Алекс Гонсалес - Бессмертие. Как его достичь и как избежать
Перед тем, как перейти непосредственно к Книге, хочу отметить еще несколько важных моментов.
С согласия и по просьбе Алекса его текст был серьезно мною переработан, а отчасти и дополнен, поэтому если вам в руки попадет английский или испанский вариант первого издания, не удивляйтесь значительным расхождениям. В работе я использовал дневник отца Алекса, неоднократно упоминаемый в книге, и дневниковые записи самого Алекса, сделанные им в период первых двух экспедиций. Тем не менее, я старался не менять стиля повествования, ведущегося Алексом от первого лица. В результате проделанной работы изменилась и структура книги. Нам с Алексом пришла мысль разделить текст, ставший намного более объемным, на две, а может быть, и три книги. Мне кажется логичным, что в первый том вошла большая часть биографии, точнее, автобиографии Алекса и все, связанное с его жизнью в Америке на начальном этапе деятельности, а также первичный комплекс необходимых практических упражнений и рекомендаций.
Я благодарен всем, кто помог мне в работе над этой книгой своими советами и консультациями, и, конечно, тем, кто морально поддержал меня в этот период. Это Сергей Викторович Аксенов, Георгий Валерьевич Галунов, Павел Валерьевич Берснев, сотрудник Издательства Санкт-Петербургского государственного университета Александр Анатольевич Галат, и в особенности — директор того же издательства, профессор Роман Викторович Светлов. Без их помощи мне вряд ли удалось бы в должной мере адекватно и, главное, столь быстро донести эту в высшей степени сложную и загадочную книгу до русскоязычного читателя.
Сергей Гривцов, июнь 2006 г.
БЛАГОДАРНОСТИ
Благодарю своих родителей за непосредственное участие в создании уникальной психофизической композиции, с которой за долгие годы я сроднился как со своим «я». А без «меня», в свою очередь, не было бы и этой книги.
Благодарю моих друзей. Те, к кому я обращаю эти слова, знают, о чем я говорю.
Спасибо издателям и редакторам. Без благожелательного и внимательного отношения с их стороны столь трудный ребенок не смог бы появиться на свет.
Благодарю тех, кто сознательно и бессознательно препятствовал появлению этой книги. Именно их усилия аккумулировали в ней столько взрывной энергии.
Спасибо всем!
ВВЕДЕНИЕ
Я с детства мечтал стать бессмертным. Мечта эта появилась, конечно же, не сразу; она возникла в тот момент, когда я понял, что бессмертным, судя по всему не являюсь.
До этого я был уверен, что бессмертен.
Осознать всю бренность бытия мне помогли родители, но логика, которой воспользовались взрослые, мне не понравилась. И до сих пор не нравится, несмотря на ее убийственную простоту: «Ты человек, а люди смертны, следовательно, смертен и ты». Чушь какая-то!
Тогда я ничего не смог этому противопоставить. Лишь тихий упрек в форме риторического вопроса высказал я им: «Так зачем же вы меня родили, если знали, что я все равно умру?»
И немедленно схлопотал оплеуху.
Так я познал искусство ведения споров и способы аргументации, принятые в обществе приматов. Человек ведь примат — напоминаю на тот случай, если вы об этом забыли.
С тех пор я затаился, но мыслей о бессмертии не оставил. Хотя, признаюсь, жить с подобными мыслями очень не просто. Но не мог я стать как все и смириться с навязанным мне положением дел.
Особенно тяжело приходилось, когда я обнаруживал, что окружен эгоистами, которые озабочены только своими собственными интересами. Интересами? Программами, заложенными в них невесть кем и когда!
Помню, уже обучаясь в выпускном классе школы, сидел я как-то на океанском берегу и смотрел на закат. Солнце коснулось края вод на горизонте, расплескав бурлящее золото до самой кромки прибоя. Рядом на песке, чуть касаясь моего плеча, расположилась моя одноклассница. Весьма, надо сказать, симпатичная и не по годам развитая девушка.
И вот, слегка придвинувшись ко мне, она спросила — так, что я ощутил нежное дуновение у себя на щеке:
— А чего бы тебе сейчас хотелось?
Я ответил не задумываясь:
— Стать бессмертным! Потому что недостойно человека быть вечным рабом пространства и времени. То есть я хотел сказать — невечным и к тому же рабом... Я уверен: человеческий гений скоро найдет кучу способов победить старость и смерть. И я хочу, чтобы это случилось при моей жизни. Я хочу быть вечно молодым! Я не хочу смотреть на закат и вместо наслаждения великолепной игрой света и цвета думать о том, что и моя жизнь вот так угаснет. Даже не так. Ведь в старости нет ничего прекрасного — одно уродство. И ты станешь безобразной старухой, а потом умрешь. Никакого утешения нет в религии — сказки для легковерных! И нет никакого смысла в такой жизни, как у моих или твоих родителей, и у родителей родителей, и у родителей родителей родителей... Жениться, наплодить детей, состариться, дождаться внуков и умереть? Ради этого конвейера не стоило рождаться!
Спустя некоторое время после моей бурной тирады она спросила с какой-то странной интонацией:
— Ты разве не хочешь иметь семью, детей?..
— Разумеется, нет! Неужели ты не понимаешь?..
Но она, похоже, не понимала.
Солнце втянуло последний луч за грань горизонта, со стороны океана подул холодный ветер, и серые тени зашевелились в камнях возле мола. Зябко поеживаясь, мы поднялись с песка и двинулись к выходу с пляжа. На закат мы вместе больше никогда не любовались.
Значительно позже я убедился, что все желания и мечты рано или поздно сбываются. Причем сбываются буквально. Но почему мы не делаемся от этого счастливей? Может, потому что роботам счастье недоступно?
Сегодня, когда практическое бессмертие — уже реальность, и вот-вот произойдет массовое осознание этого факта, самыми важными и первоочередными становятся следующие вопросы:
Как мы будем жить весь неопределенно долгий срок своей жизни?
Не утратим ли мы при этом себя окончательно и уже безвозвратно?
Не ожидает ли нас в ближайшем будущем нечто гораздо более страшное, чем физическая смерть?
Можем ли мы избежать такого будущего?
Что для этого нужно сделать?
Ответам на поставленные вопросы и посвящена моя книга. Стиль ее написания может показаться несколько необычным — это потому, что он соответствует новой эпохе.
Выжить сегодня — значит принять саму жизнь в качестве учителя и ступить на путь познания, отказавшись от мертвящих механистичных законов псевдонаук и их ложных карт реальности. Вероятность того, что траектория кратчайшего пути из пункта А в пункт Б — прямая, в пространстве жизни исчезающе мала. Чаще всего подобная траектория близка к спирали. Часто, но не всегда.
Книга — это не ребус, вы можете просто читать ее, а не разгадывать. Но если вы хотите, чтобы чтение, кроме эстетического удовольствия и увеличения вашей эрудированности, принесло еще какую-то пользу, постарайтесь подойди к этому процессу без предвзятости. Не ищите в тексте привычной логики построения, не втискивайте прочитанное в рамки морали в плоскости «хорошо-плохо». Просто забудьте о своих прокрустовых[1] комплексах до момента, когда перевернете последнюю страницу. Впрочем, поступайте как хотите. Доверьтесь себе.
А я могу надеяться лишь на одно. Что сейчас, когда вы, уважаемый Читатель, пробегаете глазами эти слова, вопросы, заданные выше, и сама необходимость их постановки еще вызывают недоумение, еще выглядят попыткой розыгрыша или мистификации. Если это так, то, возможно, у вас есть еще немного времени. Отложите свои дела, читайте быстро, но вдумчиво. Прочитайте и передайте эту книгу родственникам и знакомым. Прочитав, вы будете знать, что делать дальше. Знание — сила![2]
ЧАСТЬ 1. ВСПОМИНАЯ О СМЕРТИ
Предыстория
Я родился в Сан-Диего, крупном портовом городе в Южной Калифорнии, возле границы с Мексикой, в семье русского эмигранта и девушки из состоятельной мексиканской семьи. Александром меня назвали в честь одного русского поэта, который по происхождению, правда, был африканцем[3]. Второе мое имя — вероятно, дань уважения бывшему губернатору штата Калифорния, позднее ставшему президентом[4]. Наверное, у родителей случился приступ местного патриотизма.
Отец, покинув свое отечество, тем не менее, сохранил приверженность православной вере и по воскресеньям ездил через весь город в единственную в округе русскую церковь — приход св. Иоанна Кронштадтского. Местные прихожане, в основном эмигранты во втором и третьем поколениях, долгое время чурались его, подозревая, что он тайный агент КГБ. Мать же была убежденной католичкой, хотя и с большой примесью индейских верований. В отношении меня родители никак не могли договориться, в какой церкви и в какую веру крестить, решив в конце концов, что я, когда подрасту определюсь как-нибудь сам. Так что рос я в обстановке религиозного, национального и политического сумбура.
