Норберт Классен - Мудрость Толтеков в новой эпохе
Кастанеда подчеркивает: «Забудь о попытках понимать вещи. Не спрашивай: почему? Не существует никаких рациональных объяснений. Разве мы были когда-нибудь в состоянии действительно понимать что-нибудь вокруг нас? Ничего нельзя объяснить».
Обожествляемая в нашем повседневном мире логика справедлива только в строгих рамках синтаксиса системы интерпретации, потому что она, как неотъемлемая часть этой системы, следит за поддержанием своих собственных правил. Она имеет отношение только к высказываниям внутри самой системы, а никак не к предметам восприятия, которые существуют в энергетическом смысле независимо от процесса интерпретации. Например, дерево как предмет восприятия не может быть ни истинным, ни ложным, оно существует в диапазоне, расположенном ранее любой интерпретации, и потому не может быть рационально понято или объяснено.
Поток энергии, образующий Универсум, не зависит от власти интерпретации и ее внутренней логики, даже если в обычном мире мы это охотно воображаем или соглашаемся, когда об этом говорят. Согласно магам, это кажущееся влияние существует лишь потому, что слова сами по себе обладают властью — властью призывать намерение и таким образом преобразовывать скудные данные наших чувственных восприятий в комплексное чудо — в мир с огромным количеством деталей и отношений, который мы целиком принимаем как нечто само собой разумеющееся.
Воин осознает и то обстоятельство, что этот мир ни в коей степени не является само собой разумеющимся, а возникает в чисто магическом акте. Поэтому он, с одной стороны, избегает каких бы то ни было оценок и отступает на позицию, названную магами позицией свидетеля. Он все более концентрируется на способности воспринимать, которая присуща нам как воспринимающим существам и действует вне и до любой интерпретации. С другой стороны, он создает свой собственный мир, когда сознательно призывает намерение и таким образом придает восприятию новый смысл, который более отвечает его потребностям и его натуре, чем интерпретации повседневного мира. В некотором смысле он как бы по-новому интерпретирует чувственные данные без влияния рассудка и создает этим новый мир, свободный от повседневности, мир, который отнюдь не «само собой разумеется», а также творит вход в иные миры, которые точно так же обладают множеством деталей и столь же действительны, как и мир, в котором мы живем.
Однако для того, чтобы создавать все это, ему нужна энергия — та энергия, которая расходуется на поддержание и интерпретацию повседневного мира. Большую часть энергии он удерживает у себя, когда занимает позицию свидетеля и все более и более воздерживается от ценностных интерпретаций. Однако, как правило, этого недостаточно для того, чтобы расшатать краеугольные камни повседневного мира. Поэтому воин сознательно стремится сохранить энергию, обычно расходующуюся на поддержание трех столпов повседневного мира, о которых мы уже говорили. В этом ему прежде всего помогает техника вспоминания, некоторый вид всеобъемлющей инвентаризации собственной жизни и отношений, которая подробно будет описана в главе 11.
Однако есть еще простые, но сильнодействующие трюки, с помощью которых можно расшатать краеугольные камни.
В отношении первого краеугольного камня повседневного мира — презентации и самозащиты — можно посоветовать вначале осознать факторы, которые мы защищаем. Этому помогает не только проведение перепросмотра, но также простое наблюдение за нашим поведением. Если мы, например, чувствуем себя обиженными, нужно не поддаваться этому чувству, а встать на позицию наблюдателя и спросить себя: а что, собственно, нам требуется защитить? Какой аспект моего образа, моей маски обида пошатнула или поцарапала? Оправдана ли моя реакция с точки зрения того обстоятельства, что я — смертный?
Если мы будем делать это постоянно, мы будем все более удаляться от бала-маскарада обиженных тщеславцев и зоны влияния первого краеугольного камня. Это, конечно, не означает избегать общества других людей или удаляться от мира; напротив, воин всегда живет в центре повседневного мира, но не является его частью. Если даже это и звучит абстрактно, но является на деле прагматическим перенесением позиции свидетеля на сцену повседневного мира. Всем интересующимся можно к тому же посоветовать отказаться от желания играть главную роль и хотя бы на протяжении недели сознательно избегать слов «я», «мое», «мне», «меня».
Ведь, как говорит дон Хуан, обычно мы даже не в состоянии рассказать самую маленькую историю или вспомнить о чем-то без того, чтобы не сделать нас самих главными героями. Даже если кто-то другой что-то рассказывает, мы не проникаемся этой историей, а начинаем говорить о нас: «А вот мне недавно даже… Если бы со мной такое случилось… Если ты хочешь услышать мое мнение…»
Мы упорно нажимаем на наше монотонное «я, я, я», с которым мы пытаемся прорваться на передний план, и отодвигаем в сторону истинное понимание.
Флоринда Доннер-Грау знакомит нас с совершенно противоположной позицией ее учителя, которая является испробованной терапией воина против эгомании:
«Дону Хуану больше нравилось предоставлять истории и события их собственному ходу, позволять им развиваться самим по себе. Ведь тогда они во всех отношениях будут намного богаче, так как они сами себя раскрывают. Рассматривай состояние свидетеля как упражнение, которое ты можешь практиковать в любой повседневной ситуации; не будь хоть раз главным постановщиком. То, что тогда начнет происходить, поистине достойно внимания».
И точно так же достойно внимания, что тогда каждый может гораздо больше заметить — в том числе и в отношении нашей привязанности ко второму краеугольному камню повседневного мира, к ритуалам создания пары и поиска партнера. Ведь, несмотря на естественное главенство биологического императива к продолжению рода, большинство из нас совсем не столь «горячи», как они обычно думают или изображают.
Маги утверждают, что почти все цивилизованные люди по натуре своей очень щепетильны — и не только по причине обстоятельства, что большинство явились на свет скучными номерами и не могут предложить достаточно энергии для действительно интересного секса. К тому же почти у всех поврежден один энергетический жгут, который тянется по всему светящемуся телу — у женщин в виде прямой балки, у мужчин — в виде кривой, напоминающей изгиб лебединой шеи, и который отвечает, помимо прочего, за переживание энергетически полного наслаждения сексуальностью. Согласно Кастанеде, повреждение этого жгута наблюдается практически у всех, и происхождение этого повреждения представляет собой еще одну проделку воладорес, которые и в этой области держат нас под контролем и заботятся о том, чтобы новое поколение «скучных номеров» и «бедных сиротою) заняло наше место в курятнике.
Многие читатели сейчас возмутятся, потому что у них есть впечатление, что они просто лопаются от сексуальной энергии. Однако в большинстве случаев это очень поверхностное впечатление, которое к тому же поддерживается внешним фасадом нашего общества, которое не особо скупится, если речь идет о сексуальных мотивах. В рекламе и средствах массовой информации проповедуется прямо-таки помешанность на сексе, которая приняла со временем совершенно гротескные формы. При этом не имеет значения, подразумеваются ли выпрыгивающие из одежды груди и вихляющие бедра или сострадательные дискуссии о сексуальных извращениях и изнасилованиях, где точно так же сексуальность всегда выходит на передний план.
Это индивидуальное и коллективное возбуждение происходит, однако, согласно Кастанеде, не столько из-за истинной сексуальной потребности или биологического императива к продолжению рода, сколько от нашего современного питания. «Мы не психологические существа, — подчеркивает он. — Наши неврозы — побочный продукт того, что мы отправляем себе в рот».
В своих «классах» Кастанеда постоянно рекомендовал питаться в соответствии с предложениями американского исследователя Барри Сойера, который изложил результаты своей научной работы в книге «The Zone». На основании данных современной биохимии Сойер объясняет, какое влияние на наше сознание и самочувствие оказывает питание и как мы можем научиться сознательно использовать эти эффекты. При этом он указывает прежде всего на слишком большое потребление сахара, которое создает обманчивое представление о громадных энергетических резервах и потенциалах, которыми мы на самом деле вовсе не располагаем.
Сахар представляет собой самую чистую форму связанной световой энергии и возникает в растительном мире как продукт фотосинтеза, при котором улавливается солнечный свет и накапливается в виде глюкозы, сахарозы или фруктозы. Две первые из них, в переизбытке содержащиеся сегодня почти во всех промышленно изготовленных продуктах питания и которые мы потребляем также почти в чистой форме в виде сластей, лимонада и других напитков, превращаются непосредственно в энергию в нашем теле и вызывают состояние возбуждения и беспокойства, которые можно легко перепутать с естественным побуждением к сексу или действительной силой. На самом деле мы только искусственно возбудились и сразу снова сникнем, как только наркотик исчезнет из тела.
