Наталья Нечаева - Восьмой ангел
Барт молчал долго. Так долго, что Адам пару раз, не выдержав, вставал из-за стола и начинал мерить шагами пустынный пятачок у «отеля», потом снова садился, не произнося, однако, ни слова, просто ожидая.
— Дай телефон, — хрипло попросил Макс. — Сколько сейчас в Москве?
— Ну, если тут уже шесть, то там — десять.
Барт раз за разом набирал два номера: Ольгин мобильный и следом — домашний. Тщетно. С силой потер лоб, снова набрал номер, третий по счету. Пошли гудки, вполне различимые в абсолютной африканской предрассветной тиши.
— Але, — услышал Адам высокий мужской голос.
— Это телевидение? — тем же хриплым басом поинтересовался Барт.
— Да, слушаю.
— Могу я услышать Ольгу Славину?
Трубка довольно долго молчала, а потом растерянно отозвалась:
— Нет, ее нет.
— Она еще не вернулась из отпуска? — обрадовался Барт.
— Н-нет… — трубка замялась. — Она тут больше не работает.
— Как это — не работает? — опешил Макс. — А где она?
— Уволилась, — сообщил голос.
— Давно? — снова потух Барт. — Вы не путаете? Славина?
— Не путаю, — недобро загустела трубка. — Со вчерашнего дня она не работает на первом канале. До свидания.
— Постойте, — взмолился Барт. — Я очень издалека звоню, не могу ее найти. С ней все в порядке?
— Понятия не имею, — сообщил телефон. И тут же пошли гудки.
Макс напряженно всматривался в погасший дисплей, будто надеялся отыскать там ответ на мучившую его загадку. Снова пощелкал кнопками.
— Николай, привет, это Барт.
В трубке радостно завопили.
— Коля, у меня просьба, я очень далеко, в Мали. Пожалуйста, узнай через супругу, что произошло с Ольгой Славиной. Да-да, с той самой. Срочно. Жена вернется только ночью? Она в Праге? Ну, хоть ночью! Только сразу позвони, хорошо?
Отключил телефон, поднял ясные и очень печальные глаза на друга.
— С Ольгой беда. Я Николаю Томину звонил, помнишь? Его супруга тоже на первом канале работает, больше и узнать не у кого. Я в Москве не очень-то свой…
— Да, узнал ты немного, — задумчиво проговорил Адам, — но зато — самое ценное: твоя Оля жива. А все остальное — ерунда. Понадобится — купим! — и он натужно и неестественно засмеялся.
— Адам, я сейчас вспомнил давнюю историю с «Тайнами Сириуса», ну, помнишь?
— Еще бы не помнить! Тогда нас всех чуть не отчислили за чтение запрещенной литературы!
— Так вот, у Темпла был грандиозный скандал с ЦРУ…
— Ну-ну, — заинтересовался приятель.
— Понимаешь, в свое время американцы проворонили догонскую загадку. А когда засуетились, Грийоль уже помер. Конечно, после него осталось много черновиков, но они требовали расшифровки. ЦРУ очень хотело их заполучить, а доступ к дневникам был только у Темпла, который уже тогда работал над «Тайнами». ЦРУ почему-то очень хотело помешать Темплу издать его книгу, однажды дошло до элементарного воровства. У Темпла выкрали статью с комментариями самой Дитерлен.
— Ну, это для ЦРУ, как два пальца…
— Фокус в том, что Темпл решил, будто ему мешает КГБ, что русские его и обчистили. Учинил скандал. Тут-то и выяснилось, что его, гражданина великой Америки, обокрало его собственное правительство! И именно ЦРУ, не КГБ, всячески противодействовало его работе над книгой.
— Дальше можешь не рассказывать, — махнул рукой Адам. — Обвинение в плагиате, подтасовка фактов, инсценировки ограблений, которые на самом деле были тривиальными обысками. Липовые уголовные дела…
— Откуда ты знаешь?
— Методы спецслужб во всем мире одинаковы…
— Но «Тайны» все же вышли, как ты знаешь. Как раз, когда мы зачитывались этой книгой, Би-Би-Си снимало фильм о древних астронавтах. Темпл должен был быть ведущим, как один из величайших исследователей. Но вдруг на Би-Би-Си звонят из Америки и требуют не подпускать Темпла к телевидению. Телевизионщики вначале заартачились, типа, мы сами решаем, кого снимать. Вмешалось НАСА, ни больше, ни меньше. Би-Би-Си намекнули на серьезные неприятности, ну, и интерес к Темплу и его теме резко угас.
— Ты думаешь, что твоя Ольга…
— Я ничего не думаю, просто почему-то вспомнилось, — процедил Барт. — Если следовать твоей логике…
Глава 9
Повинуясь сильной руке, легонько подталкивающей в плечо, и немигающему жесткому взгляду, Ольга попятилась и, не в силах отвести от Рощина глаз, двинулась спиной вперед по узкому коридорчику, запинаясь на подкашивающихся ногах. Уже в комнате наткнулась на кресло и, не удержавшись, завалилась на него так, что голова оказалась внизу, на сиденье, а ноги, наоборот, на мягком валике поручня. Поза была унизительной и абсолютно беспомощной.
Сейчас он меня убьет, — пришла отстраненная и четкая своей совершеннейшей безнадежностью мысль.
- Если бы я хотел тебя убить, я бы сделал это там, на Сейв-Вэре, — равнодушно сказал Рощин. — Не бойся, Оля. Я по делу. Нам надо поговорить.
Звук его голоса, а главное — спокойствие, которое в нем слышалось, произвели странное действие. Ольгу словно обдало жаром, а следом без малейшей паузы — диким холодом. Руки, ноги и спину невыносимо заломило, словно все кости в один момент стали мягкими и резиново-гнущимися. Девушка неловко, будто чужие, подтянула коленки, с трудом оперлась на бескостные ладони, привалилась к поручню кресла.
— Да не трясись ты так, — скривил губы Влад. — Я же тебе говорил, что бессмертен, ты не верила. Вот он, я. Жив и здоров. И буду жить до тех пор, пока не сделаю свое дело. Точнее, мы не сделаем. — Он присел в кресло напротив. — Ты ведь понимаешь, о чем я?
— Нет, — Славина качнула головой.
— Нет? — Рощин удивленно усмехнулся. — Может, хватит играть в прятки? Ты поможешь мне, я — тебе.
Дверной звонок радостным птичьим щебетом перекрыл слова Рощина.
— Сиди! — повелительно махнул рукой гость, увидев, что девушка слабо встрепенулась. — Нам надо поговорить. Гости — потом!
— Это соседка…
— Позже зайдет. Не до нее.
— Она корм принесла. Кошке. Я думала, что это она, а это… — неожиданный звонок и мгновенное осознание того, что она — не одна и совсем близко — люди, придали Ольге сил.
— А это я, — закончил Рощин. — Ничего, позже зайдет
— Она знает, что я дома, — уже увереннее сказала Славина. — Она только что звонила. Не открою — милицию вызовет.
— Ну, открой, — предложил Рощин. — Только без глупостей. Ты ведь уже поняла, что от меня не отделаешься?
Звонок снова разлился птичьей трелью, и в дверь тут же постучали.
— Олечка, это я, Любовь Ивановна!
Девушка подошла к двери, щелкнула замком. Рощин горячо дышал в затылок.
— А я звоню-звоню, — залопотала старушка, — а у тебя, оказывается, гости? — воткнула она остренькие любопытные глазки в Рощина. — А я уж думаю, не Максимушка ли наш приехал?
— Нет, — радостно сообщил Рощин. — Макс попозже будет. Я как раз заскочил от него весточку передать.
— Да? — Соседка недоверчиво обыскивала взглядом встрепанную полураздетую Ольгу, незнакомого высокого мужчину, по-хозяйски обнимающего ее за плечи. — То-то я звоню-звоню…
— Спасибо, Любовь Ивановна, — Славина стряхнула с себя руку Рощина, перехватила пакет с кормом.
— А, так вы Любовь Ивановна и есть? — снова обрадовался Влад. — Значит, и вам от Макса привет. Кланяться велел!
— Ну, и ему тоже поклон, — старушка поджала губы, всем своим видом демонстрируя, что не верит ни единому слову эффектного гостя. — Пойду. Мурочку кормить не забывай! — строго наказала она Ольге. И, уже стоя в проеме двери, помедлила чуток, но все же спросила: — А сам-то когда будет? Скоро ли?
— Не знаю, — грустно пожала плечами Славина.
— Скоро, скоро, — заверил Рощин, подталкивая старушку.
— Скорей бы! — осуждающе мазнула по нему взглядом соседка. — Животина вон вся извелась!
Мурка громко и тоскливо мяукнула, полностью поддерживая заявление старушки.
— Может, мне ее забрать? — снова развернулась та. — Лишняя, небось, она вам?
— Да что вы, Любовь Ивановна! — запротестовала Ольга, поднимая кошку на руки. — Может, останетесь, чайку попьете?
— А мне кофейку! — услышала она вдруг из-за коридорного угла знакомый голос.
И в квадрате света, образовавшемся от оконного проема на лестничной клетке, возник Шульгин.
— Еще один, — констатировала старушка. — Тоже мне привет от Максима привез? — ехидно осведомилась она, переводя глаза с этого нового мужчины на растерянную Ольгу.
— Нет, я вот к ней, — объяснил Шульгин. — Пойдем, Оль, поговорить надо. — И, не обращая больше внимания на любознательную бабульку, втянул девушку в квартиру. — Давай кофейку покрепче. Я не спал совсем. Машка где?
— Улетела.
— О, ты не одна? — увидел он Рощина, молча стоящего в коридоре.
