Бхагаван Раджниш (Ошо) - За пределами просветления
И это была действительно трагическая сцена. В зале проходило собрание, а Ананда сидел снаружи на ступеньках и плакал – ведь он прожил с Буддой целых сорок два года, он знал больше, чем кто бы то ни было. Он помнил каждое мгновение, но он – непросветленный. И пока он сидел за дверью и плакал, с ним что-то произошло. Он никогда раньше не плакал. Вместе с этими слезами исчезло его эго, он стал, словно ребенок.
Кто-то открыл дверь, чтобы посмотреть, сидит ли все еще Ананда на ступеньках, – поскольку ему было сказано: «Сиди здесь. Если нам что-то понадобится, мы спросим у тебя, но участвовать в собрании тебе нельзя».
Они увидели преображенное существо. Прежний Ананда, прежний эгоист исчез. Невинное существо со слезами радости… И все они могли видеть свет, окружавший его.
Они пригласили его:
– Входи. Теперь нам нет нужды беспокоиться. Но это удивительно… Ты не мог стать просветленным в течение сорока двух лет, и вот всего лишь через двадцать четыре часа ты достиг этого состояния – и об этом постоянно говорил Гаутама Будда.
Ананда сказал:
– Это была моя вина. Его смерть стала смертью моего эго.
Все существующие писания основаны на воспоминаниях Ананды.
Были и другие просветленные ученики, которые не умерли вместе с Гаутамой Буддой. У них спрашивали: «Если Махакашьяпа умер, как вы можете продолжать жить?» После смерти Махакашьяпы этот вопрос стал очень важным.
Один из учеников, Моггальян, сказал: «Теперь я должен жить, чтобы нести послание моего мастера. На самом деле я больше не живу – я умер вместе с ним, теперь он живет во мне. То был один путь, путь Махакашьяпы – раствориться в Будде. У меня другой путь. Я тоже растворился, но смерть никому не поможет. В мире так много слепых, которым нужны глаза, так много людей, живущих в темноте, которым нужен свет. Я буду жить. Я буду жить столько, сколько возможно, я буду жить ради Будды».
Так что вопрос не в том, что единственным примером должен являться путь какого-то одного человека. Каждый человек должен быть по-своему уникальным. Кто-то умирает ради мастера, кто-то живет ради мастера, и нельзя сказать, кто из них более велик, – возможно, никакое сравнение не будет правильным. Каждый из них является самим собой.
Помните только об одном – о своей любви. Тогда, где бы вы ни были, пространство и расстояние в пространстве не имеют значения. И при определенной глубине даже время не имеет значения.
А когда время и пространство оказываются несущественными, тогда вы действительно касаетесь ног мастера.
И тогда, что бы ни казалось вам важным – жизнь ради послания или смерть, все, что приходит естественно и спонтанно, – позвольте этому случиться.
Глава 8. Безразличное отношение к уму – это медитация
Первый вопрос:
Ошо,
У меня часто возникало желание задать тебе вопросы, но через какое-то время я сталкивался с тем, что ты уже ответил на них. И вместе с тем я открывал для себя, что все эти вопросы были совершенно глупыми, исходящими из ума, они никак не были связаны с моим сердцем. Мое сердце хочет только плакать, а мой ум хочет только знать, несмотря на любой ответ.
Не мог бы ты прокомментировать, как быть с постоянно спрашивающим умом, который в любом случае не заинтересован ни в каком ответе? А может быть, я просто греческий осел?
Ученик, который умеет ждать, обязательно получит ответы на все свои вопросы в подходящий момент.
Но ожидание – это великое качество: это огромное терпение, это большое доверие.
Ум не может ждать, он всегда спешит. Он ничего не знает о терпении, поэтому он продолжает нагромождать одни вопросы на другие, не получая на них ответа.
Это нечто очень тонкое для понимания: важен не ответ, а правильный выбор времени, ваша готовность получить ответ, иначе он не достигнет вашего сознания. Нетерпеливый ум слишком занят задаванием вопросов. Он забывает, что само по себе задавание вопросов бессмысленно – важен ответ, но для ответа нужны тишина, покой, открытость, восприимчивость. Ум не способен обладать этими качествами, поэтому тысячи лет он задает и задает вопросы, но не находит на них ответа.
В мире ума есть только вопросы.
А в мире сердца есть только ответ, потому что сердце знает, как не спрашивать, как ждать: нужно просто позволить весне приходить самой по себе. Ждите, подобно измученной жаждой земле… и дождевые облака придут, они всегда приходят. Вам не нужно сомневаться, поскольку еще не было случая, чтобы доверие кого-нибудь подвело, чтобы ожидание не оправдалось, чтобы терпение не было бы вознаграждено сторицей.
Сердце и ум функционируют совершенно по-разному, и не просто по-разному, но диаметрально противоположным образом. Ум создает философии, теологии, идеологии – все это вопросы, на которые нет ответа. Сердце просто ждет. И в нужный момент ответ созревает сам по себе.
У сердца нет никакого вопроса, тем не менее оно получает ответ.
У ума тысяча и один вопрос, однако он никогда не получает ответа, потому что он не знает, как получать.
Твой ум полон вопросов, и все же ты стал замечать, что мало-помалу получаешь на них ответы. Это должно создать в тебе новое понимание, новое доверие. Открывается новое измерение: тебе нужно просто ждать, быть бдительным и бодрствующим, и, если в ответе есть необходимость, он придет к тебе.
Ты также видишь, что большинство вопросов, которыми наполнен ум, являются глупыми.
Они такие и есть – не большинство, а все они глупые по той простой причине, что ум не способен к восприимчивому вопрошанию. Он все время занят поиском новых вопросов. Даже в то время, когда дается ответ, ум уже переходит к следующему вопросу. Возможно, выслушивая ответ, ум из самого этого ответа создает еще десять вопросов.
Вопросы рождаются в уме точно так же, как листья растут на деревьях. И постепенно вопросы становятся все более глупыми, потому что очень трудно найти много значительных вопросов, а ум не удовлетворяется малым количеством вопросов. Ум жаден. Он хочет спросить обо всем, он хочет знать все, не будучи при этом готовым что-либо понять.
Значительных вопросов мало.
И есть только один действительно фундаментальный вопрос.
Но это малое количество не удовлетворяет алчный ум.
Вы будете поражены, узнав, что английское слово greed (жадность, алчность) происходит от очень странного санскритского слова – и если вы хотите увидеть людей, от которых пришло это слово, то в Бомбее их полно. На санскрите «гриф» – это гиддха, и от слова гиддха происходит английское greed. И в Бомбее грифов больше, чем где бы то ни было в мире, потому что в Бомбее живет больше всего парсов[4]. Есть определенная связь между парсами и грифами.
Парсы весьма необычно обращаются со своими мертвецами: они не сжигают их, как индусы, буддисты, джайны, они не хоронят их, подобно христианам, мусульманам и иудеям. У них есть собственный уникальный способ, и у них есть для него определенное разумное объяснение. На их кладбище… а в Бомбее оно самое большое, потому что в Бомбее самая большая популяция парсов…
На их кладбище есть большой колодец. Сверху колодец покрыт стальными прутьями. Мертвое тело укладывается на эти стальные прутья, а между прутьями есть промежутки. Вокруг растут большие старые деревья, и тысячи грифов сидят на них, ожидая, пока какой-нибудь бедняга-парс умрет, – грифам каждый день нужна пища, а парсы и являются для них этой самой пищей. Труп парса кладется на эти прутья, и грифы поедают все, что съедобно. А то, что несъедобно – кости и прочее, – проваливается в колодец через промежутки между прутьями.
На первый взгляд это выглядит очень странно. Но у парсов есть разумное объяснение. В этом мире каждый находит разумные основания для любого предрассудка. Парсы говорят: «Поскольку мы съели так много всего, теперь наш долг – быть съеденными». Прекрасная логика: всю свою жизнь вы ели. Если вы мясоеды, вы ели животных. Если вы вегетарианцы, то вы ели овощи, а они тоже живые. Всю свою жизнь вы ели, и вполне естественно для вас, позволив себя съесть, стать частью этого круга. По мнению парсов, это совершенно естественно.
И я думаю, что люди, которые верят в законы природы, поддержат эту идею, потому что сжигать тело – значит уничтожать пищу, значит без необходимости лишить жизни нескольких грифов или заставить их голодать.
В индусской деревне стервятники не живут. Что им там делать? Самое большее, там время от времени подыхает корова или буйвол, которых можно съесть.
Сейчас во всем мире среди интеллектуалов широко распространено движение за то, чтобы нигде не нарушать природные циклы. Всю свою жизнь мы ели, теперь пришло время и нам быть съеденными. Раз уж вы мертвы, зачем зря уничтожать хорошую пищу для грифов?
Приезжайте в Бомбей, и перед вами откроется прекрасная сцена – такого вы не увидите нигде в мире. Огромное количество грифов собирается в ожидании смерти бедных парсов и умоляют Бога: «Прикончи кого-нибудь сегодня». И, похоже, Бог их слышит; хоть какой-нибудь парс да обязательно появится.
