Нил Уолш - Беседы с Богом. Необычный диалог. Книга 1
Боже, ты как-то вдруг слишком мрачно заговорил.
Ты хочешь, чтобы я шутил с тобой по этому поводу?
Ну, ты мог бы просто взять краску немного посветлее.
О да, Я целиком и полностью за просветленность! Почему бы нам не закончить эту главу шуткой?
Замечательная идея. Она у тебя есть?
Нет. Она есть у тебя. Расскажи о маленькой девочке, которая рисовала картинку.
Ах, эта. Ну, ладно. Как-то раз мама входит в кухню и видит, что ее дочурка сидит за столом. Повсюду цветные карандаши, и она очень увлечена картинкой, которую рисует. «Доченька, что же ты такое рисуешь?» — спросила мама. «Я рисую Бога, мамочка», — ответила эта славная девчушка с сияющими глазами. «Это так замечательно, моя милая, — сказала мама, стараясь помочь ей, — но, знаешь ли, никто по-настоящему не знает, как выглядит Бог».
«Ну так узнаете, — прощебетала малышка, — ты только дай мне закончить…»
Это забавная шутка. Знаешь, что в ней самое замечательное? Та маленькая девочка никогда не сомневалась в том, что она точно знает, как Меня рисовать!
Да.
А теперь я расскажу тебе одну историю. На ней мы и закончим эту главу.
Однажды жил-был один человек, который вдруг обрел себя в том, что каждую неделю по многу часов писал книгу. День за днем он хватался за блокнот и ручку — иногда даже в полночь, — когда его посещало вдохновение.
Наконец кто-то спросил его, чем он занимается.
«О, — ответил он, — я записываю очень длинный разговор, который я веду с Богом».
«Замечательно, — снисходительно заметил друг. — Но, знаешь ли, никто не знает наверняка, что сказал бы Бог».
«Ну так узнаете, — ухмыльнулся наш мужчина, — если ты дашь мне закончить…»
9
Ты можешь подумать, что «быть тем, Кто Ты Есть в Действительности» — легкое занятие, но из всего, что тебе в жизни предстоит, оно потребует самой полной отдачи сил. К тому же, ты можешь никогда этого не добиться. Мало кому это удается. Не за одну жизнь. И даже не за множество.
Тогда зачем пытаться? С какой стати ввязываться в это дело? Кому это надо? Почему бы просто не играть с жизнью, словно она такая, какая, очевидно, она и есть — бессмыслица, которая ни к чему особенному не приводит; игра, которую нельзя проиграть, как бы ты ни играл; процесс, который всех приводит к одному и тому же результату?
Ты говоришь, что не существует ада, не существует наказания, нет пути, с которого можно сбиться, — так к чему утруждать себя, стараясь выиграть? Что является стимулом, учитывая, как трудно добраться туда, куда, как ты утверждаешь, мы пытаемся идти? Почему бы просто не расслабиться и не засорять себе голову всяким там Богом и тем, «Кто Ты Есть в Действительности»?
Ба! Да мы разочарованы, не так ли?
Слушай, надоело: я тут стараюсь, стараюсь, стараюсь — и только для того, чтобы Ты появился и рассказал мне, как это нелегко и как лишь одному из миллиона это всё-таки удается.
Да, Я вижу, что тебе надоело. Дай подумать, чем же Я могу тебе помочь. Во-первых, Я бы хотел заметить, что ты уже «расслабился». Как ты думаешь, ты впервые это сделал?
Не имею представления.
И тебе не кажется, что ты уже был в этом положении раньше?
Иногда.
Был. И много раз.
Сколько?
Много раз.
Ты думаешь, мне от этого легче?
Это должно тебя воодушевить.
Как это?
Bo-первых, это устраняет тревогу. Это вносит тот элемент «беспроигрышности», о котором ты только что говорил. Это доказывает тебе, что твоя цель не в том, чтобы потерпеть неудачу. Что у тебя будет столько шансов, сколько ты захочешь и сколько тебе нужно. Ты можешь приходить вновь, вновь и вновь. Если ты, в самом деле, доходишь до следующего шага, если ты достигаешь следующего уровня развития, то это потому, что ты так хочешь, а не потому, что ты должен.
Ты не обязан ничего делать. Если тебе нравится так жить, если ты чувствуешь, что это лучшее, на что ты способен, ты можешь продолжать в том же духе еще раз, потом еще и еще. Фактически, всё это у тебя повторялось вновь и вновь — именно по этой причине. Ты любишь драму. Ты любишь страдание. Ты любишь «незнание», неразгаданность, неопределенность. Ты всё это любишь. Поэтому ты и здесь.
Ты подшучиваешь надо мной?
Разве Я бы стал шутить о таких вещах?
Не знаю. Я не знаю, над чем шутит Бог.
Только не над этим. Это слишком близко к Истине; слишком близко к Абсолютному Знанию. Я никогда не шучу по поводу того, «как обстоит дело». Слишком много людей играло с твоим разумом на этот счет. Я здесь не для того, чтобы еще больше сбить тебя с толку. Я здесь для того, чтобы помочь тебе прояснить многие вещи.
Так проясни. Ты говоришь, что я здесь, потому что я хочу быть?
Конечно. Так и есть.
И я выбираю?
Да.
И я делал этот выбор много раз?
Много.
Сколько?
Опять ты об этом. Ты хочешь знать точное число?
Хотя бы порядок чисел. Речь идет о считанных разах или о десятках раз?
О сотнях.
О сотнях? У меня были сотни жизней?
Да.
И это всё, до чего я дошел?
На самом деле, это вполне приличный путь.
Да уж, путь.
Именно так. Ведь в прошлых жизнях ты даже убивал людей.
Ну и что из этого? Ты же сам говорил, что иногда, чтобы покончить со злом, нужна война.
Нам нужно будет в этом разобраться. Я вижу, что этим утверждением пользуются и злоупотребляют — как ты сейчас, — чтобы оправдать любое безрассудство.
По самым высоким человеческим критериям, которые Я наблюдал, убийство никогда не может быть оправдано, как способ выражения гнева, выброса агрессивности, «восстановления справедливости» или наказания обидчика. Утверждение, что война иногда необходима, чтобы покончить со злом, справедливо, — потому что вы так решили.
Творя Себя, вы установили, что уважение ко всякой человеческой жизни является и должно быть первой и высшей ценностью. Я доволен вашим решением, потому что Я не создавал такую жизнь, которую можно уничтожать.
Именно уважение к жизни иногда делает войну необходимой, потому что только через войну против внезапно нагрянувшей беды, только через защиту другой жизни от внезапной угрозы, ты делаешь утверждение о том, Кто Ты Есть в отношении ко всему этому.
По высшему моральному закону у тебя есть право — по этому же закону, у тебя есть даже и обязательство — прекратить нападки на личность другого или на собственную личность.
Это не означает, что допустимо убийство в качестве наказания — как и в качестве возмездия или как средство улаживания мелких конфликтов.
В прошлом ты убивал на дуэлях из-за страсти к женщине и называл это защитой своей чести, хотя, именно честь-то ты тогда и терял. Абсурдно использовать смертоносную силу для разрешения спора. Но многие люди до сих пор применяют силу — убийственную силу — как аргумент в нелепых спорах.
Достигая вершины лицемерия, некоторые люди убивают даже во имя Бога — и это величайшее богохульство, ибо оно ничего не говорит о том, Кто Ты Есть.
Значит, в убийстве всё-таки есть что-то плохое?
Вернемся назад. Ни в чем нет ничего «плохого». «Плохой» — относительный термин, обозначающий противоположное тому, что является «хорошим».
Но что же является «хорошим»? Можешь ли ты быть по-настоящему объективным в таких вопросах? Или же «хороший» и «плохой» — просто ярлыки, приклеиваемые к событиям или обстоятельствам на основании твоего решения о них?
И что, скажи-ка, лежит в основе твоего решения? Твой собственный опыт? Нет. В большинстве случаев, ты выбираешь и принимаешь чье-то чужое решение. Того, кто пришел раньше тебя и, как предполагается, знает лучше. Очень мало повседневных решений по поводу того, что «хорошо» и что «плохо», ты принимаешь исходя из твоего понимания.
Это особенно верно, когда речь идет о каких-то важных вопросах. Фактически, чем важнее вопрос, тем менее вероятно, что вы прислушаетесь к своему собственному опыту, и, очевидно, тем более вы готовы принять идеи кого-то другого, как свои собственные.
Это объясняет, почему вы практически полностью потеряли контроль над определенными сферами своей жизни и конкретными проблемами, которые возникают в пределах человеческого опыта.
