Уэйн Дайер - Великая мудрость прощения. Как освободить подсознание от негатива

Сегодня у него не будет ответов на эти вопросы.

Мужчина поднял голову, Райан увидел небольшие, близко посаженные, темные глаза и мелкие черты на маленьком с кулачок лице. Нет, снова не он.

Райан продолжал разглядывать толпу, когда присутствующие стали расходиться.

Его взгляд упал на женщину по ту сторону прохода. На вид ей было лет шестьдесят, у нее была короткая стрижка, небрежно уложенные волосы, подтянутая фигура и излучающие тепло глаза, судя по их выражению, она его вроде бы узнала. Она слегка улыбнулась. Это была Дороти Стаутен, младшая сестра отца. Слишком взволнованный Райан не хотел ни с кем говорить; он быстро повернулся и направился к выходу из часовни, обратно к машине.

Дороти нагнала его уже на парковке.

– Райан, это ты? Постой!

Он остановился и повернулся.

«Я тебя едва узнала», – произнесла она.

Несмотря на скорбь, Райан обиделся. Что она имела в виду? Несомненно, он был в значительно лучшей форме, чем большинство из присутствовавших на панихиде мужчин, у которых толстые животы свисали над белыми брючными ремнями, а карманы оттопыривались от засунутых туда пачек сигарет.

На протяжении двадцати лет Райан до изнеможения занимался в гимнастическом зале колледжа, словно готовился к катастрофе, для которой необходимо быть в хорошей физической форме. Раньше он верил, что это помогает ему повысить иммунитет и хорошо укрепить здоровье и никогда не говорил Софи правду – что, несмотря на все эти тренировки, его последнее обследование выявило зашкаливающий уровень холестерина и очень высокое содержание триглицеридов.

«Как это может быть ?» – спросил он у врача.

«Это по большей части наследственное», – ответил доктор, то есть он сказал именно то, чего Райан как раз слышать не хотел. Врач и не подозревал, насколько неприятными эти слова были для Райана. Он, может, и стремится разыскать отца, но это не значит, что он хотел бы унаследовать хоть одну его черту.

В действительности все, что он делал в жизни до сих пор – брался за любую изнуряющую работу в общеобразовательной школе, посещал скучные занятия, чтобы получать свои почетные степени и звания, каждый доллар, что он экономил по программе страхования 401К [4] , – все это он делал из чувства противоречия своему отцу, чтобы доказать, что в отличие от отца он был знающим и образованным, а не бездеятельным или безответственным.

Райан гордился своей карьерой в колледже, своей верностью Софи, умением вести финансовые дела и своими принципами родительского воспитания: твердыми, но без того, что он считал насилием над личностью.

Разумеется, у него были и другие не столь превосходные черты характера. И Софи с радостью напоминала ему об этом: он был нетерпелив, раздражителен и пренебрежительно относился к окружающим. Но кто из нас совершенен? Он старался играть как можно лучше теми картами, что сдала ему судьба. Разве не так?

Из раздумья его вывел голос Дороти.

«Мы и понятия не имели, что ты приедешь, дорогой! – продолжала она. – После панихиды все собираются дома. Почему бы и тебе не заехать?»

– Извини, тетя Дороти. Спасибо, но я действительно не могу. Я лишь ненадолго заскочил, чтобы засвидетельствовать свое почтение.

Не было ни малейшей причины, по которой ему не следовало заезжать в дом. Наоборот, именно это ему и нужно было сделать, учитывая, что он провел в пути целых шесть часов, чтобы добраться до этого богом забытого городишки. Но замечание, что она не сразу его узнала, сильно уязвило его.

«Ну, твоя бабушка была бы рада узнать, что ты проделал весь этот путь сюда, чтобы попрощаться с ней, – сказала Дороти. – Вот что важно».

За спиной у Дороти открылась дверь церкви. Райана захлестнула тревога, но затем утихла. Он увидел, что это девочка-подросток.

Он нервно сглотнул и взглянул на Дороти. Ему пришлось спросить: «Мой отец здесь, верно? Я его нигде не заметил».

Дороти сочувственно взглянула на него. Очевидно, у нее были свои основания переживать из-за брата.

– Нет, его здесь нет. Так ты поэтому приехал?

– Ну, я подумал, что у него хотя бы проснется совесть и он, может быть, покажется на похоронах собственной матери. Что ж, я ошибся.

Дороти тихо и печально рассмеялась.

– Знаешь, а может, он боится.

– Чего боится? Какого черта ему должно быть страшно?

– Например, встречи с тобой!

«Можно подумать, он меня узна́ет», – заметил Райан.

«Или твоих братьев, – продолжила Дороти. – Или, и того хуже, твоей матери».

– А вот этого действительно стоит опасаться. Она бы его засадила за решетку как пить дать!

– Кстати, а как она поживает?

Райана стоял и молчал, охваченный противоречивыми чувствами. Правду ему говорить не хотелось – что у его матери, снова вышедшей замуж, дела обстояли хуже некуда. «Вполне сносно, – солгал он. – По крайней мере, гораздо лучше, чем когда ей приходилось одной без гроша заботиться обо всех нас».

«А как бы ты поступил, если бы он приехал ?» – поинтересовалась Дороти.

– Точно не знаю. Наверное, поговорил бы с ним.

Она смотрела на него так, словно не верила ни одному сказанному слову:

– Правда, а о чем?

Ее любопытство понемногу начало его раздражать.

– О многом, уж ты мне поверь.

Какое-то время он пристально смотрел ей в лицо.

– А ты знаешь, где он сейчас?

Стараясь не смотреть ему в глаза, она отрицательно покачала головой.

Они молча стояли рядом, а мимо проходили вновь прибывшие, преимущественно пожилые женщины с кастрюлями, завернутыми в фольгу. Райан подумал, что, должно быть, в церкви одновременно проводили сразу три или четыре похоронных церемонии. В воздухе пахло макаронами, сыром и мясным хлебом. Этот аромат навеял воспоминания детства о семейных трапезах, еще до того, как семья развалилась.

Дороти добавила:

– Я очень рада, что ты приехал, Райан, даже если ты не можешь остаться. Знаешь, никто из членов семьи не общался с твоим отцом уже много лет. Может, это и к лучшему. Для всех.

– Другими словами, ты знаешь, где он, но не собираешься мне говорить. Ладно, я понял.

Он резко повернулся и рывком открыл дверцу машины.

«Погоди немного! Постой! – вздохнула Дороти, словно решившись на что-то в глубине души. – В последний раз, когда я общалась с твоим отцом, он был в Калифорнии».

Райан повернулся в ее сторону:

– В Калифорнии? А где?

– Он тогда только что вышел из тюрьмы и со своей сожительницей жил в каком-то городишке, Герни как, бишь, его там, может, Гернвилль? Учти, это было много лет тому назад. Вероятно, семь или восемь. И кто знает, где он теперь?

– А за что он попал в тюрьму?

Дороти отвела взгляд.

– Кажется, за оскорбление действием. У него всегда была склонность вымещать зло на женщинах. По крайней мере, мне так говорили.

Райан нервно расхаживал, стараясь успокоиться. То, что поведала Дороти, не слишком его удивило, но к горлу подступила горечь.

А правда заключалась в том, что после всех этих долгих лет Райан все еще не хотел верить, что его отец мог существовать, так ни разу и не пообщавшись с ним.

Он часто проводил время, стараясь уяснить для себя, было ли у Роберта в молодости что-нибудь, что могло предвещать или обусловливать его неудачи и предательство. Может, ему уделяли мало внимания или его били? Но Райану никто не мог рассказать об этом. Похоже, даже Дороти была не в курсе.

«Знаешь, отец пил, а мать была не слишком общительной, но они о нас заботились, – так ответила она, когда Райан спросил ее. – Они всегда были поблизости, хотя и не слишком участливы. Кроме этого, не было ничего необычного».

«С другими детьми все обстоит благополучно, верно?» – спросил Райан.

– Кроме твоего отца, никто не то что в тюрьму не попадал, но даже и не разводился. Не стану утверждать, что мы самая счастливая семейка на свете, но вполне нормальные.

Уж если из всех живущих в этом мире сестра отца не могла помочь ему разобраться, то тогда кто поможет?

«Слушай, мне жаль, что я тебе нагрубил, – извинился Райан. – Мне просто хотелось бы…»

Дороти подняла руку в знак протеста.

– Знаю, несмотря на ужасные поступки, которые он совершал, он все же мой брат, понимаешь? У меня достаточно оснований для обид.

Она тронула его за руку.

– Счастливо, и береги себя, дорогой!

– Ладно.

Райан сел в машину, затем опустил стекло.

– Рад был повидаться, тетя Дороти. Надеюсь, в следующий раз увидимся при более благоприятных обстоятельствах.

Он завел двигатель, и автомобиль резко тронулся с места.

Глава II

Гнев добрых людей – это не что иное, как настоятельная потребность прощать.

Пьер Огюстен Бомарше

Ужасные поступки, которые он совершал . Эти слова постоянно вертелись у него в голове, когда он стремительно ехал прочь, вливаясь в поток машин на автостраде. Он не понимал, что именно имела в виду Дороти, но что касается Райана, его отец совершил лишь один непростительный грех – бросил своих детей и жену. Это было его главное преступление, повлекшее за собой остальные трагические события – ухудшение состояния здоровья матери, ее отказ от прав на Райана и его братьев, когда их пришлось сдать в детский дом, потому что она была не в состоянии сама ухаживать за ними и воспитывать их.