Тралег Кьябгон - Сущность буддизма

Правильные действия определяются по тому, полезны или вредоносны они для нас самих и для других. Это касается и взаимодействия с окружающим миром. Не обольщаясь, будто мы уже знаем, что хорошо, а что плохо, что следует делать, а от чего лучше воздержаться, мы учимся действовать прямым и четким образом, обращая при этом пристальное внимание и на способ действий. Мы не можем просто полагаться ни на какие-то предустановленные правила, ни на обычаи нашего общества, но должны осознавать, что подвизаемся в этом мире как отдельные личности, что последствия наших поступков отражаются и на нас самих, и на окружающей среде, и на других людях.

В связи с правильным образом жизни Будда сказал, что нет ничего дурного в том, чтобы наживать деньги и заботиться о своей семье. Но при этом мы должны знать, как зарабатывать на жизнь, чтобы не причинить вреда ни другим, ни себе. Так, например, буддист не возьмется задело, которое предполагает жестокость по отношению к животным или людям, подразумевает обман, влечет материальный или моральный ущерб для других людей. Если в перспективе есть что-то такое, мы должны отвергнуть такой образ жизни.

Правильное приложение сил бывает четырех видов. Первое усилие предохраняет — при помощи медитации — от появления вредных мыслей и чувств, так, чтобы они даже не зарождались в нашем разуме. Вредные мысли ухолят своими корнями в желания, ненависть и неведение. Второе усилие призвано должно ослабить вредные мысли и эмоции, которые уже в нас присутствуют. Третье усилие должно развить полезные мысли и чувства, что также достигается медитацией. Даже если они еще не появились, следует стараться пробудить их. Четвертое приложение — развивать далее те полезные мысли и эмоции, которые уже возросли в разуме.

Правильная память подразумевает, что мы должны — при помощи медитации — стать внимательнее к своим мыслям, эмоциям, ощущениям, речи и поведению. Каким бы ни был наш предыдущий опыт, чувства станут изощреннее, а мы — внимательнее к ним. Это для того, чтобы глубже проникнуть в то, как работает наш разум, и понять, как он влияет на наши обыденные действия.

Об истинном сосредоточении следует сказать, что его развивают с помощью медитации. Разум фокусируется, отучается от рассеянности. Даже если мы попутно слышим или видим что-то, даже если думаем о чем-то, разум не отвлекается, удерживается в состоянии концентрации.

Вот так выглядит благородный восьмеричный путь, который выводит адепта из самсары к нирване[2], или просветлению.

Как видите, четыре благородные истины одновременно и описательны, и директивны. Они описывают условия, в которых мы обретаемся, говорят о том, какие из них преобладают и какие из-за этого возникают проблемы. Они также прямо предписывают, как эти условия улучшить, как преодолеть ощущение неудовлетворенности и как достичь просветления, следуя по благородному восьмеричному пути и совершенствуясь в нравственности, медитации, и мудрости.

Как уже было сказано, четыре благородные истины заключают в себе суть всего учения Будды. Не постигнув их, дальше двигаться невозможно. Все более поздние истолкования оригинала учения Будды основаны на понимании четырех благородных истин. Постигнуть Учение можно различными путями: и через медитацию, и через умудрение, и через добродетель, но все школы и традиции сходятся в том, что важнее всего — понять четыре благородные истины. Все другие практики или основаны на них, или по-своему разрабатывают этот основополагающий элемент буддизма.

ЭТИЧНОЕ ПОВЕДЕНИЕ

С точки зрения буддиста, окончательная цель духовного практика состоит в том, чтобы достигнуть самореализации или самопознания, полностью реализовав свой потенциал. Это то же самое, что состояние Будды, или просветление. Для буддиста очень важно понять условия нашего бытия и верно осознать жизненный опыт. Глянув вокруг, мы увидим, как велики и разнообразны страдания живых существ.

За примерами страданий не нужно далеко ходить. Стоит включить телевизор, и мы увидим, как страдают люди на Ближнем Востоке, в Азии, в Африке и в Америке. Страдание присуще самому существованию человека. Но когда речь идет о страдании в буддийском понимании, мы не ограничиваемся тривиальным его пониманием. Те страдания, которое мы привыкли считать настоящими, очевидны, они — продукт жестокости и угнетения, репрессивных политических режимов, истязающих невинных людей, и тому подобное.

Когда буддисты говорят о страдании, они подразумевают равным образом и другие его виды, которые мы и страданием-то не называем, а почитаем за счастье, за окончательную цель, к которой мы должны стремиться. Употребляя термин духкха, мы имеем в виду ощущение неудовлетворенности, которое покрывает целый диапазон человеческих переживаний.

С буддийской точки зрения мы испытываем страдания трех видов. Первый из них — страдание от физической боли (духкха-духкхата). Это страдание в обычном смысле слова, страдание очевидное: от войн, от голода, от политического гнета, от всяческих несправедливостей и тому подобного.

Есть еще страдание изменения существующего положения (випаринама-духкхата). Обычно мы не считаем его настоящим страданием. Человек может думать: «Что ж, в последнее время работа здорово меня достала. Но скоро в отпуск, отдохну по-хорошему и буду совершенно счастлив». Когда ж ему дают отпуск, начинаются споры с супругой (или супругом), трудности с авиабилетами; а к тому же и его ваш багаж могут потерять, причем безвозвратно. С ним может случиться все что угодно, причем неожиданно. В результате вожделенный отпуск, от которого он ждал одних удовольствий, оборачивается сущим мучением. Это и есть страдание изменения.

Последний вид страдания называют ощущением бренности, или, если угодно, нестабильности существования (самсара-духкхата). Это означает, что каждый из нас, будучи человеческим, или, говоря шире, живым существом, является результатом определенных причин и обстоятельств. Рождаясь, мы переносим родовую травму; вырастая, сталкиваемся с целым комплексом юношеских трудностей. В зрелом возрасте проблем тоже хватает, а в старости к ним прибавляются телесные немощи. Так что мы познаем страдания, муки, болезни, в конце концов умираем, и — все. Это условие человеческого бытия, от которого никуда не денешься.

Некоторые западные исследователи буддизма утверждают, будто буддизм пессимистичен, потому что уделяет страданию слишком много внимания. Но на самом деле он не пессимистичен, правильнее будет назвать это реализмом. Правда о страдании не делает нас пессимистами, не заставляет опускать руки. К осознанию этого есть верный путь. Мы должны научиться отважно встречать неприятности, принимать вещи и события такими, как они есть.

В буддизме на это обращается пристальное внимание. Ведь если мы к атому не готовы, у нас появится искушение думать, будто в реальном мире нет ничего, что могло бы одарить нас счастьем. (Чуть позже я вкратце объясню это.)

Когда мы поймем, что мир наполнен страданием, нам прежде всего нужно правильно установить его причины. А исходит оно изнутри, от разума. Это чрезвычайно важно — ведь буквально все люди пытаются постичь истинную причину страдания. Одни утверждают, что это кара за наши грехи, другие уверены, будто это потому, что мы отдалились от Бога и не слушаемся его велений. Однако многие возлагают вину за страдания то на социальные и экономические причины, то на подавленные половые инстинкты, то на эмоциональные травмы детства, то на психозы.

С точки зрения буддиста все это скорее промежуточные поводы для наших страданий, чем реальная их причина, которая корениться в незнании. Незнании того, что благотворно, а что нет; незнании того, что действительно способствует нашему счастью, а что лишь усугубит наши беды и страдания. Отсутствие знания, недостаточность интуиции — вот реальная причина.

Так что смотреть следует в себя. Это вовсе не означает, что человек должен закрыть глаза на репрессии и несправедливости, которые творятся в мире, но воспринимать их надо как отражение того, что делается в его собственной душе, в его собственном разуме. В зеркалах внешнего мира отражается то, что происходит в уме индивида. Мы можем негодовать на большую корпорацию за ее жадность, За то, что она хищнически эксплуатирует страны «третьего мира» и так далее, но сильно ли она отличается от мелкого бизнесмена, помыкающего своими работниками?

Жители стран «третьего мира» порой смотрят на так называемые великие державы со смешанными чувствами: с одной стороны — зависть и даже враждебность, с другой — определенное уважение. Точно так же мы смотрим, скажем, на миллионеров и иных преуспевающих людей: не без зависти, но и с уважением, поскольку они достигли того, что нам оказалось не по силам. Очень просто спроецировать негативные эмоции на других и полагать, будто наше общество плохо устроено или что большие корпорации управляются злодеями. Человек с таки образом мыслей всегда найдет виноватого, и ему даже и в голову не придет, что в первую очередь следует поразмыслить над сложившейся ситуацией.