Александр Литвин - Выше Бога не буду

Я всегда удивляюсь тому, как порой жизнь загоняет нас на один-единственный путь. Тогда мне пришла мысль: многие недоразумения и несчастья, которые с нами случаются, на самом деле не всегда таковыми являются. Иногда они просто как прививка от большей беды, а иногда приводят к хорошему результату. Девушка играла на скрипке с утра до ночи и добилась результатов. Ей выдали хороший инструмент, и этот инструмент позволил ей не только расти профессионально, но еще и личную жизнь выстроить. Хорошие скрипки делали старые мастера!

55

Работа у меня шла неплохо, но не хватало юридических знаний, и я, сагитировав несколько подчиненных, пошел в который раз учиться. На этот раз – на юридический факультет. Учиться мне было легко, потому что юриспруденция нравилась мне сама по себе, потому что каждый свой рабочий день я применял законы на практике, и потому, что знание законов – вещь, не лишняя для каждого человека. К сессиям я готовился основательно. Мне было неудобно плохо учиться: мои коллеги по работе находились рядом, и я старался знать больше, чем они. Занимался я в основном в выходные.

Однажды мне нужно было пройти технический осмотр моего автомобиля. При желании в нашем городе, где меня многие знают, эту процедуру можно было пройти, по крайней мере, без очереди, но я встал в семь утра, поехал на станцию техобслуживания и занял очередь. С собой у меня был учебник теории государства и права, термос с чаем и какие-то бутерброды. Продвигаясь метр за метром к заветному пункту, я читал учебник, страницу за страницей, и так не спеша, получив приличный объем информации, к шестнадцати часам представил свой автомобиль к осмотру. Какие-то важные мужики с жуликоватыми физиономия с неудовольствием определили, что мой автомобиль в исправном состоянии, выдали мне наклейку на стекло, и я отправился домой продолжать подготовку к экзамену. Я ехал и думал: «Молодость, что ли вспомнить? Чего я тут пыхчу, пять билетов выучил, и хватит». Но что-то меня останавливало. Нет, я совсем не боялся промахнуться и не вытащить билет, на который знаю ответ. Но почему-то понял, что сейчас так делать нельзя.

И вот наступил день экзамена. Я среди толпы студентов, которые были моложе меня в два раза, сидел у аудитории и ждал начала экзамена. Из аудитории вышла симпатичная женщина и очень тихо, но четко сказала: «Если кто-то готов сдавать без подготовки, то прошу. Оценку ставлю на балл выше. Всем такие условия предложить не могу, но один из группы может воспользоваться преимуществом». По поводу преимущества она явно слукавила. Теория государства и права – достаточно сложная дисциплина. Она охватывает практически все сферы юридической истории с римского права и до наших дней, постоянно изменяется и корректируется, и чтобы в ней разбираться, одной зубрежки явно недостаточно. Мои однокурсники попритихли. Желающих не оказалось, и я решил не огорчать педагога недоверием. Во всяком случае, на три балла я отвечу. Хотя это нежелательная оценка. Перед этими пацанами будет стыдно, а я не люблю, когда мне стыдно.

Я встал и прошел в кабинет. Взял первый попавшийся билет и стал отвечать. Мне повезло, ответы на вопросы в билете я знал в полном объеме. Педагог с удовольствием поставила мне отличную оценку, проводила меня до двери и так же тихо, но четко произнесла: «В данном случае оценка “отлично” выставлена без моего бонуса, так что, уважаемые господа студенты, у группы есть еще одна попытка». Безусловно, я был в хорошем настроении от результата. Но вот мои однокурсники не рискнули, и никто не пошел сдавать экзамен без очереди. Среди них были совсем не глупые с точки зрения способностей к обучению люди, и это было их второе высшее образование, но изначальный настрой на обычный процесс экзамена никто ломать не хотел. Напрасно вы так, друзья мои. Иногда надо принимать решение не по стереотипу, а вопреки ему.

Я к тому моменту уже убедился, что многие проблемы мы получаем на стереотипах поведения. Действуя по определенным и чаще всего не нами заведенным правилам. Регулярно отрабатывая определенную схему, мы теряем способность принимать правильное решение при малейшем сбое в программе. Особенно хорошо это видно на оперативной работе. В таможне за смену через мой переход проходили до трех тысяч человек. Все разные люди, со своими документами, товарами и проблемами. Как правило, процентов девяносто проходили таможню легко и просто, но вот оставшиеся десять процентов могли поставить перед инспектором совершенно разноплановые вопросы, и вот здесь наступал ступор. Именно поэтому я отправлял ребят на дальнейшую учебу, чтобы они хотя бы на работе могли на основе знаний иметь многовариантность принятия решений.

Многовариантность важна не только в работе. Способность сломать стереотип поведения – очень важная вещь в плане безопасности. Обычно я перемещаюсь по одному и тому же маршруту. Я привык к нему, я знаю, где надо притормозить, где ускориться, я еду практически наизусть. Но вот в какой-то момент я вдруг чувствую какую-то тревожность, что-то меня беспокоит, что-то идет не так, а что – непонятно. Интуиция не выдает мне полный пакет информации – мне просто не нравится текущий момент. В таком случае я принимаю решение изменить свой маршрут или сделать на маршруте что-то, чего никогда не делал. Могу остановиться и купить газету, которую никогда не покупал, могу позвонить человеку, которому не звонил сто лет – словом, могу сделать что угодно, что не вписывается в мой постоянный ритуал. Для чего? Для того, чтобы не попасть на самый пик накопленных ошибок.

Двигаясь по определенной схеме, мы допускаем ошибки. Их величины незначительны, ничтожны, но изо дня в день эта ничтожность превращается в ощутимый дисбаланс. Вот этот дисбаланс я и чувствую. И не только я. Интуитивных людей на свете много, но школ по развитию интуиции нет, а та, что есть, в принципе отвергает интуицию как чувство. Шестое чувство, стоящее в иерархии на последнем месте, я бы поставил на первое. Все остальные чувства важны, но они лишь дополнение к интуиции. Интуиция обеспечивает безопасность, а чем больше ты знаешь, тем лучше твоя интуиция. Значит, знания увеличивают степень безопасности.

56

Наступило лето, и я старался по возможности больше времени проводить на природе. Я люблю рыбалку и находиться у воды. Меня не волнует погода, наличие или отсутствие клева. На рыбалке я думаю. Для меня рыбалка – это своего рода медитация. Если я один, иногда ловлю себя на том, что вслух рассуждаю на какие-то темы. Иногда, в момент каких-то глубоких мыслей, в момент озарения и понимания причин и следствий того или иного события, неожиданная поклевка вырывает меня в объективную реальность, и мне становится досадно, и я ругаюсь на пойманную рыбу.

Я плыл по реке, искал хорошее место, чтобы не бросать якорь, а зацепиться за какой-нибудь куст на берегу, и чтобы при этом было удобно закидывать удочки. Издалека я приметил одну заводь. Я знал, что там достаточно глубоко: это река моего детства, и я выучил ее отмели и омуты, как свои пять пальцев. Я привязал лодку, закинул удочку, уставился на гусиное перо поплавка. Даже пение ранних птиц не тревожило тишину в это просто волшебное утро. Поплавок мой неподвижно застыл. Ни ветерка.

Холод наступил внезапно. Он стоял у меня за спиной. Леденящий холод такой силы я испытывал лишь однажды – на Чукотке. Было минус шестьдесят четыре градуса по Цельсию, и тогда это было нормально, это была Чукотка. А здесь начало лета, а ощущение такое, что спина покрылась инеем. Меня затрясло мелкой дрожью, тело сковало, но поворачиваться я не спешил. Я не знал, что я там увижу. Мне было страшно. Такого страха я не испытывал никогда. Это был ужас, сковавший меня по рукам и ногам. Масса эмоций и ощущений, леденящие душу ощущения невыносимой злобы и безудержной силы. И тишина – звенящая тишина. Казалось, сама река подернулась льдом. Я начал молится: «Господи, помоги!» Я сказал это искренне. И холод отступил. Я повернулся – никого. Те же кусты, то же дерево. Оставаться на этом месте мне больше не хотелось. Я отправился домой. А ночью увидел сон. Я стою на берегу реки, а с запада на восток идет он, дьявол. Он был огромных размеров, до небес, и опять был тот же холод и замолчавшие птицы. Он шел и клубился, как ядерный взрыв, и от шагов его дрожала земля. Он шел, а я боялся, что он меня заметит, боялось все живое, и трава, и вода, и рыбы в ней. Я начал молиться, но язык не был мне знаком. Я говорил на нем, я понимал его, но я не знал, чей это язык. Я проснулся с жутким ощущением. Неужели он стоял у меня за спиной? Господи, помоги! Я знаю, что Ты есть. Есть во мне и в каждом из моих предков. И если я Тебя прошу, Ты слышишь. И вопрос: на каком языке я с Тобой говорил?

57

Время летело быстро, очень быстро. Дом – работа, дом – работа. Я не ездил в отпуска. Евгений заканчивал 11-й класс, с выбором профессии он определился давно. Множество побед на юридических олимпиадах и учеба в заочной школе при МГУ имени Ломоносова как-то сами собой привели нас к решению, что учиться ему надо будет в Москве. Он хотел в МГУ, а я, понимая, что это не совсем его вуз, рекомендовал ему другие юридические факультеты. Один из них – юрфак Академии водного транспорта. Но переубедить его было невозможно, и мы поехали в столицу.