Теун Марез - Туманы знания драконов
С учетом относящихся к делу линий напряжения Шону становится понятно, что суть этой борьбы — как для него самого, так и для Уиллиса — заключается в том, что оба должны избавиться от сложившейся зависимости друг от друга. Стремление завладеть компанией было для Уиллиса только способом выражения того, что он тоже хочет избавиться от влияния Шона в своей жизни. Иными словами, с точки зрения Уиллиса, пост управляющего директора компании позволит ему отнестись к себе лучше, добиться большей уверенности в себе, — а это будет означать меньшую зависимость от Шона.
В этот миг ясности Шона охватывает глубочайшее благоговение перед тем фактом, что люди действительно представляют собой лишь зеркала; теперь он на собственном опыте способен осознать: как утверждается в четвертом постулате, основой этой тайны является бесконечная загадочность бытия всего сущего и в этой загадке бытия все равны. В результате Шон уже не чувствует злости на брата — сейчас он может по-настоящему понять свою собственную роль в происшедшем и потому глубоко погружается в переживание истинного смысла фразы «воин достигает подлинного смирения».
Помимо того, Шон понимает, что если он намерен заявить свои права на силу воина, то ему совершенно необходимо сделать это так, чтобы одновременно повысить собственное мнение о себе. В этом смысле Шон понимает, что впервые в жизни по-настоящему хочет отдавать себе отчет в собственных желаниях и смириться со своим сильнейшим стремлением освободиться от брата. Таким образом, ему остается лишь обсудить с братом практические вопросы, связанные с переводом всей компании на имя Уиллиса. После недолгих размышлений Шон понимает, что в действительности ему нужны только деньги за три месяца, которые позволят ему продержаться до тех пор, пока он не начнет новое дело, — это вполне разумная и простая просьба: Уиллису и в голову не придет возражать.
После разработки своей стратегии, которая являет собой саму простоту, Шону остается только применить ее на практике; при этом в качестве указаний он вновь воспользуется теми линиями напряжения, что связаны с низкими самооценками обоих братьев. Иными словами, понимая, что его брат, скорее всего, займет оборонительную позицию, так как Уиллису будет неловко за свои несправедливые требования, Шон должен будет дать своему брату понять, что самого Шона предложение Уиллиса вполне устраивает. Это сводится к тому, что Шону предстоит убедить Уиллиса в том, что тот сделал совершенно правильный выбор для обоих и потому Шон не держит на Уиллиса никакого зла.
Нет нужды говорить, что стратегия Шона полностью отличается от любого развития событий, какой предпочло бы большинство людей, окажись они на его месте, и все же эта стратегия беспощадна. Уиллис меньше всего ожидает, что Шон с готовностью согласится с его требованием, и это, без сомнений, выведет его из равновесия. На первый взгляд может показаться, что Уиллис выиграл битву, но в действительности Шон начинает выслеживать и себя и брата в совершенно неприметной битве, которая только начинается. В свою очередь, братья меняются местами, а Шон превращается из объекта охоты в самого охотника. В этом смысле ни один из братьев еще не знает, какую цену предстоит заплатить Уиллису за поверхностное отношение к этой битве как к «выигранной». Следует, впрочем, понимать, что стратегия Шона принесет пользу не только ему самому, но и Уиллису. Таким образом, Шон не эгоцентричен, хотя и действует в своих интересах.
Необходимо подчеркнуть и еще один важный момент: хотя воин может казаться очень обычным и безобидным, он всегда остается смертельно опасным противником. Пример Шона и Уиллиса явно показывает, что воин может выглядеть отступающим и потерпевшим поражение, — и все же кто знает, что кроется за его стратегией? Какие незримые удары он замышляет, куда они будут направлены? В данный момент этого не знает даже сам Шон, однако он без сомнений знает одно: своими действиями Уиллис распахнул перед Шоном проход к свободе и Шон не допустит, чтобы этот мимолетный миг шанса ускользнул от него. Увидев, что шанс достичь полной свободы возникает перед ним силами его собственного брата, Шон решительно настроен на то, чтобы воспользоваться этим шансом и извлечь из него максимальные преимущества. Он уже заявил права на огромный объем силы, так как понял, что совсем не обязан исполнять роль «доброго пастыря» по отношению к Уиллису, чтобы повысить свою самооценку, и не нуждается в помощи брата для достижения успеха в делах. В этом смысле Шон по-настоящему сместил фокус с ощущения жертвы к позиции победителя; при этом он не только воспользовался той интенсивностью, которая была порождена заниженными мнениями о себе обоих братьев, но и научился манипулировать ею.
Вполне естественно, что манипулирование интенсивностью представляет собой первый шаг к преобразованию своего тоналя в правильный тональ, однако это еще не все, поскольку такое манипулирование одновременно является и первым шагом к овладению высшей магией — Знанием Драконов. В следующей главе мы подробнее поговорим о том, что это означает.
Что касается Знания Драконов, то в конце этого раздела осталось осветить только один вопрос. Излагая пример Шона, я намеренно свел рассказ о линиях напряжения к самому простейшему уровню. Причиной этого стало то, что искусное использование линий напряжения приводит к практикам, выходящим далеко за рамки данной книги, — и эти практики можно по праву отнести к высшим ступеням искусства сталкинга. И все же нет никакой возможности воплощать учения на практике, не имея по крайней мере зачаточного представления об- использовании линий напряжения. В связи с этим читателю вновь рекомендуется помнить о том, что ему никогда не следует думать, будто изложенные до сих пор факты представляют собой учение во всей его полноте.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ШАГ В НЕПОЗНАННОЕ
ДЛЯ ПРОНИКНОВЕНИЯ В НЕПОЗНАННОЕ НУЖНО УМЕТЬ МАНИПУЛИРОВАТЬ ИНТЕНСИВНОСТЬЮ. ПОКА НЕ ЗАТРАГИВАЕТСЯ ИНТЕНСИВНОСТЬ, ТОЧКА СБОРКИ ОСТАЕТСЯ ЖЕСТКО ЗАКРЕПЛЕННОЙ, А ПЕРЕХОД К ЛЕВОЙ СТОРОНЕ ОСОЗНАННОСТИ И ВХОД В НЕПОЗНАННОЕ — НЕВОЗМОЖНЫМИ.
После того как воин разработал стратегию, ее следует применить на практике, чтобы она принесла тот или иной результат. Однако правило сталкера в действительности представляет собой лишь определение параметров выбранного направления импровизации. Это очень важное соображение, о котором никогда не следует забывать, так как, имея дело с силой, человек не может заранее предугадать развитие предстоящей битвы и ее последствия. Можно быть уверенным лишь в том, что рано или поздно битва нахлынет на человека, словно волна океана жизни, и тогда разработанная стратегия позволит ему оседлать эту волну и держаться на ее гребне. Что произойдет после этого, куда понесет его волна — все это надежно скрыто в царстве непознанного. По этой причине Толтеки называли практическое применение стратегии шагом в непознанное.
Следует осознать, насколько подход воина отличается от подхода обычного человека. В течение своей жизни люди планируют ход своих действий так, как если бы могли в точности предугадывать реальное течение событий; в тот миг, когда действительность начинает развиваться совсем не так, как они ожидали или надеялись, люди немедленно бросаются искать способ вызвать результат, совпадающий с их чаяниями. Такие люди считают это надежностью своего образа жизни, но с точки зрения воина попытки воздейстовать на руку силы — откровенная глупость, опирающаяся на иллюзорное представление о том, что люди в силах управлять течениями в океане жизни.
Предаваться таким мыслям означает полностью лишиться здравого смысла. Человек не в состоянии повелевать силой — ведь это всеобщая сила; с другой стороны, поскольку сила является продуктом восприятия, человек действительно способен управлять собственным уровнем восприятия, то есть его настройкой, а это, разумеется, определяет и его уровень личной силы. Таким образом, хотя человек не в состоянии управлять силой непосредственно, он вполне может выбирать любое восприятие событий своей жизни. Именно этим люди и занимаются; такое действие лежит в самой основе явления социальной обусловленности, поскольку, несмотря на присущее человеку грубое ощущение отделенности от всего окружающего, все человеческие существа инстинктивно склонны к групповому сознанию — в результате им нравится подчиняться единодушию группы и, в особенности, добиваться одобрения своих собратьев. Конечным результатом такого поведения становится то, что люди цепляются за всеобщий сон, словно это и есть окончательная реальность, и при этом навсегда приспосабливают свое восприятие к ограничениям этого сна. По этой причине люди не только ограничивают свое восприятие и сводят свое существование к жизни в рамках иллюзии, но и, хуже того, уменьшают свою личную силу, то есть сами лишают себя сил.
