эмоции вполне могут не просто вывести его из равновесия, но и полностью лишить экстрасенсорных/паранормальных способностей. Вероятно, отрицательные эмоции являются своеобразной «глушилкой» для сверхчувственного восприятия — восприятие-то никуда не пропадает, но соответствующие сигналы «забиваются» негативным эмоциональным фоном.
В пользу Марка Комиссарова и Наташи Луловой говорит еще и тот факт, что при повторной подаче заявки на проведение испытания они полностью отказались от вознаграждения, объявленного фондом: «…Я публично заявляю, что даже если тест подтвердит наличие у Наташи паранормальных способностей, я отказываюсь от призового миллиона…» Таким образом, сразу отметаются подозрения в мошенничестве с целью получения денег. Марк Комиссаров и его подопечная настаивали на повторном испытании лишь с целью доказать наличие паранормальных способностей. Без всякого вознаграждения. И в результате — Джеймс Рэнди отказался от проведения тестирования! Не испытуемый исчез в неведомых далях, устрашившись разоблачения его как мошенника, а сам разоблачитель вильнул в сторону. Немыслимо и необъяснимо.
Так что, как видите, в случае Наташи Луловой далеко не все так однозначно, как представляется поклонникам деятельности Джеймса Рэнди. Разумеется, разоблачение мошенничества в «паранормальном деле» очень важно, но оно должно отвечать тем же требованиям, которые выдвигает фонд Рэнди к обладателям паранормальных способностей: «…Эксперимент строится таким образом, чтобы результат его был очевиден любому нормальному человеку, ознакомившемуся с соглашением соискателя и фонда о том, что считать позитивным, а что — негативным результатом…» Увы, что касается испытания Наташи Луловой, результат его не является определенным и очевидным, несмотря на то что девочка тест не прошла.
Не имеем ли мы в данном случае дело с иллюзией, вывернутой наизнанку? В традиционном варианте иллюзионист берет нечто совершенно обыденное, лишенное малейшего признака сверхъестественного, и с помощью психологии, механизмов и так далее представляет это обыденное самым настоящим чудом. Ну а в обратном варианте: берем самое настоящее чудо, прикладываем к нему чуточку психологии или немного приборов, в крайнем случае — приправляем некими данными, и вот уже вместо чуда имеем нечто обыденное. Ошельмованное чудо.
Марк Комиссаров проводит отличную аналогию: «…Представьте себе, что волею судеб вы оказываетесь гостем племени индейцев в джунглях верховий реки Амазонки. Племя это по своему развитию пребывает еще в каменном веке, а вы, желая их позабавить, демонстрируете им радиоприемник, видеокамеру и сотовый телефон. Насладившись их восторгами, спросите затем у аборигенов, существуют ли на свете чудеса? Можете быть абсолютно уверены, что они ответят вам положительно. Да, и что с них взять — дикари… Но представьте себе, что среди них находится тип, не верящий в чудеса. Этакий убежденный дикарь-материалист. Так вот берет он ваш работающий радиоприемничек, укладывает его на камень и с размаху бьет по нему сверху своим каменным топором. Приемник, естественно, умолкает. «Вот видите, — обращается он к своим примолкшим соплеменникам, — я же говорил вам, что чудес не бывает!» А после этого поворачивается он к вам и тем же каменным топором бьет по голове теперь уже вас, дабы впредь неповадно было дурить доверчивую публику несуществующими чудесами. Да, мы знаем, что в радиоприемнике ничего чудесного нет. И работает он в соответствии с объективными законами нашего материального мира. Но для людей с верховий Амазонки они еще не открыты. Работающий радиоприемник в их представлении — это чудо. И я не возьмусь судить этих дикарей за их невежество. Всех, кроме одного дикаря-материалиста, который доказывает свою приверженность материализму с помощью каменного топора».
Интересно, что довольно часто Джеймсу Рэнди приходится проверять вовсе не взрослых людей, заявляющих о наличии паранормальных способностей, хотя такие тоже есть, и в достаточном количестве. Но большинство «паранормалов» — дети: «Я проверил много детей, из тех, что вытворяют трюки с завязанными глазами. Почему-то главным образом это были маленькие девочки, наивно считавшие, что легко смогут одурачить взрослого человека…»
Можно прийти к выводу, что среди детей экстрасенсов куда как больше, чем среди взрослых.
Ребенок верит в сверхъестественное легко. Более того, сверхъестественное является органичной частью его мира. Это неудивительно: ребенок только начинает познавать мир, поэтому практически все для него является новым и неизведанным, а неизведанное очень близко к сверхъестественному. И если взрослый человек знает, что домовые, лешие и русалки не существуют, то ребенок охотно допускает их существование — ему еще не успели внушить, что все это является не более чем сказками.
