Женевьев Беренд - Осуществление желаний: 21 волшебный урок для полной и счастливой жизни

Однажды вечером, после отличного ужина – тарелки превосходного супа, ягненка, овощей, салата, десерта и вина – Тровард скрутил сигарету и, к моему невероятному удивлению, протянул ее мне с вопросом: «Вы курите?». Услышав отрицательный ответ, закурил сам. Заметив мое плохо скрытое удивление, он сказал: «Стоит ли удивляться и быть шокированным чем-либо, за что следует благодарить Бога? Я благодарю Господа за одну сигаретку после хорошего ужина, может, за вторую, но ни в коем случае не за третью». А когда он докурил, его младшая дочь Будея сыграла нам на скрипке. Я заметила, что в эти минуты мой учитель был полностью поглощен чувством абсолютной гармонии. Позднее он признался мне, что, хотя обожает слушать музыку, сам музыкантом никогда бы не стал.

Спортом Тровард практически не занимался, но очень любил природу и мог часами сидеть у моря с блокнотом для набросков или в одиночестве бродить по вересковым пустошам, обдумывая разные вопросы. По его словам, именно в такие моменты его посещало вдохновение. Он часто предлагал мне составить ему компанию, однако довольно быстро я поняла, что он вскоре забывал о моем присутствии и был полностью поглощен своими гениальными мыслями.

Временами Тровард погружался в близкое к трансу обморочное состояние (обычно в такие периоды на столе перед ним сидела его любимая мальтийская кошка), которое могло длиться часами. В такие моменты его родные особенно старались ничем не потревожить его. Выйдя из этого состояния, он записывал истины, которые открылись ему во время обморока. Так, однажды, очнувшись, он написал на листе блокнота: «Я» – это слово силы. Если ты думаешь, что твои мысли обладают силой, то они ею обладают».

Возможно, вам будет интересно узнать, что в биографии Сократа, опубликованной в таком авторитетном источнике, как Новая американская энциклопедия, упоминается о похожих обмороках великого философа. Однажды, когда Сократ служил в греческой армии, он почувствовал, что его ноги вдруг приросли к земле, и он в течение двадцати четырех часов пребывал в состоянии транса. Очнулся он, уже обладая духовными знаниями, которые в корне изменили его жизнь, а впоследствии и жизнь многих других людей. Жизнь этого античного философа действительно во многом похожа на жизнь Троварда – прежде всего тем, что они оба, вырабатывая свои философские теории и системы, полагались в первую очередь на собственную интуицию и здравый смысл.

Различие между учением Троварда и тем, чему учит Христианская наука, заключается в том, что первый не отрицает существования материального мира. Напротив, он учит, что все физическое существование является проявлением конкретной мысли, давшей рождение физическому. Материальное и духовное по его убеждению дополняют друг друга.

Однажды я спросила Троварда, как можно поделиться с другими людьми глубокими истинами, которым он учит. «Став ими, – ответил он. – Мой девиз таков: «Величайшая радость жизни в том, чтобы быть, а не в том, чтобы владеть»».

Судья Тровард, хотя и был чрезвычайно скромным и застенчивым человеком, не любил выступать публично и высказывать свое личное мнение, всегда был готов обсудить любую насущную тему с другими людьми. Однако когда речь заходила о его письменных трудах, он был крайне немногословен и сдержан. Я лично не помню ни одного случая, чтобы он упоминал о своих работах – если только этого действительно не требовал контекст дискуссии. Как учитель же он всегда был позитивно настроен, прямолинеен и объективен.

Когда наши уроки проходили в закрытом помещении, Тровард неизменно сидел в большом, словно из легенды о Робин Гуде, кресле и, казалось, забыв о моем присутствии, просто размышлял вслух о той или иной интересующей его проблеме. Следить за ходом его мысли было так же увлекательно, как идти за надежным проводником по самым труднопроходимым местам, исследуя самые темные и неизученные зоны человеческого разума. По мере того, как я шла за ним все дальше, личные качества и характеристики моего учителя становились все расплывчатее и туманнее, и вскоре существовал уже только его четкий, уверенный голос и свет интеллектуального фонаря, который он нес в своей руке, освещая мне путь. И то, что этот человек, столь четко прояснивший нам истинный смысл индивидуальности, в учебном процессе практически полностью игнорировал персональный или эмоциональный компонент, казалось вполне естественным.

После того, как в той же спокойной, ненавязчивой манере, в какой начиналось наше ментальное путешествие, меня осторожно подводили к наиболее очевидным выводам, мой проводник обычно мягко напоминал, что мне лишь предложен ряд предположений, которые я могу принять и развить, если я чувствую, что они верны, но что они были предложены мне только в качестве дружеского дара моего попутчика. Тровард всегда старался внушить мне, что любое усилие с целью осуществления ментального контроля (что, в свою очередь, означает контроль над обстоятельствами) должно прилагаться человеком с абсолютной уверенностью в успехе.

Продолжительность наших уроков зависела от моей способности впитать то, что говорил мой учитель. Если через пятнадцать или тридцать минут он был уверен, что я вполне поняла причину, по которой, например, «если вещь истинна, значит, существует способ, обеспечивающий эту истинность», урок заканчивался. Если же для постижения мысли или концепции мне требовался час или больше, урок длился дольше. В конце урока Тровард обычно негромко говорил: «Никогда не забывайте, что у понятия «искать» есть соотносительное понятие «находить»; так же, как у «стучать» – «открывать»». С этими обнадеживающими словами он зажигал свой фонарь и уходил во тьму ночи, туда, где в трех милях от моего находился его дом.

Тровард очень любил свой дом, с наслаждением копался в саду или сидел в самом доме, который сам же оборудовал для полного удобства. Особое наслаждение ему доставляла уединенность его кабинета и художественной студии, обставленных с учетом мельчайших потребностей и наклонностей хозяина. Студия была расположена в дальней части дома; здесь Тровард проводил много времени, расслабляясь среди холстов и красок. Его кабинет был на нижнем этаже, и туда Тровард удалялся для размышлений и исследований, обычно по утрам. Он вообще редко работал вечерами.

Однажды хозяин большую часть дня провел на прогулке, обдумывая идеи и записывая мысли. А когда он не пришел домой к ужину, миссис Тровард отправилась на поиски мужа. Она нашла его в студии; он, не сняв пальто, лежал на софе в состоянии коллапса. Через час он скончался. Приехавший доктор засвидетельствовал смерть в результате кровоизлияния в мозг. А я уверена, что сам Тровард на это сказал бы: «Что вы, я просто перешел из ограниченного в неограниченное». Томас Тровард умер 16 мая 1916 года на шестьдесят девятом году жизни, в тот же день, когда в Вестминстерском аббатстве упокоился архидиакон Вилберфорс.

Томас Тровард относился к смерти приблизительно также, как к переезду из одной страны в другую. Он неоднократно говорил мне, что его очень интересуют вопросы жизни после смерти, и что он вполне готов к этому путешествию. Казалось, единственным, что его волновало, было то, что его кончина станет причиной для скорби и горя его жены и детей. А когда время пришло, его уход был именно таким, как он хотел.

Надеюсь, приведенные выше факты из жизни этого великого человека, факты, изложенные с позиций его ученицы и близкого друга, в достаточной мере обеспечивают почитателей Троварда информацией, которую они хотели о нем получить. А в дополнение привожу также одно из его первых писем мне.

Западный Кенсингтон,

Станвик-роуд, 31,

8 ноября 1912 г.

Уважаемая миссис Трудолюбие!

Я подумал, что мне лучше написать вам несколько строк в связи с вашим предложением стать моей ученицей, поскольку мне будет очень жаль, если из-за ваших заблуждений и неправильных представлений впоследствии вас постигнет разочарование.

К этому моменту я занимаюсь интересующей вас темой уже несколько лет и в общем и целом ознакомился с главными характеристиками большинства систем (которые, к сожалению, сегодня удерживают внимание многих сообществ), таких, например, как теософия, таро, каббала и т. п., и могу без малейших колебаний сказать, что, по моему глубокому убеждению, все вариации и описания так называемых оккультных наук находятся в прямой оппозиции к реальной дающей жизнь Истине; и, следовательно, вам не стоит ожидать, что, следуя в этом направлении, можно научиться чему-то путному. В наши дни часто приходится слышать о «посвящении», но поверьте мне, чем больше вы стараетесь стать так называемым «посвященным», тем дальше уходите от САМОЙ ЖИЗНИ. Утверждая, что Библия и Откровения Христа – это единственное, что стоит изучать, я основываюсь на долгих годах тщательных исследований и размышлений. Это действительно очень глубокая книга, охватывающая и нашу материальную жизнь во всех ее повседневных аспектах, и внутренние источники нашего бытия, и все, что мы способны понять о жизни и о том, что скрыто от нашего взора, что наступает после того, как наша душа оставляет тело.